Почти невинна - Фэйзер Джейн - Страница 25

• Предыдущая
• 25/89
• Следующая

— Он убит?

— Мы нашли его коня, — мягко ответил Гай, подходя к изножью кровати. — Вернее, труп коня. Повсюду свидетельства борьбы, кровь на земле…

— Но Эдмунда вы не обнаружили?

Магдалена нахмурилась и подалась вперед так резко, что волосы водопадом рассыпались по белоснежным плечам, а простыня соскользнула, обнажив верхушки грудей.

— Но если его тела нигде нет, почему вы считаете, что он погиб?

— Вполне резонное предположение, — вмешался Джон Гонт.

— Но всего лишь предположение, — упрямилась она.

— Верно, — согласился Гай, понимая, что ей нелегко смириться со столь страшной вестью и поэтому она предпочитает ничему не верить. — Однако надежды нет, крошка, — тихо, но твердо объяснил он. — Мы прочесали весь лес до того места, где трава была вытоптана.

— Но если это были разбойники, они наверняка сняли бы с мертвеца одежды и бросили бы тело.

— Может, и так, — кивнул Ланкастер, — но нам придется скрыть, что твоего мужа нет в живых. Остальным мы скажем, будто он исчез, так что ты не будешь носить траур. Теперь к тебе перейдут его земли и владения в Пикардии. Она должны быть сохранены для наследника де Брессе.

Магдалена коснулась своего пока еще плоского живота, но ничего не ответила.

— Лучше, если дитя родится в доме своего отца, поэтому ты немедленно отправишься во Францию. Лорду де Жерве поручается сопровождать тебя. Он будет твоим телохранителем и советником.

— Опасаетесь, что, если во Франции узнают об исчезновении моего мужа, король Карл попытается отобрать владения де Брессе?

Ланкастер поднял брови, очевидно, удивленный такой прозорливостью.

— Да, мадам, именно этого я и страшусь. Владения де Брессе должны находиться под властью Англии. Пора тебе исполнить свой долг.

— Разумеется, — медленно протянула она. — Но разве, господин мой герцог, я с самого начала не делала этого?

— О чем это ты?

— Не можете же вы утверждать, что моя судьба была в моих руках? — дерзко выпалила она.

— Такова участь всех женщин, — ответил он, но при этом вспомнил ее мать, которая до самого последнего своего часа была сама себе хозяйкой.

Ее взгляд снова обратился к Гаю де Жерве. Взгляд, в котором светился знакомый голод. Он отвел глаза, гадая, почему она никогда не пыталась скрыть свои чувства к нему. Но при этом не мог думать ни о чем, кроме наготы этого тела под простыней, изгиба плеча, холмиков грудей. Он словно подпал под ее чары, связавшие его по рукам и ногам. И только сейчас осознал, что замужество Магдалены никак не повлияло на чувства, в которых она призналась ему несколько лет назад, и что, невзирая на мужа, она никогда не отречется от всего того, что испытывает к нему, Гаю. Сила ее любви обволакивала его, тянула к себе, туда, где кипела опасная, бурная страсть, которой, как он был уверен, еще никому не довелось изведать. Неужели именно эта страсть бросила Джона Гонта в объятия Изольды Борегар? Изольда кружила голову многим, но Ланкастер был самым могущественным из всех ее поклонников. Жерве знал, сколько молодых людей сгорают от похоти при виде дочери Изольды, какими жадными глазами провожают они проходящую мимо Магдалену. Да и что тут говорить, Эдмунд был сражен наповал с той самой минуты, когда впервые овладел собственной женой. Сознает ли сама Магдалена ту силу, которая была самым надежным оружием матери? А сам он? Сумеет ли устоять?

Джон Гонт перехватил взгляд дочери, и на миг прошлое властно вторглось в настоящее. Он почувствовал взаимное притяжение этих людей, потому что когда-то испытал то же самое, и понял, что оба ходят по лезвию ножа.

Герцог с силой втянул в себя воздух. Не его дело, если Гай де Жерве сделает шлюху из дочери шлюхи… но все же она была и его дочерью…

Однако он жестко напомнил себе, что пока может использовать их родство в своих целях. До сих пор он никогда не упускал из виду подобных вещей, и момент слабости рассердил его. Герцог резко отвернулся от кровати, рассеяв волшебство любви, державшее всех в своем плену.

— Готовься к отъезду. Ты будешь путешествовать в манере, подобающей даме твоего положения, и в сопровождении служанок. Лорд де Жерве получит отряд из пятидесяти копий и двухсот воинов.

Пятьдесят копий… один рыцарь или оруженосец и два копьеносца на каждого… сто пятьдесят человек. Огромная сила, почти целая армия, для выполнения столь несложной задачи. Значит, они боятся чего-то недоброго? Но между Францией и Англией существует перемирие, пусть и не слишком надежное… впрочем, как всегда. Вероятно, герцог считает, что ей необходима защита от шаек бродячих рыцарей и оставшихся без дела наемников, терроризирующих окрестные дороги и поселения.

Дверь за посетителями закрылась, и Магдалена вернулась мыслями к Эдмунду. Почему она так уверена, что он жив? Пусть в беде, но жив. Она вспомнила пророчество Безумной Дженнет: та увидела по руке Магдалены кровь и любовь. Видимо, Дженнет была права, и сейчас она точно знает, что Эдмунд не ушел из ее жизни навсегда. Она не станет скорбеть по мужу и вместо этого выполнит свой долг по отношению к нему и ребенку, которого носит. Займет свое законное место хозяйки замка в земле открытых просторов, по другую сторону моря.

Дженнет и об этом упоминала… В тот день Магдалену высекли за то, что якшалась с ведьмой, и в ее жизни появился Гай де Жерве, появился, чтобы не исчезать.

Любовь к нему была центром ее существования, силой, которой невозможно было противиться. Эта любовь так долго была сутью, определяющей частью ее бытия, поддерживающей и растущей с каждым годом. И когда-нибудь, в свое время, она расцветет и даст плоды: она знала это так же твердо, как то, что Эдмунд не погиб. Но вот чем закончится эта невероятная путаница? Она не ведала и не хотела знать. Будущее не имело для нее значения по сравнению с любовью, озарявшей ее путь.

Две недели спустя они отплыли из Портсмутской гавани на трех судах, реквизированных Джоном Гонтом вместе с капитанами и командой у их владельцев, богатых купцов, которые, не имея иного выхода, были вынуждены ссудить их герцогу на неопределенное время. Что ж, дело обычное и особых нареканий не вызвало, поскольку торговцы сдержали свое недовольство.

Магдалена не находила себе места от волнения. Она стояла у поручней «Элизабет», когда все три корабля с утренним приливом под белыми парусами взяли курс на Кале. Капитан выкрикивал с мостика команды, не имевшие для нее никакого смысла, но суда шли строем, и паруса туго натянулись под свежим ветром. Большая часть эскорта вместе с лошадьми и конюхами была расквартирована на остальных судах, а Магдалена со своими женщинами и Гай де Жерве с личной свитой и двадцатью вассальными рыцарями разместились на «Элизабет». На мачте рядом с розой Ланкастеров развевался флажок с драконом де Жерве.

Подошедший Гай встал рядом с Магдаленой, словно заразившись ее возбуждением и почти детской радостью при виде резко нырявших в волны чаек, соленых, увенчанных белыми барашками волн, и легкого скольжения корпуса по спокойным сине-зеленым водам пролива. Ее отношение к исчезновению мужа сбивало его с толку. Она со спокойной уверенностью заявила, что не верит в гибель Эдмунда и не собирается скорбеть по нему, но в его отсутствие выполнит все обязанности супруги и будущей матери. Гай не знал, как реагировать на это, и в конце концов решил, что в такой уверенности нет ничего плохого. Вероятно, со временем она поймет правду и смирится с неизбежным.

Однако с самого дня турнира ему доставляло немало трудов держаться от нее на расстоянии. Сумей он обращаться с ней, как в прежние времена: снисходительно, покровительственно, как взрослый с ребенком, — все было бы куда легче. Но он не мог. Магдалена де Брессе уже не дитя, и он слишком ясно сознавал это, подпав под очарование ее женственности и повергающего в смятение взгляда прозрачных серых глаз, так часто устремленных на него.

Это раннее утро, свежесть морского воздуха, так разительно отличавшегося от влажной духоты летнего Лондона, казалось, развеяли по ветру паутину сомнений и неверия, окутавшую его разум, в тайных уголках которого таились желания, которые он не смел признать открыто. Гай положил руку на плечо Магдалены, и она, повернув к нему лицо, улыбнулась.

• Предыдущая
• 25/89
• Следующая