Почти леди - Бетс Хейди - Страница 48

• Предыдущая
• 48/52
• Следующая

Уиллоу приходила в себя.

Голова гудела и, казалось, раскалывалась на части. Она застонала, и стон этот каким-то странным эхом отозвался в висках.

И еще было сыро и пахло расплавленным воском.

Ах, как болит голова! Надо бы помассировать затылок. Но почему рука не поднимается? Уиллоу попыталась поднять другую руку… С тем же успехом.

В чем же дело? И откуда эта тупая боль в затылке? Висок тоже побаливал…

Так что же с ней произошло?

Понемногу начала вырисовываться картина произошедшего.

…Он подошел сзади. Потом был удар. Она обернулась и увидела Вирджила Чатема. На солнце блеснул золоченый набалдашник трости, он поднял ее над головой и…

Господи, так она в плену у Вирджила Чатема! Он схватил ее средь бела дня, прямо на улице.

И Брэнд не придет на помощь. Да-да, он отправился с Эриком в цирк. Наверное, это единственное утешение. По крайней мере они в безопасности, далеко от этого ужасного человека.

Уиллоу открыла глаза. Голова по-прежнему гудела, и поначалу все было словно в тумане. Но вот дымка стала рассеиваться. Глаза понемногу привыкали к полумраку. А руки… Если невозможно поднять их, значит, они связаны. Только бы не оказаться совсем беспомощной!

Отправляясь в агентство, она приготовилась к любым неожиданностям. Кажется, даже положила в сумочку пистолет. Но где он теперь? Чатем, конечно же, вытащил его. Жаль, что под подвязкой нет стилета – но кто же знал, что кинжал понадобится?!

Значит, она обречена.

Нет, нельзя терять надежду. Она жива, а значит, может бороться с Вирджилом Чатемом.

Уиллоу посмотрела по сторонам. Повсюду горели свечи, отбрасывавшие причудливые тени на темные каменные стены. Что это? Подземная тюрьма? Да нет же! Глупости! Разве где-нибудь еще остались страшные каменные подземелья? Нет, конечно. По крайней мере в Америке. Однако откуда же сырость, откуда запах плесени?

Уиллоу приподняла голову, снова посмотрела по сторонам и увидела собственные руки, широко раскинутые и скованные в запястьях металлическими цепями. Она лежала на возвышении, и ноги ее тоже были скованы, вероятно, также цепями.

Неожиданно потянуло холодом, пламя свечей заколыхалось, и тени на стенах заплясали – казалось, какие-то великаны исполняют свой дикий танец. Значит, где-то имеется дверь или окно.

Уиллоу приподнялась, насколько это было возможно, и, окинув взглядом свое тело, обнаружила, что осталась лишь в панталонах и нижней сорочке – платье и чулки Чатем с нее стащил.

Ей стало не по себе, по спине ее забегали мурашки. Наверное, точно так же Чатем поступал со всеми своими жертвами. Несчастные женщины, должно быть, они тоже лежали в этом сыром и холодном подземелье, лежали, закованные в цепи и совершенно беспомощные. Как долго Чатем заставлял бедняжек мучиться? Убивал сразу или томил часами, подвергая ужасным пыткам?

Тут ей вспомнились фотоснимки… Кажется, на телах, найденных в доках, не было следов истязаний – только кровавые отметины в области груди. Впрочем, Уиллоу не была в этом уверена.

Вдруг послышался какой-то скрип, и она подняла голову. Это он, Чатем! Он идет, чтобы убить ее.

– О… вижу, вы проснулись, – раздался из темноты мужской голос.

Несколько секунд спустя она увидела его. Перед ней в черном плаще до пят действительно стоял Вирджил Чатем. Уиллоу едва удержалась от крика – таким ужасным ей вдруг показался облик этого человека.

– Господь отдал вас в мои руки, – проговорил Чатем, и слова эти гулким эхом прокатились по подземелью. – Едва лишь увидев вас, я понял: вы не та милашка, за которую себя выдаете. Но кто бы мог подумать, что предо мною – преступница?! Мне стало ясно: я должен поступить с вами, как с другими, но вы неожиданно исчезли. – Чатем усмехнулся. – Вам не следовало исчезать, дорогая. Не следовало. Тем самым вы лишь отсрочили неизбежное. Но от Господа не уйдешь. Он нашел вас и отдал в мои руки – отдал во имя торжества справедливости!

«Брэнд! – мысленно воскликнула Уиллоу. – Должно быть, он веселится сейчас как ребенок в обществе Эрика. Развлекается и ничего не знает… Ах, как он был прав, когда вспомнил про Чатема».

Облизнув пересохшие губы, Уиллоу проговорила:

– Так, значит, это вы убили всех тех молодых женщин?

Надо было во что бы то ни стало отвлечь его, привести в замешательство, вызвать на откровенность. Возможно, свершится чудо и она выйдет отсюда живой. Нельзя терять надежду. И кроме того, следует узнать как можно больше о его преступной деятельности, чтобы уж больше не сомневаться в том, что именно он убивал несчастных женщин.

Ох, только бы выжить! Тогда она непременно засадит Чатема за решетку.

– Разумеется, я, – с гордостью ответил он и почему-то отвел глаза. – Правда, это вовсе не убийства, что бы там ни думали в вашем агентстве. Искоренение зла не есть убийство!

– Значит, вы провозгласили себя… Гидеоном, не так ли? – спросила Уиллоу.

Сделав резкое движение плечами, она попыталась освободиться от оков, но лишь ободрала кожу на лодыжках и запястьях. Чатем, наблюдавший за ее тщетными усилиями, громко расхохотался.

– Ошибаетесь, моя милая. Неужели я могу сравнивать себя с великим Гидеоном? Нельзя влезть в шкуру того, кто жил много лет назад. Мое предназначение – следовать его примеру. Гидеон избавлял мир от греха и грешников, а я – его последователь. Такова воля Господа.

Чатем отвернулся к стене. В следующее мгновение перед Уиллоу сверкнуло лезвие меча.

– Но если убиваешь людей, – проговорила она, стараясь ничем не выдать своего страха, – разве сам не становишься грешником?

Чатем явно смутился. Уиллоу заметила, как дрожит рука, сжимающая рукоять меча.

– Нет. Вы ошибаетесь, – заявил он. – Вам не понять. Это благословение свыше. Моя великая миссия – очистить мир от преступниц вроде вас.

– А как же Чарли? Он тоже был грешником? – Густые брови Чатема сошлись на переносице.

– Кто?..

– Чарлз Баркер. Агент Пинкертона, которого убили в поезде.

– Ах вот что… – протянул Чатем с таким видом, будто Чарли – всего лишь досадное недоразумение в списке его жертв. Жизнь человека, имевшего жену и троих детей, не значила для этого безумца ровным счетом ничего.

– Откровенно говоря, не думал, что так получится, – продолжал он. – Этот сыщик не был грешником в прямом смысле слова. Но он один из вас, не правда ли? Ищейка Пинкертона. – Чатем наконец-то опустил меч. – Да, ищейка. К тому же слишком много знал. Ему удалось узнать… узнать, что именно произошло с Ивонной. Мерзавец, он собирался помешать осуществлению великой миссии! Вот Аутраму и пришлось с ним расправиться. Я же в это не вмешивался…

Уиллоу в ужасе смотрела на Чатема. «Ведь это безумие, – промелькнуло у нее. – Убивать людей, якобы исполняя волю Всевышнего, убирать с пути каждого, кто посмеет вмешаться в осуществление этих планов…»

Она почувствовала, что вот-вот лишится чувств. Но тотчас же собрала волю в кулак – надо было во что бы то ни стало поддерживать разговор. Пусть Чатем подольше рассуждает о своей миссии. Он не убьет ее, пока будет говорить. Вдруг повезет, вдруг подоспеет помощь? Только бы потянуть время!

– Так почему вы убили Ивонну? – спросила Уиллоу. – Она не была одной из тех женщин.

– Ивонна… такая же проститутка, как все остальные, – с ненавистью проговорил Чатем. – Ох, я тоже поначалу полагал, что она невинная девочка, но увы… Слишком уж часто Ивонна любезничала… с тем парнем. Вот тогда я и сделал это ужасное открытие… Оказывается, грешницы есть и среди людей моего круга! Наконец-то пришло прозрение, и я понял, кто станет следующей жертвой. Вы! Несмотря на то что вы вовсе не та, за кого себя выдавали. – Он снова занес над Уиллоу меч. – Да-да! Вы – из их числа. Великое служение Господу будет продолжено! И никто не в силах меня остановить!

Чатем шагнул к каменной плите, на которой лежала Уиллоу. В тусклом свете свечей сверкнуло лезвие меча. Вот сейчас он рассечет ее грудь – и сердце остановится… Господи, как же не хочется умирать, как не хочется покидать Эрика и Брэнда!

• Предыдущая
• 48/52
• Следующая