Причуды любви - Фэйзер Джейн - Страница 58
- Предыдущая
- 58/81
- Следующая
Этим вечером Мередит наконец по-настоящему поняла, что означает находиться под покровительством Китли. Дамы-патронессы все как одна выступили вперед, чтобы с благодарно-удивленными улыбками приветствовать Дэмиена. Княгиня Эстерхази, показавшаяся Мерри маленьким круглым олицетворением живости и энергии, тепло ее приветствовала. Баронесса Ливен уставилась на нее так бесцеремонно, что, по мнению Мерри, такое внимание граничило с грубостью. К легкой тревоге Беллы и ехидной радости Дэмиена, Мерри ответила таким же пристальным взглядом. Ледяная улыбка наконец коснулась губ жены русского посла, считавшейся самой модной светской львицей Лондона.
— Вы вальсируете, леди Блейк? — осведомилась она. Мерри, хорошо усвоившая уроки Беллы, знала, что в «Олмэкс» вальсируют исключительно с разрешения патронесс.
— Я не нахожу этот танец столь уж предосудительным, баронесса, — ответила она. — Правда, в Корнуолле, боюсь, он не слишком принят.
Упоминание о провинции вызвало легкую болезненную гримасу на лице баронессы, но она оказалась настолько снисходительной, что пообещала представить Мередит лорду Молине, имевшему репутацию одного из лучших исполнителей вальса.
— Полагаю, ты танцуешь хуже его? — поддела Мередит Дэмиена, когда тот пригласил ее на буланже.
— Мне далеко до Молине, — признался тот. — Ты должна показать себя в наилучшем свете.
Наблюдая из толпы зевак за своей подопечной на протяжении всего вечера, он был вынужден признать, что Мерри произвела фурор.
— Дэмиен, предсказываю, что ваша протеже будет иметь сногсшибательный успех, — объявил небрежно прислонившемуся к стене приятелю Джордж Брайан Браммел, проведя двадцать минут в обществе вышеупомянутой леди.
— Ты только что все сделал для этого, Джордж, — усмехнулся Ратерфорд. — Двадцати минут твоего исключительного внимания более чем достаточно, чтобы обеспечить ей законное и весьма заметное место в обществе.
— Мне она нравится, — откровенно заметил красавчик Браммел, — хотя бы потому, что ей в высшей степени безразлично мое внимание.
— Возможно. Но даже если леди все равно, я вам крайне благодарен.
— Леди Блейк, разрешите представить вам достопочтенного Джералда Деверо, — в своей обычной дружеской манере представила леди Джерси, подводя к Мерри молодого стройного брюнета, одетого с почти вызывающей безупречностью в серый шелк цвета голубиного крыла. — Он просит разрешения пригласить вас на котильон.
— Мистер Деверо, я польщена, — улыбнулась Мерри. Она давно потеряла счет партнерам, и десятки новых имен перепутались в голове, а черты лиц сливались и плыли перед глазами в приятной розовой дымке. Однако Джералд Деверо обладал совершенно необычной внешностью. Лазурно-голубые глаза словно пронизывали чересчур внимательным взглядом из-под изогнутых черных бровей. Но самой выдающейся его особенностью была серебряная прядь в черных локонах, безыскусно зачесанных наверх и открывавших широкий белый лоб. Деверо можно было бы назвать аскетом, если бы не романтическая аура, окружавшая его. Мередит была одновременно заинтересована и заинтригована.
— Это вам я обязан великой милостью, леди Блейк, — заверил он, склоняясь над ее рукой. — Я уже и не надеялся повести вас сегодня в танце и пробиться через стену поклонников, которая вас окружает.
— Как вы галантны, сэр, — проговорила Мерри, и Салли Джерси с довольным смехом отвернулась и снова защебетала с кем-то, ни на секунду не закрывая рта: любимое и единственное занятие, за которое друзья прозвали ее Молчунья.
— Итак, леди Блейк, на вас произвел впечатление этот оплот морали и правил этикета, этот храм светского общества?
— Разумеется, сэр, как же иначе? — усмехнулась Мерри. — У меня колени трясутся при мысли о нахмуренном лице одной из благородных патронесс, обращенном ко мне. А прохладительные напитки — верх утонченности.
Джералд рассмеялся. Он никак не ожидал получить достойный ответ на свою остроту. И поскольку чай, оршад и лимонад, которые подавали здесь в придачу к кексам и хлебу с маслом, мягко говоря, не отличались приятным вкусом, он верно предположил, что его визави осмелилась пустить стрелу в богинь светского Олимпа — поступок, который мог иметь для дебютантки самые серьезные последствия или мигом вознести на самую вершину.
— Кажется, я шокировала вас, мистер Деверо? — справилась Мерри, выполнив особенно сложную фигуру танца.
— Нисколько, мадам, — поспешно заверил тот. — Удивили — да, но приятно.
— Видите ли, сэр, я, конечно, дебютантка, но не молоденькая глупышка, которая находится под впечатлением своего первого сезона и потому охает и ахает по любому поводу, широко раскрыв рот и глаза.
— Совершенно верно, — согласился Деверо с восхищенным блеском в глазах.
Мерри снова улыбнулась, показав соблазнительные ямочки. Да, такое откровенное преклонение весьма приятно!
— Вижу, мы поняли друг друга, сэр.
— Искренне надеюсь, что так будет и впредь, — провозгласил ее партнер с неослабевающим энтузиазмом.
— Похоже, Мерри от души веселится, — заметила Белла брату, с которым танцевала котильон.
— Вижу, — сухо буркнул Дэмиен, — и если не ошибаюсь, она бесстыдно флиртует с Деверо.
— А ты возражаешь? — встревожилась Белла, но брат тут же успокоил ее улыбкой.
— Ни в малейшей степени, Белла. Просто еще один талант, о существовании которого я и не ведал. Осмелюсь предположить, что рано или поздно обнаружится еще немало талантов, о которых я и не подозреваю.
Первый бал дебютанток в «Олмэксе» закончился триумфом для Мерри, и за ним последовал небольшой прием, который в честь гостьи давала леди Бомонт. Мередит никак не могла взять в толк, почему столь грандиозное событие, ради которого Арабелла разослала две сотни приглашений, может считаться небольшим. С рассвета до заката в доме царила суматоха, и Мерри, едва избежав нескольких катастрофических столкновений со слугами, нагруженными серебром, столовым бельем и букетами, последовала примеру Беллы и ретировалась в свой будуар. Днем лакей принес записку от лорда Ратерфорда, извещавшую, что его светлость внизу и желает поговорить с ее милостью.
Мерри нашла его в алой гостиной, единственной комнате, не затронутой всеобщей суетой. По пути вниз она выглянула в окно, чтобы полюбоваться, как мужчины в кожаных передниках возводят у парадной двери широкий навес, а другие разматывают длинный красный ковер.
— Как бы там ни было, а я все равно считаю, что это. слишком большие почести для скромной провинциальной кузины, — заметила она, входя в гостиную.
— Неужели ты еще не поняла, что Белла схватилась бы за любую возможность немного развлечься? — подшутил Дэмиен, протягивая ей руки.
— Благодарю, сэр, за то, что поставили меня на место, — прошипела она и, обойдя его, с задранным носом двинулась к дивану. Однако маневр не удался, и Мередит оставалось только протестующе пискнуть, когда ее прижали к широкой мужской груди. Она со смехом бросилась ему на шею.
Прошло немало времени, прежде чем Дэмиен наконец вспомнил о цели своего визита.
— Я принес тебе подарок, — шепнул он, вынимая из кармана плоский бархатный футляр, и, видя, что она готова отказаться, предупредил: — Только ничего не говори. Белла выдала, какая прическа у тебя будет сегодня. Прими это, чтобы доставить мне удовольствие.
Мерри подняла крышку. На атласной подкладке лежал испанский гребень, усыпанный жемчугом и крохотными бриллиантами. Мерри долго молчала, пока проклятая корнуольская гордость боролась с желанием принять дар любви. Она знала, что Дэмиен не заставит ее выполнить эту часть их договора, но будет жестоко ранен, если получит отказ.
— Он прекрасен, — тихо призналась она. — Я с радостью надену его.
«Надену, но не приму насовсем», — подумала девушка. Когда настанет время расставания, она вернет гребень.
Дэмиен не понял истинного смысла ее слов и ощутил лишь огромное облегчение, так легко добившись своего.
— Завтра, любимая, мы отправимся в Хайгейт, — пообещал он, жадно ее целуя. — Временами меня охватывает отчаяние при виде того, как беспечно ты кокетничаешь, смеешься и лукаво стреляешь глазами, а я даже не имею права объявить всему миру, что ты моя!
- Предыдущая
- 58/81
- Следующая
