Почти невеста - Фэйзер Джейн - Страница 42

• Предыдущая
• 42/91
• Следующая

Он подняла высокую шелковую шляпу с загнутыми кверху полями, украшенную всего одной лентой, обвивавшей тулью.

– А, вот эта получше, – одобрила Арабелла и посмотрела на Джека, который только кивнул. – В таком случае все решено.

Арабелла поднялась на ноги:

– Две шляпы более чем достаточно для одного человека. Благодарю вас за то, что вы потратили на меня время.

Она вежливо улыбнулась модистке, давая ей понять, что их разговор окончен.

– Боюсь, двух шляп будет недостаточно, – сказал Джек, который одновременно забавлялся и сердился. – Надо еще какую-нибудь соломенную.

– Да, ваша светлость. И я так думаю.

Женщина с облегчением принялась открывать другие картонки и вынимать из них головные уборы из натуральной соломки, украшенные лентами, шляпки с плоской тульей всевозможных цветов, с широкими расписанными узорами полями.

Арабелла, отчаявшись, предоставила выбор мужу, который, как ей казалось, знал, что делает. Или по крайней мере был очень решителен. Она не могла себе представить, что возникнет необходимость надеть хотя бы половину из того, что он заказал. Но если он был прав, когда говорил, что вслед ей будут оборачиваться при ее появлении в мире моды, она могла предоставить это мастеру своего дела.

Прошло еще полчаса, после чего модистка последовала за Кристофом.

– Слава Богу, это кончилось, – сказала Арабелла.

Джек смотрел на нее и слегка хмурился:

– Тебя действительно все это так мало интересует, Арабелла?

Она пожала плечами:

– Да не особенно. А это имеет значение?

Он не ответил, только продолжал задумчиво созерцать ее, чуть постукивая по губам двумя пальцами. Потом тряхнул головой, будто стараясь отбросить какие-то мысли.

Она подошла к нему, обвила руками его шею.

– Может, мы теперь продолжим то, что начали раньше?

Она провела рукой по его седой пряди, мыском ниспадавшей на лоб. Эта прядь ее зачаровывала.

Он обнял ее за талию и поцеловал в губы, потом неохотно взял ее за руки, заставил их опустить так, что они оказались по обе стороны ее тела, и удержал в этом положении.

– Не сейчас, Арабелла, мне надо уйти.

Выражение его глаз изменилось. Они утратили теплоту и юмор. Теперь в их холодной серой глубине не было и признаков желания.

– Уйти? – В этом вопросе прозвучало удивление и недовольство, и она тотчас же осознала свою ошибку. – Но ведь тебя не было все утро.

Его взгляд стал непроницаемым, он выпустил ее руки и отстранился от нее.

– Мне надо повидаться с друзьями, – сказал он спокойным невыразительным тоном. – Кроме того, у меня есть дела. Меня слишком долго не было в городе.

– Да, конечно, – согласилась она, и теперь ее голос звучал так же ровно и спокойно, как его: – Ты придешь к обеду?

– Едва ли, – ответил он, направляясь к двери, соединявшей их спальни. – Вероятно, я буду у «Брукса» и засижусь за игрой допоздна.

– Возможно, это к лучшему, потому что я собиралась провести вечер в оранжерее со своими орхидеями, – сказала Арабелла, прилагая усилия к тому, чтобы ее голос звучал бодро и спокойно.

– Если ты еще не будешь спать, я приду к тебе, когда вернусь домой. – У двери он обернулся, улыбнулся и пожелал ей приятно провести вечер. Арабелла осталась стоять посреди комнаты. Он собрался к своей любовнице. Она знала это так же верно, как если бы он сам рассказал ей об этом. И не было ничего, что она могла бы сделать. Она даже не имела права возражать, потому что согласилась, чтобы его связь продолжалась, и обещала не вмешиваться.

Но это произошло слишком скоро. В Лондоне они пробыли едва ли полные сутки. Теперь она осознала, что в глубине души лелеяла надежду на то, что их взаимная страсть удовлетворит его.

Арабелла покачала головой. Ну и дура же она была! Наивная дура! Но больше эта глупость не повторится. И никогда впредь она ничем не покажет ему своей заинтересованности в его личных делах.

На углу Кэвендиш-сквер Джек окликнул наемный экипаж и, усевшись, приказал:

– На Маунт-стрит.

Он откинулся на спинку сиденья, теребя эфес своей рапиры. Лицо его было сумрачным. Было чертовски неприятно, что сегодня он должен был повидать Лили. Но простая учтивость, не говоря уже о его обязательствах, требовала, чтобы он не оставлял ее в тщетном ожидании. Он написал ей и сообщил о своем браке, но не счел нужным вдаваться в подробности. После его визита в клуб «Брукс» она не могла не узнать о том, что он вернулся в Лондон. Всем было об этом известно, и Лили, должно быть, ожидала его.

Экипаж остановился перед высоким домом с двумя подъездами. Черные железные перила ограждали с обеих сторон невысокое крыльцо с широкими ступенями, ведущими к входу. Джек расплатился с владельцем экипажа, и на мгновение его взгляд задержался на фасаде дома, потом он поднялся по ступенькам. Тяжелые занавеси на окнах гостиной слегка дрогнули, и в окне промелькнула неясная фигура. Лили была дома.

Он взял тяжелый медный дверной молоток. Лакей, открывший ему дверь, отдал поклон привычному гостю.

– Ее милость дома, ваша светлость.

Дворецкий приблизился приветствовать его, но Джек отмахнулся от него и прошел через холл к лестнице на второй этаж.

– Я сам о себе доложу.

Слуга отступил и стушевался. Его светлость Сент-Джулз был частым гостем в доме графа Уорта, что избавляло от формальностей.

Графиня Уорт сидела на диване, обитом парчой, когда визитер вошел в гостиную. Она была одета по-домашнему, как обычно, когда проводила вечер в неформальной обстановке, – в свободное шелковое неглиже. На голове ее был крошечный кружевной чепчик, едва прикрывавший напудренные локоны. Она делала вид, что читает, но ни ее туалет, ни занятие не могли обмануть Джека. Лили проводила долгие часы за туалетом, чтобы обрести свой восхитительный облик.

Она подняла глаза от книги, закрыла ее, придерживая пальцем место, где прервала чтение, чтобы позже найти его, и улыбнулась Джеку:

– О, Джек, как мило! Это сюрприз.

– Чепуха, – ответил он с едва заметной улыбкой, приближаясь к ее дивану по турецкому ковру. – Ты знала, что я сегодня приеду.

Она протянула ему руку, он принял ее и чуть коснулся губами кончиков ее пальцев. Она сжала его руку и потянула его к себе. Он поцеловал ее в губы, но поцелуй был легким, скорее дружеским и вовсе не страстным, к которому она приглашала его всем своим видом и которого ожидала.

Он выпрямился, но продолжал держать ее за руку и, хотя улыбался, глаза его заволокло легкой тенью.

– Ты совершенна, как всегда, моя дорогая Лили. Новая прическа тебе к лицу.

– Но ведь ты пришел не для того, чтобы говорить мне комплименты, Джек, – сказала она, и ее тонкие выщипанные брови сошлись над переносицей.

– Невозможно не сказать тебе комплимента, Лили, – галантно заявил он, выпуская ее руку.

Он наклонился и разгладил указательным пальцем морщинки у нее на лбу, стирая мрачность.

– Не хмурься, моя дорогая. Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя появились морщины. Они так старят.

Несмотря на свой испуг при виде его холодности, она слегка расслабилась и попыталась стереть со лба признаки беспокойства.

– Итак, ты теперь женатый мужчина, – сказала она, – делая усилие, чтобы голос ее звучал непринужденно. – Право же, я не ожидала, что ты падешь жертвой брачных уз, Джек, и, думаю, все в этом сомневались.

Он вынул из кармана табакерку, продолжая нежно смотреть на Лили.

– В конце концов, все мужчины женятся.

Он взял щепотку смеси свободной рукой, повернул ее руку запястьем к себе и высыпал табак на нежную кожу с проступавшими под ней голубыми жилками. Потом поднес ее запястье к носу и вдохнул ароматный порошок. Этот жест говорил об интимности любовников и успокоил Лили. Она испытывала слабое, едва ощутимое опасение, что он пришел сказать ей о том, что порывает их связь.

Она спросила, стараясь говорить непринужденно и буднично:

– Ты привез в Лондон жену?

• Предыдущая
• 42/91
• Следующая