Джудит - Фэйзер Джейн - Страница 67

• Предыдущая
• 67/74
• Следующая

Джудит пересекла зал.

— Я пришла, милорд, выполнить свое обещание, — весело сообщила она.

Грейсмер оторвался от карт и взглянул на нее. Джудит узнала этот взгляд…

— Сегодня везет вроде бы вашему брату, — проговорил он, откашливаясь.

Джудит увидела рядом с братом гору ассигнаций. Однако долговых расписок граф писать еще не начал. Она заняла место и, видимо, совершенно случайно, точно за креслом графа.

Грейсмер уже начал что-то соображать. Прежде всего он понял, что человек, сидящий перед ним сейчас, не тот, которого он знал. Лицо Давенпорта было абсолютно непроницаемым, большую часть времени он молчал, а если что и говорил, то произносил, четко выговаривая слова. Единственная часть его тела, которая пребывала в движении, это были его руки, державшие карты. Руки с длинными белыми пальцами.

Вначале граф решил, что просто выпала неудачная карта. А из-за чего же еще, скажите на милость, он мог проигрывать? Грейсмер достаточно часто играл с Себастьяном Давенпортом, чтобы знать, какой он игрок. Сейчас он выигрывает случайно, а случайно может выиграть даже самый слабый игрок. Но Грейсмер продолжал проигрывать, и ему становилось все более и более не по себе. Он повысил ставки, зная, что скоро все придет в норму, — ведь так бывало всегда. Все, что графу сейчас было нужно, так это выиграть хотя бы один заход с высокой ставкой и одним махом возвратить все. И он — впервые за этот вечер — использовал крапленую карту. Ловкость его рук была столь феноменальной, что Джудит в первый раз это просмотрела, и он крупно выиграл.

Себастьян спокойно передвинул к нему кучу ассигнаций. Джудит восхищенно вскрикнула — правда, очень тихо — и возбужденно зашептала:

— Прекрасно, сэр, прекрасно!

Грейсмер, наверное; ее даже не услышал и снова повысил ставки. Стол теперь был окружен плотным кольцом зрителей. Игра вызвала всеобщий интерес. Разумеется, стало очень душно, и Джудит была вынуждена раскрыть веер.

Грейсмеру показалось, что когда-то он это уже видел, но тогда все было наоборот. Да-да, наоборот. Это было давно. А вот сейчас выигрывал вовсе не он… не он. Грейсмер попытался сосредоточиться, но снова проиграл. Долговых расписок он написал уже не меньше, чем вчера Себастьян, хотя и применял крапленые карты. Себастьян как будто ждал от него подвоха, и у него всегда под рукой находилась нужная карта. Как это происходило? Единственное объяснение: партнер, который сидит перед графом, не беззаботный простак, а опытный мастер, и даже не просто мастер, а волшебник, если может играть против крапленых карт графа.

Грейсмер скосил глаза на Джудит, которая стояла рядом, лениво обмахиваясь веером. Она ласково ему улыбнулась, как если бы не понимала смысла происходящего… если бы просто думала, что ее брату случайно везет.

»Но ведь я игрок, — убеждал себя Бернард. — И не в таких переделках бывал. Я должен выиграть, обязательно. И я выиграю. Сейчас поставлю все, что осталось, и возвращу тоже все. Я сотру этого осла в порошок!»

Много лет назад последней ставкой Джорджа Деверю было его родовое имение в Йоркшире. Сегодня Бернард Мелвилл взял листок бумаги и, написав свою ставку — имение, которое он выиграл тогда у Джорджа Деверю, — пустил его через стол к партнеру. Себастьян мельком взглянул на листок и поставил против этого весь свой выигрыш, а также долговую расписку на всю оставшуюся сумму, покрывающую эту огромную ставку. Затем он опустил руку в карман и достал изящным перстень с печаткой. Этот последний заход он будет играть за отца. Он встретился взглядом с сестрой, и она чуть заметно кивнула. Себастьян надел перстень па палец, распаковал новую колоду и начал сдавать.

Агнес Баррет не отрывала взгляда от перстня на пальце у Себастьяна Давенпорта. Казалось, земной шар сошел со своей оси и полетел куда-то в кошмарную пустоту. Ей хотелось закричать, как-то предупредить Бернара, ибо это кольцо… но ни звука не вырвалось из ее груди. Глаза ее были прикованы к фамильному перстню семьи Деверю. Она оторвала наконец взгляд от длинных пальцев Себастьяна и посмотрела па его сестру.

Всего на секунду золотисто-карие глаза Джудит встретились с глазами леди Баррет, и этого оказалось достаточно. Шок сковал все ее тело, Агнес была не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. В отчаянии, смешанном с почти первобытным ужасом, она корила себя за то, что не догадалась раньше, не узнала их раньше.

Ведь это были ее дети, которых она не видела с их младенчества!..

А в дверном проеме игорного зала стоял Маркус Девлин, маркиз Керрингтон. Легкий шум толпы вокруг карточного стола, за которым восседали Грейсмер и Себастьян, напоминал жужжание. Он посмотрел туда и увидел жену. Она обмахивалась веером, Маркус прекрасно знал, что это означает. На виду у всего Лондона они с братом разделывают графа Грейсмера. И Маркус знал, что ничего сейчас предпринять не может, не подвергая их смертельной опасности.

С какой-то малодушной, совсем не свойственной ему трусостью он вдруг страшно пожалел, что так все получилось. Зачем после ужина в полку он не поехал сразу домой? Зачем ему понадобилось идти сюда за женой? Тогда бы он ничего не знал. А что ему с этим знанием теперь делать? Ведь оно разрушает любовь… делает невозможным доверие между ним и Джудит… В тот момент, когда фамильное владение Деверю вновь перешло в руки законного наследника, Агнес Баррет наконец поняла все! Бернара Мелвилла разорили дети человека, которого он сам разорил и обесчестил двадцать лет назад. Причем в той же самой игре. Она не понимала, как они это сделали, но была уверена, что брат и сестра — сообщники. Вот какие простаки появились в Лондоне несколько месяцев назад!

Беззвучный крик застрял в горле Агнес, когда на ее глазах Бернард проиграл последний заход. Она вновь посмотрела на свою дочь. Во взгляде Джудит был триумф, полный триумф, и его было не меньше, чем дикой злобы у Агнес. Агнес выронила бокал. Он со звоном упал на паркет и разлетелся на руби ново-красные осколки.

А жужжание тем временем переросло уже в настоящий шум, Грейсмер тщетно пытался собраться с мыслями. У него сейчас единственный шанс, чтобы вернуть все: двадцать лет назад он подложил крапленую карту Джорджу Деверю, и тот был обесчещен и разорен. Если этот трюк удастся сейчас, здесь, при всем народе, то Грейсмер вернет себе все с лихвой. Ведь все выигрыши Давенпорта будут признаны недействительными.

Побоку все сомнения! Граф снова приобрел способность хладнокровно мыслить.

— Неплохо сыграно, Давенпорт, — хрипло выдавил он и ловко извлек из рукава крапленую карту, которую спрятал в ладони.

Джудит с шумом захлопнула веер.

— Вы не возражаете, если я взгляну на это?.. — неожиданно произнес Себастьян Давенпорт.

Бернард Мел вилл ничего не успел сделать. Не то чтобы дотянуться до карт противника и подкинуть туда крапленую, он и пошевелиться даже не успел. От слов Давенпорта он вдруг почувствовал сильную тошноту, во рту внезапно разлилась горечь.

— Позвольте? — повторил сын Джорджа Деверю и цепко схватил графа за запястье. — Позвольте, милорд.

И в этот самый момент Маркус, проталкиваясь сквозь толпу, добрался наконец до жены. Не произнося ни слова, он крепко взял ее рукой за локоть, а другой за поясницу, пытаясь увести прочь от карточного стола.

До самого последнего момента Джудит не знала, что муж здесь, и, когда вдруг увидела уже знакомую одеревеневшую нижнюю челюсть, поняла: он видел все. И поняла, что в этот момент проиграла тоже.

Маркус смотрел в ее изумленные, испуганные глаза… Это были глаза пришелицы из другого мира, населенного вот такими целеустремленными, умными и непонятными существами, хотя и похожими внешне на землян. Не обращая внимания на драму, разыгрывающуюся за столом, Маркус пытался увлечь жену от стола.

— Не надо… — сипло остановила его Джудит. — Подожди еще одну минуту. Сейчас все будет кончено.

Маркус замер, и в воцарившейся тревожной тишине отчетливо прозвучал холодный голос Себастьяна:

— Могу я посмотреть, что это за карта у вас в руке, милорд?

• Предыдущая
• 67/74
• Следующая