Вас тут не стояло! - Старр Матильда - Страница 2

Это вообще что?

Это вообще как?

Это ведь… такого не бывает!

Я застыла, не в силах проронить ни слова. Наверное, следовало пошевелить мозгами и сообразить, куда я попала и что с этим делать, но мозг шевелиться не хотел, проявив в этом завидную солидарность с руками и ногами.

Уж не знаю, сколько бы я так стояла, изображая соляной столб, но дверь вдруг открылась.

Я вздрогнула и сделала шаг назад.

Этого еще не хватало!

Хотя если это лавка, то логично, что здесь будут и посетители. Я сжалась, ожидая очередную старуху с очередным печеньем или еще чего похуже, но нет, на пороге появилась вовсе не старуха.

Дневной свет хлынул в комнату, резанул по глазам, и я зажмурилась. Сквозь прищуренные веки я увидела довольно рослую фигуру. В первое мгновение мне показалось, что посетитель светится, но, проморгавшись, я поняла, что это всего лишь оптический эффект сияния, а никакая не магия. Ну, на этом спасибо.

Я, наконец, смогла рассмотреть лицо незваного посетителя. Ко мне пожаловал смазливый брюнет, на вид лет двадцати пяти или тридцати, и пожаловал он ко мне, очевидно, прямиком с обложки гламурного журнала. Чисто выбритый, холеный, с небрежно взлохмаченными, лежащими мягкой волной волосами, он выглядел как модель, а одежда – камзол из черного бархата – только добавляла сходства. Легко представить, как этот холодный красавец позирует на псевдоисторической фотосессии.

Чертовски хорош!

И все же поразила меня не его неземная красота, а глаза, из-за игры света и тени показавшиеся мне двумя бездонными, затягивающими в кромешный мрак омутами.

Мужчина внимательно осмотрел лавку, довольно равнодушно скользнув взглядом по мне, как будто бы я была одной из многочисленных деталей интерьера.

Эй, между прочим, я далеко не такая древняя и вполне одушевленная, мог бы хотя бы поздороваться!

Вместо этого он подошел к прилавку, перегнулся через него и заглянул куда-то вниз. Затем пересчитал склянки, что-то пометил в блокноте и только после этого обратил свой взор ко мне. И как обратил! Буквально просверлил глазищами, проник под кожу и сейчас явно инспектировал мои внутренние органы.

– Здравствуйте, – пробормотала я и на всякий случай сделала шаг назад.

– Очень, очень плохо, – заявил он и посмотрел на меня уже с укоризной.

– Что плохо? – на всякий случай уточнила я.

– Все, – отрезал он. – Пыль, грязь, ужасная антисанитария. Товаров ничтожно мало. И вы почему не за прилавком? Что за вид?

– Так-так, погодите, не все сразу. Во-первых, мне за этим прилавком делать нечего. Я понятия не имею, как сюда попала. просто провалилась – и вот… Полагаю, это сон и вы мне тоже снитесь.

Мужчина устало вздохнул.

– Еще одна. Новенькая, с испытательным? – спросил он таким тоном, будто интересовался, есть ли у меня вши, и был уверен в положительном ответе.

Я не нашлась что на это сказать. Новенькая где? С испытательным чем? Вместо меня заговорили тапки:

– Конечно, новенькая, еще какая. К нам что, других присылают?

– Если мы не столичная мегалавка, так что, можно к нам кого попало направлять?!

– Да-да, в другие лавки вон и с образованием, и с опытом, и с пониманием мало-мальским… А к нам что ни продавщица, то ужас ужасный.

– Дискриминация, однако.

Только сейчас я заметила, что тапочки говорили на два голоса. Левая и правая, каждая сама по себе. Они явно торопились высказаться и возмущенно перебивали друг друга.

Сурового посетителя говорящие тапочки нимало не удивили.

– Цыц! – велел он, и они разом замолкли. – Распределением персонала занимаюсь не я, мое дело – проверять, как идут дела. Дела идут плохо.

– Они вообще никак не идут. И не пойдут, – напомнила я о своем существовании. – А если пойдут, то без меня. Вот-вот, пускай идут куда хотят, а я хочу домой!

В носу защипало, и я поняла, что действительно хочу домой больше всего на свете. С нежностью вспомнила свою уютную квартирку, свою любимую работу, друзей и подружек. В общем, все-все, что осталось где-то там.

Даже старуха с печеньем вовсе не казалась мне вселенским злом. Вернули бы меня назад, я бы уж как-нибудь с ней договорилась! Да хоть бы взяла деньги из кассы и отдала ей. А уж с Аленкой потом бы рассчиталась.

– Домой… – невозмутимо повторил мужчина. – Домой – это хорошо, домой – это можно.

– Правда? – обрадовалась я. – Так отправляйте меня скорее! Мне, знаете ли, это все, – я махнула в сторону прилавка и пыльных полок, – совершенно не нравится.

– И отправлять не надо, сами отправитесь, если захотите.

– Потрясающе! А как? Топнуть надо или вокруг себя обернуться, а может, заклинание какое прочитать? Что делать-то?

Он лишь покачал головой.

– Пройти испытательный срок, разумеется.

И все мои надежды разом улетучились. По его тону я поняла с пугающей ясностью: то, что он говорит, правда. И без испытательного срока сбежать отсюда никак не получится.

– И… сколько продлится этот срок? Мне долго нельзя. У меня дома цветочки завянут, – попыталась я воззвать к милосердию и тут же себя обругала: вот дурочка, кто будет сочувствовать цветочкам!

Сказала бы лучше, что у меня там кот. Его кормить надо регулярно, насколько я знаю.

Кота у меня никогда не было, и вовсе не потому, что я никогда не мечтала о маленьком пушистом комочке. В детстве мечтала, еще как, но до квартиры ни разу ни одного не донесла.

Стоило очередному милахе оказаться у меня в руках, я начинала чихать, глаза слезились, а потом мама отпаивала меня таблетками от аллергии и ругала на чем свет стоит.

Уже годам к семи я смирилась с мыслью, что я и коты не можем существовать в одном пространстве. Так что не особенно-то интересовалась их жизнью. Зачем страдать о том, с кем никогда не будешь вместе?

Вот и сейчас байка о коте даже не пришла мне в голову. Я смотрела на мужчину умоляющими глазами в ожидании приговора.

– А мне почем знать? Домой сможете отправиться, только когда лавка будет процветать.

Я еще раз окинула взглядом вверенное помещение. Не так, как раньше, брезгливо и с легким недовольством. Нет, теперь я смотрела на нее с ужасом.

– Но она ведь никогда не будет процветать, – всхлипнула я.

Он только пожал плечами:

– Это уж ваша забота.

Понятно. Помощи ждать бессмысленно, исходные данные – хуже некуда, и задача поставлена нереалистичная. Стоп, как раз задачу следовало бы уточнить.

– А что значит в данном случае процветать?

– Заработаете тысячу золотых монет – считайте, свободны.

Угу, тысячу золотых монет.

Знать бы еще, какой тут курс принят. Например, сколько это флаконов? Надеюсь, что мало.

Полки были уставлены довольно скудно. Пара десятков флаконов, несколько амулетов, какая-то неведомая хрень, похожая на рогулю, и сундук. Конечно, сундук! Он, между прочим, старинный и даже камнями какими-то инкрустирован. Может, он один на тысячу монет потянет, вон какой здоровенный, кованый.

Это следовало уточнить тут же, поэтому я спросила:

– А сундук за сколько можно продать?

– Сундук? – мужчина сначала удивился, а потом хмыкнул: – Сундук продавать не советую, разоришься.

– Это почему это? – осторожно поинтересовалась я.

– А товары ты откуда брать будешь?

Ага, поняла. Значит, в сундуке что-то лежит. Что-то такое, для продажи.

– Ну хорошо, допустим, товары вытащу, а пустой сундук продам. Сколько он будет стоить?

Мужчина рассмеялся, словно я сказала несусветную глупость. А отсмеявшись, посерьезнел и повторил:

– Не советую.

Затем посмотрел на часы и объявил:

– Мне пора, осваивайся тут, да побыстрее. Я скоро приду с инспекцией.

Он положил блокнот в карман и развернулся к выходу.

– Да кто вы вообще такой?

Он обернулся и приподнял бровь.

– Инспектор, разумеется.

Отлично, вот и познакомились. Я бы спросила что-нибудь еще, но спрашивать было не у кого. Незнакомец исчез за дверью, оставив меня в полной растерянности.