Остаться в живых… - Валетов Ян - Страница 51
- Предыдущая
- 51/64
- Следующая
– Его в лодку не поднимай, вяжи фал, буксируем.
Ленка кивнула.
Ей, несмотря на все еще яркое солнце, падавшее в закат в красноватой, пыльной дымке, было холодно. Она явно озябла на пронизывающем ветру – по рукам сыпало «гусиной кожей», слегка посинели обветренные губы. Мокрая футболка перестала быть сексуальной, в ней было просто холодно.
С кормы «Тайны» щерился Кущенко – надевший по случаю ветра яркую, как тропические цветы, «гавайку», лихо вившуюся вокруг толстых бочков. «Ласточка» стояла на двух якорях в полукабельтове от бота, там, где эхолот показывал плоское, как стол, плато с отдельными каменными вкраплениями. Губатый там бы место для стоянки не выбрал: песок не очень надежный партнер в деле удержания судна на якорях, особенно, когда ветер крепчает ТАК.
Понтонные подушки раздулись на поверхности до впечатляющих размеров, шлем водолаза рядом с ними казался маленьким мячиком. Изотова явно боялась прикоснуться к водолазному костюму, и Пименов вволок прадедушку Изотовой на корму «Тайны» фактически в одиночку. Кущ вначале смотрел на происходящее с удивлением, потом, сообразив, что происходит, ухмыльнулся, но помогать не стал, а глядел со стороны, наслаждаясь ситуацией.
Скафандр и тело, заключенное в нем, казались неподъемными. Только сейчас Губатый заметил, что Изотовский прадед был мужчиной с могучей комплекцией и немаленького роста. Ленка опасливо держалась в стороне.
– Что Ленка? – спросил Владимир Анатольевич, глумливо щурясь. – Родич твой всплыл? Чего ж ты, ексель-моксель, его не привечаешь? Обняла бы предка, поцеловала… А ты? Ну, прям, как неродная!
Пименов наконец-то справился с задачей, и обессиленный уселся на пол, привалившись к планширу. Глеб Изотов полулежал рядом, свесив тяжелую голову на грудь, словно Губатый извлек из-под воды не восьмидесятилетнюю мумию, а только что попавшего в беду напарника.
– Дай чаю, – попросил он Изотову и прикрыл глаза. Ветер, дующий с моря забирал у него остатки тепла.
Ленка молча шмыгнула в рубку.
– И на кой черт ты эту дохлятину притащил? – спросил Кущенко, обращаясь к Пименову. – Не пойму я тебя! Ну, спускаешься же почти на самое дно, жизнью своей рискуешь? А в результате? Все эти хлопоты, чтобы поднять со дна мешок сгнивших костей?
Он слегка попинал скафандр ногой.
– Сейф там?
– Там.
– И как поднимать будем?
– Так же, как водолаза. Надуем понтон.
– Сильно все разворотило?
– Да. Правой стороны нет вообще.
– А когда пойдешь?
– Слушай, Володя! Совесть имей, дай отдышаться!
– Давай я схожу, – предложила Ленка, появляясь в дверях рубки.
Несмотря на крепчающую волну, болтавшую суденышко словно бумажный кораблик, она не пролила ни капли из массивной керамической кружки, которая дымилась у нее в руках, а двигалась ловко, по-морскому сноровисто, ловко балансируя на чуть расставленных, крепких ногах. – Держи! Не дури, Пима! Какое там – в одиночку! Ты же упадешь скоро… А я в норме. Схожу, как по бульвару. Что там нужно? Кран открыть?
– Не совсем. Нужно вывести груз из кают. Это несложно, но одна ты не справишься. Если можешь помочь – давай спустимся вместе. Только чуть погодя…
– Что значит вывести? – спросил Кущ с интересом.
– Один, внутри каюты – направляет груз, чтобы он прошел в проем. А второй, который снаружи, надувает понтоны и смотрит, чтобы фалы не перепутались.
Кущенко кивнул, а потом осмотрелся вокруг, запахнул рубаху, которую ветер рвал у него на груди, и сказал:
– Задувает… На шторм похоже. Так что ты поторопись, Леша.
– Что на барометре? – спросил Губатый у Ленки. – Падает?
Та кивнула.
– Надо связаться с портом, – Пименов наконец-то отхлебнул восхитительно горячего чая. – Могли уже объявить штормовое…
– Я вниз, – сказала Изотова. – Переоденусь в сухое. Пима, генератор не работает. Посмотришь?
Губатый кивнул.
– Давление… Ну, и что из того? – спросил Кущенко, всматриваясь из-под руки в покрытое пенными барашками море. – Успеем. Что тут осталось? Пару раз нырнуть? Поднимем сейф. А потом оставим здесь твое корыто, а сами мотнем на «Ласточке» в порт…
Он повернулся к Губатому и улыбнулся широко и неискренне.
– Поедем делить добычу…
– А «Тайну» ты мне предлагаешь бросить?
– А на кой тебе эта рухлядь? Купишь что-то поновее… Хочешь, я тебе «Ласточку» продам?
Он махнул рукой в сторону белоснежной яхты, раскачивающейся на волнах.
– С твоим ящиком не сравнить!
– А зачем сравнивать? Каждому свое… – ответил Пименов. – «Тайна» мой корабль. А я на нем капитан. Какой-никакой, но капитан…
– Ёксель-моксель! Да, на здоровье! Не хочешь – не надо. Будешь чапать на своем корыте. Не потопнешь. Сейчас не осень. Ты куда? – спросил он.
Пименов встал, покряхтывая.
– Генератор посмотрю. Нужно еще баллоны заправить.
Слава Богу, генератор не был поврежден основательно. Въехавшая в него «спарка» только повредила клеммник и один конец силового кабеля болтался в воздухе.. Болт согнулся почти под прямым углом, и Губатый с трудом отогнув его, набросил клемму не затягивая гайки. Пока сойдет и так: с него не стрелять, а сейчас не до правил безопасности. Он осмотрел «Фаберы», – вмятин не было, очевидно удар пришелся на ребра жесткости, – и подсоединил «спарку» к компрессору.
– А что с покойничком? – задал очередной вопрос Владимир Анатольевич, наблюдая за действиями Губатого. – С собой возьмешь? Хоронить с почестями?
– Я бы похоронил здесь. Но это Ленка пусть решает.
Кущ хихикнул, что было едва слышно за ветром.
– Воссоединение семьи. Забавно, Пима… Никогда не думал, что судьба сведет нас вместе. Кто я и кто ты? Разницу чувствуешь? Гусь свинье не товарищ…
Пименов уж собрался было спросить, кто гусь, а кто свинья, но вовремя прикусил язык.
– И эти двое… – продолжил Владимир Анатольевич. – Ну, Ленка – баба огонь! Еще в соку, как посмотришь, так сразу и пробирает… Как была помоложе, так не пробирало. Я ж ее помню! Так, дохленькая поблядушка, давалка, каких пруд пруди… А тут – характер! Прям слона на скаку остановит, и хобот ему оторвет! А Ельцов… Будет ему земля пухом…
Кущенко примерился, наклонился и аккуратно сплюнул через фальшборт.
– Ничто. Пустое место. Ему с такой бабой рядом нельзя. Как он так долго протянул – ума не приложу. Для обычного мужика такая, как Изотова – это даже не граната в заднице – гораздо хуже.
Он замолчал ненадолго.
– Ты врубаешься, зачем я тебе об этом говорю?
– Меня предупреждаешь?
– Почти. Мне-то, Пима, это по барабану… Хочешь – суй куда хочешь хоть голову, хоть головку! Просто, я смотрю, ты уже попал… А с телками так нельзя! С телками надо осторожненько, потому, что если баба чувствует, что ты на крючке, то …
Кущенко махнул рукой.
– Ну, ты у нас мальчик взрослый. Сам соображаешь, да? Она же из тебя веревки вьет. Вот за что я, Леха, люблю продажную любовь! Купил себе все, что надо, и не паришься. Тебе за бабки такой Париж устроят, что «за бесплатно» и не приснится! А надоели – гони к чертовой матери! Такого добра на рубль пучок!
И тут Пименов понял, что чего-то не хватает.
– Где они? – спросил он.
– Кто?
– Эти твои телки?
– А… Телки? Домой отправил!
– Вплавь? Ты что, их убил?
Кущенко рассмеялся.
– Да, говорят же тебе – домой отправил! Нахера мне руки пачкать? Я что – больной? Я в городе человек уважаемый… Это ты у нас асоциальный элемент! Зачем друга утопил, а? Куда Ельцова дел? Кто убил кассира Сидорова?
– Где они?!!
– Да не ори ты, Пима! – попросила Изотова, появляясь на палубе. – Я их на лодке отвезла в соседнюю бухту. Там есть проход наверх. Выползут, жирок порастрясут! Это тебе не у клиента на члене прыгать… Жить захотят – выползут.
– Ну? – спросил Кущенко торжествующим тоном. – А ты меня сразу в убийстве обвинять! И как в твою голову такая глупость могла прийти? Кто из нас гуманист? А?
Береговая линия в соседней бухте была совсем узенькой. Если наяды не выползут наверх по крутой и узкой козьей тропе, то их просто смоет в море прибоем за пару часов. А если сорвутся на полпути – то так и останутся лежать в тесной расщелине, пока кто-то случайно на них не наткнется. А ходят здесь редко… Так кто там у нас гуманист?
- Предыдущая
- 51/64
- Следующая
