Остаться в живых… - Валетов Ян - Страница 53
- Предыдущая
- 53/64
- Следующая
И Пименов остановился, и повис в мутной воде, шевеля ластами. И даже закрыл глаза. От попавшего в кровь адреналина ему стало теплее, сердце гулко билось в груди, и он слышал его стук в ушах.
Спустя секунды Леха понял, что будет делать.
Он развернул корпус и одним взмахом ласт направил тело в каюту Чердынцева. Риск конечно был, но Пименова это не волновало. Он нашел фалини прикрепленные к экспедиционному сейфу, нащупал баллон с реагентом и выскальзывая прочь из тесного проема, крутанул вентиль. Понтоны начали раздуваться, и Пименов, просунув полтуловища вовнутрь помещения, ждал пока подъемная сила не оторвет сейф от пола, а когда это случилось, ухватил ящик поперек и, сдавая назад, направил его в пустую лутку. Он таки не рассчитал немного, и сейф прижал его пальцы к деревянной кромке, как раз там, где из черного от воды дерева торчали ржавые остатки петли. Пальцы хрустнули, и Пименов практически перестал ощущать средний и безымянный на левой руке. Но сейф выскользнул из каюты, и Губатый мощно заработал ластами, не давая грузу уйти вверх и оттаскивая его в сторону, да так, чтобы он завис над вторым, застрявшим сейфом. И в тот момент, когда ему почти удалось это сделать, чиркнул по фалиням своим острым, как бритва водолазным кинжалом. Фалини лопнули, как нитки. Чердынцевский сейф провалился вниз и в какой-то момент Пименов подумал, что он ошибся в расчете, и удар придется по переборке, но случилось так, что падающий сейф пришелся прямо в торчащий над луткой угол. Звук был звонкий, словно кто-то ударил железной палкой по трубе. Оба ящика ухнули обратно в капитанскую каюту, вздымая вверх новый заряд ила.
Губатый, не теряя времени, нырнул за ними растопыривая руки, чтобы нащупать Изотову. Конечно, Ленка могла оказаться и под упавшими сейфами, но тут еще бабка надвое гадала – как упадет, как придавит и придавит ли…
И Пименов не ошибся. Руки Изотовой ухватили его за раненую кисть, и он вытащил Ленку из корабельного чрева, как неуклюжий буксир выволакивает из узкой бухты круизник.
Она была в панике. Губатый сразу определил это по рваному ритму движений. По-хорошему – медлить было нельзя. Надо было сразу начинать подъем – воздуха оставалось на 9 минут, если верить компьютеру, и на меньший срок, если верить интуиции. Пименов принял решение. Он развернул Ленку лицом к себе и встряхнул, как мог. Он видел ее глаза за стеклом маски, но не был уверен, что Изотова видит его. Она была смертельно испугана этими минутами заточения, испугана донельзя. Может быть потому, что наверху, на корме «Тайны», лежал тот, кто провел на дне долгие годы, безо всякой надежды подняться наверх, и Изотова знала, что близка к тому, чтобы повторить его судьбу. Но, встретившись с Губатым глазами, Изотова замерла, будто бы Леха дал ей пощечину, и сразу же перестала хаотично двигать руками и ногами. Пименов встряхнул ее еще раз, уже на всякий случай, и показал пальцем наверх. Изотова энергично замотала головой и, выскользнув прочь из пименовских объятий, метнулась к каюте, из которой секунды назад спаслась чудом.
Времени на борьбу и споры не было – это Губатый понимал. Потратить несколько минут на то, чтобы вытащить Изотову из внутренних помещений «Ноты» было равносильно тому, что за эти несколько минут помочь ей осуществить задуманное.
Мощный подводный фонарь светил словно через молоко, но разобраться в обстановке было несложно. Механизм запирания капитанского сейфа прогнил настолько, что удар, пришедшийся в запорное колесо, практически уничтожил замок и петли. Дверца просела, съехала набок и Ленка, просунув нож в щель, сдвигала ее все дальше. В конце концов вторая петля отвалилась тоже и Изотова, сунув руки вовнутрь ящика, начала выбрасывать наружу его содержимое: какие-то похожие на обрывки сгнивших тряпок куски, кожаный переплет без единого листика внутри… Потом в руках у нее оказалась объемистая шкатулка, похожая на денежный ящик. Делались когда-то такие для хранения ценностей в пути – вместительные, достаточно прочные, с неплохим замком. Судя по тому, что Ленке для того, чтобы достать находку, понадобилась помощь второй руки – шкатулка была тяжелой. Изотова, не глядя, сунула ее в руки Пименова и принялась шарить дальше в верхнем отделении сейфа. Там обнаружился ржавый револьвер, больше похожий на кусок темно-красной глины с торчащим из него стволом, старинный бронзовый секстант и шкатулка размером поменьше.
Шесть минут – воздуха на вторую декомпрессионную остановку могло не хватить. Губатый принялся оттаскивать Ленку от сейфа, но Изотова больно его лягнула и сноровисто, словно грузчик, налегла на опустевший ящик, сдвигая его в сторону.
Сейф Чердынцева лежал на боку, и обрезанные куски фалов свисали с запорного колеса, как мертвые щупальца. Изотова попыталась его перевернуть, но даже не сдвинула с места, и, только отчаявшись приподнять непосильный груз, взглянула на Губатого, висевшего вплотную рядом с ней. Пименов встретил ее отчаянный взгляд и покачал головой, а потом показал на пальцах оставшееся время – четыре минуты. Пальцы – а именно по ним пришелся удар – были ободраны почти до кости и из ран в воде расползались облачка крови.
Ленка замотала головой, но Губатый ухватил ее за кисть и, придерживая раненой рукой прорезиненный мешок с добычей, притороченный к поясу, рванулся вверх, таща Изотову за собой.
На вторую декомпрессию воздуха не хватило.
Они вынырнули у подветренного борта «Тайны». В бухте уже творился настоящий ад. В берег с пушечным грохотом били волны, полоса гальки и камней практически исчезла. Та часть берега, где под осыпью находилась могила Чердынцева, от прибоя страдала меньше – там волна уже теряла свою убийственную мощь, обрушиваясь на каменную банку в сорока метрах от береговой линии, и гудела гневно мощными водоворотами, отступая в море. Воздух дрожал от ветра. Скала прикрывала «Тайну» от прямых ударов ветра и волн, но все равно они силились сорвать бот с якорей, и мощные цепи, доставшиеся «Тайне» из прошлой военно-водолазной жизни, надсадно скрежетали в клюзах.
Они висели, ухватившись за фал, свисающий с борта, дрожащие, замерзшие и обессиленные. Изотова, все еще дыша со свистом, сдвинула маску на лоб и неловко, словно слепая, коснулась ледяными пальцами небритой щеки Пименова. Губатый попытался улыбнуться ей в ответ, но мышцы лица онемели, и вместо ободряющей улыбки получилась какая-то страшноватая гримаса.
Ленка попыталась что-то сказать, но ее почти не было слышно за грозным гулом, наполняющим воздух. Но Губатому показалось, а, может быть, и не показалось, что она сказала: «Спасибо!».
Когда Пименов исхитрился подняться по болтающемуся, как свиной хвост, короткому штормтрапу на палубу, ему стало страшно по-настоящему.
Небо над морем было цвета детского пюре «земляника со сливками» – смесь серого, розового и сиреневого с пороховым, металлическим отблеском. Это «пюре» клубилось, как дым пожарища, над потерявшей все оттенки синего водой. Море стало пепельно-серым и даже черным в некоторых местах – наверное, когда-то именно в такую погоду оно получило свое имя. Оно кипело – только снизу поднимались не безобидные пузырьки, а свинцовые, тяжелые валы, украшенные траурными кружевами грязной пены. Над «Тайной» все еще светило яркое солнце, и контраст между синевой мертвеющего от урагана неба и надвигающимся на него штормовым фронтом мог привести в ужас самого отчаянного моряка.
И Пименов, и Кущенко, и Изотова выросли в Новороссийске и видели шторма подобные этому. Они видели и зимнюю «бору», с легкостью срывавшую крыши с домов, ломающую заводские трубы, выворачивавшую вековые деревья и уносившую их в море. Но одно дело видеть все это с берега, и совершенно другое – встретить шторм такой силы на борту утлого суденышка, пусть и укрывшегося за невысокой скалой в крошечной бухте. Находиться вблизи от берега было даже опаснее, чем в нескольких милях от него. Здесь, в зоне прибоя, там, где шельф поднимался вверх до небольших глубин, волны могли достигать добрых десяти метров в высоту, а для такой волны подхватить суденышко вроде «Тайны» и разбить его всмятку о береговые скалы было так же легко, как человеку сдуть песок с ладони.
- Предыдущая
- 53/64
- Следующая
