Княжич варяжский (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 12

— Что я не поделил с Косматым? Уверен, что сейчас ты хочешь узнать именно это? — Кудрявый чуть прищурился. Снег на солнце так и сиял. Ослепительная белизна на сотни шагов вокруг. Даже деревья на неблизком берегу облеплены снегом. Безветрие. Тишина. Сугробы, тронутые корочкой наста.

— Лучше — сейчас, — Сергей качнул головой влево-вправо, потер рукавичкой подбородок. — Потом уже не получится.

— Тут ты прав, — согласился кудрявый. — Не получится. Значит, не станете молиться?

— А вы? — задал встречный вопрос Сергей.

Взрыв веселья.

— Ты мне нравишься, юный варяг, — сообщил кудрявый. — И за твою храбрость я подарю тебе еще немного времени. Насладись последними мгновениями этого мира и вспоминай его там, в чертогах славы.

Очень поэтично. Нурманы такое любят. И чувствовать красоту они умеют. Особенно в такие минуты. Когда грань между мирами тонка, как лезвие твоего клинка.

Или — чужого.

— Он думает, что умирать будем мы, — сказал Сергей, обращаясь к Дёрруду.

Убийца покачал головой.

— Вестфолдинг, — сказал он. — Они не отличаются особым умом.

— И очень самонадеянны, — заметил Сергей. — Помнишь Тангбранда-хёвдинга, которого я убил на отмели этим летом? Он ведь тоже норегом был. Из Трённелага, кажется. И тоже думал, что могуч, как сам Тор.

Нурманы слушали с интересом. Не перебивали. Ради хорошей истории об убийстве можно и подождать немного с новым убийством.

— Да. И ты прикончил его быстрее, чем я досчитал бы до десяти, — согласился Дёрруд. — Но я все же думаю, что тебе повезло.

— И ты снова прав, — в свою очередь согласился Сергей. — Удача — это мое второе имя.

— Ну, думаю, достаточно, — сказал кудрявый, опуская ладонь на рукоять меча.

История закончилась. Подробностей больше не будет. Значит, пора поговорить железу.

— Ты еще можешь уйти, норег, — Сергей улыбнулся. — Вы все еще можете уйти.

— Они не уйдут, — пробасил Дёрруд. — Я же сказал: вестфолдинги туповаты. А эти особенно. Иначе не бегали бы от своего Харальда, а договорились.

— И опять ты прав, Убийца, — кивнул Сергей. — Успеть понять, что ты не самый большой медведь в лесу и вовремя унести ноги, способен не всякий.

Слушая их спокойную беседу, Хлёдвир все же усомнился. Ненадолго, на миг, но заподозрил недоброе и метнул взгляд в сторону берега. Вдруг там засада?

Но он не увидел ничего, кроме снега. И ни одна ветка не дрогнула. Да хоть бы там и целый хирд прятался! Пока они добегут оттуда сюда, с этой парочкой храбрецов все будет кончено.

— Они могли бы, но не уйдут, — повторил Дёрруд. Неторопливо стянул рукавицы и бросил их в снег.

Опаньки.

Самоуверенность с норегских рож слетела вмиг. А кудрявый так вообще зубками скрипнул, увидев Дёррудовы татушки.

Хлёдвир сжал зубы, проглотив ругательство. То, что один из парочки оказался убийцей берсерков, объясняло многое.

Но их все еще было двенадцать против двоих. Так что ничего не изменилось. Просто задача немного усложнилась, вот и все. Теперь главное не просто убить этих двоих, но убить так, чтобы самим никого не потерять.

Норег сделал шаг назад, одновременно перебрасывая щит в боевое положение. И это же действие быстро повторила вся дюжина. Они столько лет стояли в одном строю, что давно превратились в единое целое. От полуторасотенного хирда их осталось всего двенадцать, но они выжили, потому что были лучшими. И убивать безумных воинов Одина им тоже приходилось. Пока они в строю, ни берсерку, ни тому, кто их убивает, строй не сокрушить.

Сергей тоже оценил противника. То, как они стоят, как держат щиты. И пришел к тому же выводу: такую стену щитов не разбить даже Дёрруду.

Дёрруду — не разбить. Вот только татушки Убийцы были не единственным сюрпризом.

Сергей успел увидеть промельк стрелы раньше, чем она вошла в шею норега, стоявшего левофланговым.

Вторая прошила бедро его соседа.

Недурной выстрел даже для Машега. Учитывая зимнее время, дистанция в двести шагов — это очень прилично.

Как и следовало ожидать, нурманы среагировали мгновенно. Большая их часть единым движением перестроилась, разворачиваясь в сторону берега, а оставшиеся так же мгновенно и слитно атаковали Дёрруда, справедливо посчитав его более опасным, чем Сергея. Сразу три копья, и все — в цель. Причем — в динамике. Нореги рванули вперед, за секунду вдвое сократив дистанцию между собой и варягами.

Будь Убийца чуть менее расторопен, тут бы ему и конец. Но ключевые слова «чуть менее».

От двух копий Дёрруд увернулся, третье ухитрился поймать и отправить обратно, причем тоже в того, кого он счел наиболее опасным: в кудрявого.

Тот умело принял копье на щит, но удар был так силен, что вестфолдинга вместе со щитом развернуло на девяносто градусов, из-за чего он не только сам разорвал строй, но и толкнул соседа, извлекавшего из ножен меч.

Сергей рванулся вперед, навстречу норегам, уйдя на третьем шаге вниз в одном из выпадов, в которых его натаскивал Избор. Но сделал это творчески: не с длинным уколом, а хлестом, достав запястье только-только вытащившего меч нурмана и укоротив тому правую руку. И на том же движении подсек саблей сразу обе ноги кудрявого. Зимние штаны против синдского булата не играют.

Лишившийся десницы нурман попытался ударить Сергея щитом…

И лишился уже головы, которую снес Дёрруд, ворвавшийся в рыхлый строй норегов, как медведь в собачью свору.

А с берега, сбросив белые «маскхалаты», уже торопились Сергеевы дружинники. И еще одна группа, на лыжах, бежала в обход: перехватить вестфолдингов, если те попытаются сбежать.

И стрелы продолжали лететь…

— Оружие на снег, и будете жить! — закричал Сергей.

Не сработало. Викинги не боятся смерти. Тем более в бою. Ну как пожелают. Строй распался, и сплотить его было некому. Кудрявый вождь бился на снегу, безуспешно пытаясь подняться. Кричали раненые. Мертвые молчали, как им и положено, но их вид тоже не способствовал поднятию боевого духа.

Кто-то не выдержал, первым отбросил копье и упал на колени.

И еще один…

Когда Грейп и остальные подбежали к месту «переговоров», драться было уже не с кем: четверо уцелевших стояли на коленях с поднятыми руками, а те, кому повезло меньше, истекали кровью на снегу. Или уже истекли. Жаль. Хорошие были бойцы. Сергею пригодились бы.

[1] Харальд Прекрасноволосый, он же Харальд Харфарге, сменивший свое прозвище Косматого после того, как стал конунгом, постригся и вымыл голову.

Глава седьмая. Княжье городище. Верность слову

— А мне сказали, что это Радила на тебя напал, — пробасил наместник новгородский. — Перстень приметный показали, который мои на месте боя нашли, и видока привели из людей Радиловых, который на хозяина перстня показал. Еще сказали: убили тебя, — он хмыкнул.

— Выходит, ты сюда на мой труп поглядеть приехал? — спросил Сергей. — Благодарю, что побеспокоился.

— А как иначе? — развел руками наместник. — За тебя с меня бы спросили. И мой князь, и ваш.

Сотник Бирич, скромно сидевший у узкого окошка, громко вздохнул. С него бы тоже спросили. Хотя он-то при чем? У Вартислава — собственная дружина и воев побольше, чем у самого Бирича.

Хорошо, что обошлось. Непростой он человек, этот Вартислав. Вон, Перятыч едва услышал, сразу прискакал. Непростой и щедрый. Биричу подарок сделал. Да какой! Кольчугу нурманскую, почти целую, если прореху от меча заделать. Такая на гривну серебром потянет. Эх! Он, Бирич, сотник, а к такому, как Вартислав, простым гриднем пошел бы. Удача и щедрость. С таким вождем за славой и серебром ходить не надо. Сами к тебе бегут. Не зря его Стемид Белозерский сыном назвал.

— Значит, на труп мой поглядеть приехал, чтобы было что князьям рассказать? — Сергей усмехнулся. — А я уж подумал, Прокуй Перятыч, ты обо мне печалился, а ты, выходит, о себе? Радилу ты хоть не тронул?