Невеста-заложница - Фэйзер Джейн - Страница 18

• Предыдущая
• 18/90
• Следующая

— Помогай Господь этой малышке! — пробурчал в кладовой один из слуг. — Ее милость удар хватит!

— Это, что ли, когда сердце кровью обольется? — рассмеялся толстощекий румяный подручный повара, готовивший паштет. — Не боись, ее милость не из таковских. Она у нас ровно ледышка. Того и гляди обратит в ледяной столб! Это ее милости запросто!

— А ну попридержи язык! — одернула его повариха, многозначительно кивая на Оливию, которая вообще пропустила их разговор мимо ушей. Однако в кухне воцарилась неловкая тишина, нарушаемая лишь грохотом посуды, пока дверь не распахнулась и не вошли лорд Грэнвилл и Гил Кромптон.

— Гэрсинг, сколько бочек эля у нас в кладовой? — приподнятым тоном спросил Като у дворецкого, словно знак отличия, носившего на поясе связку ключей от погребов. — Мне понадобится по меньшей мере полдюжины для гулянья, которое мы устроим завтра утром. А еще нужно побольше филея, молочных поросят и парочку овец, чтобы зажарить на вертеле. Матушка Квик, ты сумеешь обо всем позаботиться? — Маркиз притопывал замерзшими ногами и дул на руки, его щеки покраснели от холода. Однако его глаза весело сверкали, и вся фигура излучала бившую через край энергию.

Но тут Като заметил две девичьи фигурки возле стола. И моментально стал мрачнее тучи.

— Оливия, что ты здесь делаешь?

— Она здесь со мной за компанию, милорд. — Порция мигом вскочила на ноги, чтобы отвечать за двоих. — Она ждет, пока я позавтракаю.

— А почему ты завтракаешь в кухне? — еще больше насупился маркиз.

— Судя по всему, ваши слуги забыли позвать меня к столу, сэр.

Като обвел взглядом кухню, и все как один смущенно потупились. Рассердившись не на шутку, маркиз обратился к дочери:

— Где твоя мачеха? Вряд ли ее обрадует твое присутствие здесь!

Оливия даже покраснела, стараясь сложить в слова непокорные звуки. Като ждал, похлопывая перчатками по ладони. Порция, не посмев усесться обратно, втихомолку нацепила на вилку последний ломтик сочной отбивной.

— М-моя мать нынче слегла, сэр.

Като снова нахмурился. Ну вот, так и есть — Диана не пожелала смириться с его решением изменить короне. Но она остается его женой. И как только она свыкнется с этой мыслью, станет опорой и поддержкой своему мужу, как и прежде.

Моментально утратив интерес к возмутительному присутствию дочери на кухне, Като обратился к терпеливо ждавшему своей очереди Кромптону:

— Гил, объяви, что завтра будет гулянье, пусть все соберутся с семьями на праздник в замке. Отвори ворота и впусти всех желающих крестьян тоже. По крайней мере тех из чих, кто готов выступить за парламент вместе со своим господином, — добавил маркиз тоном, исключавшим иные возможности. — Если до завтра не будет снегопада, устроим танцы под музыку. И праздничное угощение для всех гостей. — Като сопровождал свою речь энергичной жестикуляцией.

— Люди наверняка обрадуются, сэр. — Гил расплылся в улыбке. — У них и так праздничное настроение. И ни один не подведет.

— Хорошо. — Като довольно кивнул и пошел было прочь, но у дверей задержался и посмотрел на Порцию, которая воспользовалась тем, что на нее больше не обращают внимания, и преспокойно уселась доедать свой завтрак.

Маркиз так уставился в безмятежные зеленые глаза, словно мог прочесть все ее сокровенные мысли. С какой стати его преследует ощущение, что его новая подопечная представляет собой загадку посложнее любой шарады? Неожиданно решив, во что бы то ни стало лишить ее самообладания, Като резко спросил:

— Племянница, какое личное впечатление сложилось у тебя от Руфуса Декатура?

— Не думаю, что успела составить хоть какое-то впечатление, милорд, — хладнокровно отвечала Порция, которую этот вопрос застал врасплох. — Во всяком случае, он не показался мне интересным мужчиной, это уж точно.

Като недоуменно задрал бровь. Если ходившие по округе слухи верны, то его племянница является крайне необычной представительницей слабого пола. Про Руфуса Декатура болтали, что он носится по деревням, как добрый жеребец, и оставляет за собой целую толпу незаконно зачатых ублюдков. Впрочем, вряд ли можно назвать обычной девушку, которая чуть не убила кинжалом взрослого мужчину.

— Оливия, — Като уже открывал дверь в коридор, — ты должна немедленно пойти проведать свою мать. Может, ей что-нибудь нужно. — В кухню ворвалось новое облако холодного воздуха, и маркиз оказался во внутреннем дворе.

Оттуда он направился прямо на парадный плац, где ополченцы отдыхали после утренней муштры. Като задержался, чтобы оглянуться на башни, над которыми развевалось на ветру знамя с цветами парламента.

Они словно бросали вызов ярко-голубому чистому небу. Ледяной воздух обжигал легкие, и холодный бледно-оранжевый круг солнца бессильно завис над самыми вершинами Ламмермурских гор.

Что поделывает в эту минуту Руфус Декатур? Залез поглубже в свою теплую нору, там, в неприступных Шевиотских горах? Не позднее полудня граф Ротбери узнает, что Като Грэнвилл выступил за парламент. Один из менее стойких товарищей Гила выдал эту тайну, когда находился в плену. Когда сам мятежный граф любезничал с его племянницей у очага в какой-то деревне. Като был более чем уверен, что нападение на его отряд совершено с целью выудить именно эту информацию.

Впрочем, толку от налета вышло немного, ведь теперь этими сведениями располагают все на много миль вокруг — стоит лишь взглянуть на флаг над замком Грэнвилл. Ах, чего бы только Като не отдал, чтобы узнать, на какую сторону переметнулся его заклятый враг! А может, наоборот — Руфус все еще сидит на своем насесте, с равнодушной издевкой созерцая охватившую страну смуту и выжидая удобный момент, чтобы внести в нее еще больший хаос и извлечь максимальную пользу для себя и своих головорезов.

Като ни минуты не сомневался, что, какое бы решение ни принял Руфус, оно будет основано исключительно на соображениях личной выгоды. Если Декатуру повезет вовремя примкнуть к той стороне, которая одержит верх, он вполне может рассчитывать на награду. Он даже может добиться того, что Ротбери будут восстановлены в правах и снова обретут былую славу, богатство и влияние.

Если только это действительно то, чего хочет Декатур. Ведь этот тип — прирожденный разбойник. Люди готовы следовать за ним, как пчелы за маткой. И плохие, и хорошие люди. Искатели приключений, изгои общества. Разве такому человеку когда-нибудь удастся вернуться к нормальному существованию?..

Впрочем, прежде чем задаваться этими вопросами, нужно сперва покончить с войной. И несмотря на праздничный дух, витавший над парадным плацем, несмотря на приподнятое настроение самого Като, он не мог не различить ужасную гримасу смерти, уже набросившую свою тень на многие из этих веселых лиц.

—Ну и ну, вы только полюбуйтесь, что творится! — Руфус слегка улыбался в свою рыжую бороду, однако взор голубых глаз был суров и пронзителен. Не слезая с лошади, Декатур глядел на открывшуюся перед ним горную долину, на дальнем конце которой возвышалась твердыня Грэнвилла с реявшим на ветру парламентским флагом. — Ни дать ни взять петух на заборе, — язвительно заметил Руфус. — Раскукарекался так, что сам чуть не оглох.

— Похоже, у них там затевается гулянье, — проронил Уилл, заслоняя рукой глаза от солнца. — Вот, чуешь, как пахнет жареным мясом? — Его голос прозвучал довольно тоскливо: всадники покинули деревню Декатур с первыми лучами солнца, а сейчас уже почти полдень.

— Ага, похоже, на их праздник собрались зеваки со Есей округи, — отвечал третий разведчик.

Трое мужчин в полном молчании продолжали наблюдать за тем, что творилось в долине. Крестьяне в праздничном платье толпились у подъемного моста, торопясь попасть в замок; дети нетерпеливо прыгали и визжали, возбужденные громкими звуками барабанов и флейт, игравших то веселую плясовую, то медленную напевную мелодию.

— Сдается мне, там празднуют присоединение Грэнвилла к парламенту.

• Предыдущая
• 18/90
• Следующая