Фиалка - Михановский Владимир Наумович - Страница 1

• 1/22
• Следующая

– А что если это простая мистификация? – сказал Арно Камп, с сомнением рассматривая цветок. Сплющенный от лежания в плотном пакете цветок тем не менее выглядел совсем свежим, будто его только что сорвали.

– Непохоже, – ответил человек, сидевший по другую сторону стола.

– Уж слишком невинным он выглядит, – произнес после паузы Арно Камп.

– Согласен. Эта штука и в самом деле выглядит невинно. Но к ней приложено еще кое-что.

– Вот именно: кое-что, – вздохнул шеф полиции и, пододвинув поближе несколько блокнотных листков, прочел вполголоса, но не без выражения: «Гуго Ленц! Вы имеете несчастье заниматься вещами крайне опасными. Добро бы они угрожали только Вам – в таком случае Ваши научные занятия можно было бы счесть делом сугубо личным. Но Вы пытаетесь проникнуть в последние тайны материи, тайны, которых касаться нельзя, как нельзя коснуться святынь в алтаре, без того, чтобы не осквернить их. Природа терпелива, но только до определенного предела. Если его перейти, то она мстит за себя. Знаю, Вы руководитель крупнейшего в стране научного комплекса, лауреат Нобелевской премии и обладатель десятка академических дипломов…»

– Как видно, автор письма хорошо вас знает, – прервал чтение шеф полиции.

– Эти сведения не составляют тайны, – пожал Ленц плечами.

– Пожалуй. Но вернемся к письму. «Неужели Вы, Гуго Ленц, всерьез думаете, что перечисленные регалии делают Вас непогрешимым? Я знаю, Вашу особу охраняют день и ночь, и на территорию Ядерного центра, как говорят, и ветерок не просочится. Вероятно, это делает Вас полностью уверенным в собственной неуязвимости?»

Шеф полиции оторвал взгляд от листка.

– Скажите, у вас нет друзей, которые любят шутки, розыгрыши и прочее в таком духе?

– Нет, – покачал головой Ленц.

– Простой человек так не напишет, – это же, как мы только что убедились, целый трактат о добре и зле. – Шеф полиции потряс в воздухе тоненькой пачечкой листков.

– Во всяком случае, автор не скрывает своих взглядов.

– Как вы считаете, кто из вашего близкого окружения мог написать это письмо? – спросил Арно Камп.

Ленц молчал, разглядывая собственные руки.

– Может быть, вы подозреваете какое-либо определенное лицо? – продолжал шеф полиции. – У каждого из нас есть враги, или по крайней мере завистники. Нас здесь двое, и, обещаю вам, ни одно слово, сказанное вами, не выйдет за пределы моего кабинета. Подумайте, не торопитесь.

– К сожалению, никого конкретно назвать не могу, – твердо сказал физик, глядя в глаза Кампу.

– Никого?

– Никого решительно.

– Жаль. Когда пришел пакет?

– Сегодня с утренней почтой.

– Надеюсь, вы не разгласили содержание письма?

– Я рассказал о нем сотрудникам.

– Напрасно.

– А что в этом плохого?

– Могут пойти нежелательные разговоры.

– По-моему, чем больше людей будет знать об этой угрозе, тем лучше.

– Разрешите мне знать, что в данном случае лучше, а что хуже, – резко произнес шеф полиции. – Вы что, пустили письмо по рукам?

– Нет, рассказал его.

– Пересказали?

– Рассказал дословно.

– То есть как? – поинтересовался шеф. – Вы успели заучить письмо наизусть?

– Видите ли, у меня идиотская память. Мне достаточно прочесть любой текст один-два раза, чтобы запомнить его.

– И надолго?

– Навсегда.

– Удивительно, – заметил шеф и, склонявшись над столом, что-то пометил. – Впрочем, хорошая память необходима ученому.

Они помолчали, прислушиваясь к неумолчному городскому шуму, для которого даже двойные бронированные стекла не были преградой.

– Как вы считаете, мог быть автором письма сумасшедший? Или фанатик? – спросил шеф полиции.

– Фанатик – да, но сумасшедший – едва ли, – усмехнулся Гуго Ленц. – Уж слишком логичны его доводы. Взять, например, это место… – Ленц приподнялся, перегнулся через стол и протянул руку к пачке листков, лежащих перед шефом полиции.

– Минутку, – сказал шеф и прикрыл листки ладонью. – Поскольку вы все запоминаете…

– Понимаю, – усмехнулся Ленц.

– Простите…

– Следите по тексту, – прервал Ленц и, уставившись в потолок, начал медленно, но без запинок читать, словно там, на белоснежном пластике, проступали одному лишь ему видимые строчки: «Да, все в природе имеет предел. Я бы назвал его условно „пределом прочности“. Преступите этот предел – и рухнет строение, упадет самолет, пойдет ко дну корабль, взорвется, словно маленькое солнце, атомное ядро… Вы, Ленц, претендуете на то, чтобы нарушить предел прочности мира, в котором мы живем. Частицами космических энергий Вы бомбардируете кварки – те элементарные кирпичики, из которых составлена Вселенная.

Если Вы добьетесь своей цели, я не дам за наш мир и гроша. Цепная реакция может превратиться в реакцию, сорвавшуюся с цепи. И мир наш рассыплется.

Кто, собственно, дал Вам право, Гуго Ленц, на эти эксперименты? Правда, у Вас имеется благословение самого президента. Но речь идет о другом – о моральном праве заниматься делом, которое может все человечество поставить на грань уничтожения. Я лишу Вас этого права и этой возможности…»

– Правильно, – вставил шеф полиции, когда Ленц остановился, чтобы перевести дух.

– Вы считаете, что автор письма прав? – быстро спросил Ленц.

– Я имею в виду – читаете точно по тексту, – пояснил шеф.

Ленц откинулся в кресле.

– Допустим, мои опыты действительно опасны, – сказал он и на несколько мгновений устало прикрыл глаза.

– Опасны? – переспросил Камп.

– Можно предположить, что они грозят уничтожить материю, распылить ее. Но по какому праву автор письма берется поучать меня? Кто уполномочил его быть защитником человечества? Он что, господь бог, держащий в деснице своей судьбы мира? Или пророк, которому ведомо будущее мира? Быть может, то, чем я занимаюсь, расщепляя кварки, эти самые кирпичики Вселенной, входит составной частью, причем необходимой частью, в естественный процесс эволюции?

– Не вполне уловил вашу мысль.

– Я хочу сказать: быть может, расщепление кварков – это ступень, которую не должна миновать в своем развитии никакая цивилизация, – пояснил Ленц. – А подумал ли об этом автор письма?

Физик, казалось, забыл о шефе полиции. Он полемизировал с невидимым собеседником, в чем-то убеждал его, спорил, доказывал.

Выдвигая в свою защиту хитроумный контрдовод, он с победоносным видом пощипывал бородку, а после серьезного возражения «оппонента» сникал, нервно хрустел пальцами, мучительно тер переносицу.

– Вы слишком горячитесь, – сказал шеф полиции, когда Ленц умолк, подыскивая возражение на очередной аргумент автора анонимки. – Что толку спорить с тенью? Вот изловим автора послания, тогда – другое дело.

– Изловите?

– Надеюсь.

Гуго Ленц поднялся, небрежно одернул костюм.

– Но автор письма вроде не оставил никаких улик? – сказал он.

– Так не бывает, дорогой Гуго Ленц. Когда-то ваш великий собрат сформулировал правило: всякое действие вызывает равное по величине противодействие.

– Третий закон Ньютона, – машинально произнес Гуго Ленц.

– Соответственно я так бы сформулировал первый и основной закон криминалистики, – сказал Камп, выходя из-за стола. – Всякое действие – я имею в виду действие преступника – оставляет след. Наша задача – отыскать этот след, как бы ни был он мал и неприметен.

– Хотел бы я знать, где вы будете его искать? – бросил физик.

– У всякого свои профессиональные тайны, – сказал Арно Камп и пристально посмотрел на физика. – У вас – свои, у нас – свои.

– Каждому свое, – согласился Ленц.

Короткое возбуждение физика прошло, он выглядел осунувшимся, Шеф полиции проводил Ленца до двери кабинета.

– Делайте спокойно свое дело, – сказал Камп. – Мы позаботимся о вашей безопасности. Но вы должны выполнять наши требования.

– Что я должен делать? – обернулся Ленц.

– Нам понадобится ввести на территорию Ядерного центра нашего человека.

• 1/22
• Следующая