Случайная невеста - Фэйзер Джейн - Страница 4
- Предыдущая
- 4/64
- Следующая
Внезапно дверь с треском захлопнулась: кто-то протянул руку у нее над головой и закрыл дверь. Фиби в изумлении смотрела на эту неподвижную руку, на запертую дверь. Что это? Откуда? Удивление сменилось испугом, когда она спиной ощутила чье-то тепло и поняла, что ни вперед, ни назад пути нет.
Задрав голову, она внезапно встретила тоже удивленный и одновременно раздраженный взгляд человека, предназначенного ей в мужья.
Кейто, маркиз Гренвилл, молча взирал на нее. Когда он заговорил, голос его показался слишком громким в полутемном холле в мертвой тишине:
— Что, позволь узнать, ты здесь делаешь, Фиби?
Усиленные размерами и высотой холла звуки неслись словно с неба и заставляли Фиби дрожать всем телом. Некоторое время она неподвижно стояла с открытым ртом, весьма напоминая деревенскую дурочку. И вдруг выпалила:
— Я собиралась погулять, сэр.
Кейто с недоумением уставился на нее.
— В три часа утра? Не выдумывай! — Взгляд его сделался суровым, глаза сузились, когда он разглядел валявшиеся на полу котомку и башмаки. — Погулять, говоришь? — язвительно переспросил он. — Прямо в чулках, да?
Он положил руки ей на плечи, оттащил ее от двери и снова задвинул все засовы и задвижки, причем их раздражающий лязг прозвучал в ушах Фиби зловещим погребальным звоном, который похоронил все ее надежды.
После этого маркиз Гренвилл поднял с пола котомку и, коротко кивнув, направился к двери, ведущей из холла к нему в кабинет.
Фиби бросила взгляд на свои башмаки, пожала плечами и оставив их на полу, последовала за хозяином дома, уставившись в его широкую спину, скрытую под бархатным, с меховой оторочкой халатом, который тяжело падал ему на ноги. Отнюдь не босые и не только в чулках.
Значит, он еще не спал. Но ведь она кралась к дверям бесшумнее, чем мышь. Надо же, а ей и в голову не пришло, что кто-то может бодрствовать в эти предрассветные часы!
Войдя в свой кабинет, Кейто первым делом швырнул на стол котомку Фиби, причем с явным презрением.
Резко повернувшись к ней, так что меховые полы халата едва ли не со свистом обвились вокруг ног, он проговорил:
— Затвори за собой дверь! Не хватало еще, чтобы кто-либо стал свидетелем твоих ночных похождений.
Фиби исполнила просьбу и прислонилась к двери. В комнате маркиза было тепло, в камине весело потрескивал огонь, однако хмурый взгляд хозяина светился холодом и осуждением.
Кивнув на котомку, Гренвилл сказал:
— Значит, собралась на прогулку? Так?
Маркиз открыл котомку, вынул оттуда плащ, повесил на спинку стула и принялся вытаскивать остальные вещи, не сводя при этом насмешливых глаз с Фиби. На стуле росла гора белья: чистые простыни, ночные рубашки, чулки, платье на смену — все из тонкого полотна, — и наконец Гренвилл выложил на стол щетку для волос, ленты и шпильки.
— Довольно необычный набор для прогулки, ты не находишь? — заметил он. — Впрочем, что же ожидать от человека, собравшегося на прогулку в три часа ночи, в середине января. Ты-то сама как думаешь?
Фиби готова была запустить в него тем, что под руку подвернется, но лишь молча подошла к столу и принялась вновь укладывать вещи в котомку.
— Я иду спать, — сказала она без всякого выражения.
— Подожди. — Кейто положил ей руку на плечо. — Полагаю, ты объяснишь мне свой поступок. Уже почти два года как ты живешь под моей крышей и, насколько я знаю, ни на что не жаловалась. Оказалось же, ты только и мечтала удрать отсюда, не сказав при этом никому ни слова… Быть может, моя дочь, Оливия, способна растолковать твои намерения?
— Оливия ни о чем не знает, — поспешно заверила Фиби. — Она ни в чем не виновата.
— Что ж, я тебе верю, — сказал маркиз Гренвилл. — И все-таки жду объяснений.
Господи, неужели он сам не понимает? Что тут объяснять: она не может принадлежать человеку… пускай даже такому обаятельному… неотразимому, как он, если тот относится к ней… обращает на нее внимания не больше, чем на муравья… чем на чужого, не нужного никому ребенка. Он бы никогда и не помыслил жениться на ней, если бы не ее отец. Именно ему пришла в голову эта дурацкая мысль, а сам Кейто не отказался от ее воплощения в жизнь только потому, что усмотрел в том какую-то для себя выгоду. Только поэтому.
И никто даже не подумал спросить ее согласия. Хотя бы мнением поинтересоваться… Не сочли нужным. Не говоря уже о том, что и в помине не было никакого ухаживания, как полагается среди молодых. Впрочем, какой же он молодой человек, этот маркиз, отец Оливии? Годится и ей, Фиби, в отцы… Кейто, нахмурившись, пристально посмотрел на нее. Обратил внимание, что пуговицы на платье застегнуты неправильно — она, видимо, ужасно торопилась или одевалась в темноте. Густые русые волосы поспешно собраны в узел, который наполовину рассыпался, и пряди торчат во все стороны. Пряжка платья держится на одной нитке, вот-вот оторвется… «Как она все-таки неряшлива, бедняжка», — подумал он, вспомнив, что и прежде замечал это; то же самое крайне раздражало ее сестру Диану.
— Фиби, ну же! — поторопил он.
Собравшись с духом, она выпалила скороговоркой:
— Я не хочу выходить замуж, сэр. Никогда не хотела и не выйду! Хоть не знаю что делайте!
Странно, но маркиз не сразу нашелся с ответом. Во всяком случае, он молча пригладил рукой коротко остриженные каштановые волосы. Этот жест был ей хорошо знаком и означал, что маркиз крепко над чем-то задумался. Затем может последовать какое-либо неожиданное и малоприятное решение — вроде объявления о замужестве. Вернее, не предложение, а заявление.
Кейто отвернулся от Фиби, подошел к буфету и налил себе вина из стоявшего там серебряного кувшина. С задумчивым видом, сделав глоток, он посмотрел на Фиби:
— Разъясни мне: ты не желаешь выходить замуж именно за меня или вообще тебе претит брак как таковой?
В голосе его не было насмешки, одно только искреннее недоумение.
«О, — с горечью подумала Фиби, — я бы, может, и согласилась, если бы чувствовала, что ты обращаешь на меня не меньше внимания, чем на лошадей, что я интересна тебе почти так же, как политика или эта дурацкая война, которая сотрясает нашу несчастную страну. Но этого нет и не будет. Ну и не надо. А при таком положении вещей я никогда, никогда не соглашусь на брак!»
— Меня не интересует замужество вообще, лорд Гренвилл, — ответила ему Фиби. — Не вижу в нем никакого смысла… Во всяком случае, для себя.
Он рассмеялся, чего она совсем не ожидала.
— Милая девочка, — произнес он, — тебе не прожить без мужа. Кто соорудит крышу у тебя над головой? Кто обеспечит пищей твой желудок и одеждой тело? — Впрочем, смешинки исчезли из его глаз, когда он увидел, как упрямо сжался ее большой чувственный рот. — Сомневаюсь, — добавил он резко, — чтобы твой отец захотел поддерживать столь своенравную и неблагодарную дочь.
— А своей дочери вы бы тоже отказали в поддержке? — гордо выпрямившись, спросила Фиби.
— Речь не о моей дочери, — так же резко ответил он.
«Речь идет и о вашей дочери тоже», — хотела возразить ему Фиби, потому что прекрасно знала: Оливия настроена точно так же, как и она, если не более воинственно.
Кейто продолжал тем же властным, не допускающим возражений тоном:
— Значит, вместо того чтобы со временем стать маркизой Гренвилл и жить в довольстве и безопасности, ты решила темной ночью удрать из дома и пуститься в странствие по дорогам разоренной войной страны, где бродят вооруженные бандиты и почти каждый из них в любой момент способен совершить над тобой насилие или убить?
В его голосе вновь звучала насмешка. Он еще глотнул вина и посмотрел на Фиби поверх кружки.
Не желая продолжать разговор в том же духе и крутиться вокруг да около, Фиби решилась спросить:
— Лорд Гренвилл, не будете ли вы любезны сообщить моему отцу, что раздумали на мне жениться? Особенно после того, что от меня услышали.
— Нет! — резко ответил тот. — И не подумаю! Если я был бы тебе неприятен… противен… ну, тогда дело другое. Но когда я слышу слова глупой девчонки о том, что ей вообще не нужен брак, то не вправе выполнить ее неразумную просьбу.
- Предыдущая
- 4/64
- Следующая