Шторм над Петербургом (СИ) - Хай Алекс - Страница 4

— Увы, ваше благородие, вы разминулись, — ответил он, бросив неодобрительный взгляд на неуклюжего лакея, который едва не уронил стул. — Они с сыном уехали в аэропорт буквально пару часов назад. Кажется, они взяли билеты в Вену. Их отъезд был столь стремительным… Признаюсь, даже для меня это стало неожиданностью. Тем более самолет! Дмитрий Павлович ненавидит летать…

Мицкевич поджал губы и быстро взглянул на нас с Кропоткиным. Его глаза сузились, а плечи напряглись, словно он уже предчувствовал, что попытка настичь князя крови Дмитрия Павловича окажется нелёгкой задачей.

— Два часа назад?

— Уже почти два с половиной…

— Понял, — он кивнул дворецкому и развернулся на каблуках. — Благодарю за сотрудничество, нам нужно идти.

Мицкевич резко махнул рукой нам на выход. Слуги едва успели шарахнуться в стороны, пропуская нас к выходу.

— Спасибо, — коротко бросил я, на ходу кивая дворецкому, но тот, похоже, уже мало интересовался нашими благодарностями и, едва кивнув в ответ, исчез за массивной дверью.

Мы вышли на улицу, и Мицкевич сразу приказал всем садиться в машины.

— Быстрее, — тихо, но отчётливо произнёс он, когда мы уселись по местам. — Есть шанс перехватить их в аэропорту, если поторопимся. Садитесь ко мне, поработаем в дороге.

Мы выехали на набережную и помчались на север города, туда, где за Черной речкой располагался аэропорт. Потихоньку начинало темнеть. Вдоль дороги мелькали сгорбленные деревья и пятна фонарей. Еще и слабый дождь занялся.

— Не просто так Дмитрий Павлович переборол аэрофобию, — сказал я, не выдержав тишины. — Думаю, их предупредили.

— Без сомнений, — согласился Мицкевич, устроившийся на переднем пассажирском сидении. — Павловичи поняли, что запахло жареным. Даже удивлен, что они задержались в столице так надолго с учетом обстоятельств. Видимо, рассчитывали, что буря их не зацепит. Но, немного зная Дмитрия Павловича, могу уверить, что он не станет усугублять ситуацию. Повозмущается, конечно, но затем попытается выторговать для себя милости и пойдет на сотрудничество.

Мы мчали к аэропорту в Коломягах на полной скорости. За Черной речкой начинался новый район сплошь из стекла и бетона. Бизнес-центры, офисы, широкие магистрали… Вокруг мелькали стеклянные стены, отражавшие тысячи вечерних огней.

Вскоре перед нами раскинулся и сам аэропорт Коломяги — один из десяти красивейших в мире. Сооружение выглядело как сияющий купол, словно паривший в воздухе и соединённый с небом гигантскими полупрозрачными арками.

Мицкевич вцепился в телефон, на ходу докладывая секретарю Великого князя о нашем продвижении.

— Павловичи сбежали. Да. Княгиня с дочерью уже на пути в Будапешт, отбыли два дня назад. Наверняка уже пересекли границу империи. Князь крови с сыном в аэропорту с целью вылета в Вену. Прошу помощи — необходимо немедленно проверить, вылетел ли борт, и задержать его до нашего прибытия.

Морщины на лбу Мицкевича немного разгладились, когда он услышал ответ на том конце телефона. Секретарь пообещал заблокировать вылет, насколько возможно, чтобы выиграть время.

Впереди вдалеке мерцали огни взлётных полос. Едва я успел оглядеться, как мы оказались у самой парковки терминала, рядом со стеклянными дверями, которые вели в главный зал. Табличка гласила: «ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНЫХ АВТО».

— Ну, мы вполне себе служебные, — улыбнулся в зеркало заднего вида наш водитель. — Дождусь вас здесь.

Не успели мы заглушить двигатель, как к нам уже, набычившись, направился охранник.

Мицкевич вышел первым, сунул ему в лицо удостоверение и показал предписание. Охранник достал рацию и принялся что-то говорить, но тут стеклянные двери входа распахнулись, и к нам вышел мужчина средних лет в костюме.

— Господин Мицкевич, — коротко кивнул он. — Добро пожаловать в Коломяги. Мне позвонили из дворца и предупредили. С радостью посодействуем. Артемов Иван Семенович, начальник службы безопасности. Впрочем, мы с вами уже встречались.

— Помню, — кивнул Мицкевич. — Что с рейсом?

— Борт на Вену ещё не вылетел, — коротко подтвердил он, осматривая жестом направляя нас в сторону основного зала. — Посадку уже объявили, но, если поторопимся, сможем задержать их в зоне вылета. Больше им быть негде.

Мы двинулись вперёд. Всё, что происходило вокруг, словно отошло на второй план. Взгляд невольно выискивал возможные угрозы и подозрительных пассажиров.

Широкий зал аэропорта, наполненный бестолковой толпой и постоянными объявлениями о рейсах, стал испытанием на выдержку и координацию. Удовольствия от простора, где можно было бы расслабиться, не было и в помине: пассажиры спешили, семьи с детьми толкали коляски, а встречающие мрачно теснились у края заграждений.

Мы пробирались вперёд, обмениваясь короткими кивками. Артемов позвал нас за собой, в служебный коридор.

— У нас есть три основные точки наблюдения в зоне вылета, — коротко пояснил он, с кем-то связываясь по рации. — Приказ дан, камеры проверяются. Пройду по периметру и подключу дополнительных охранников.

Мы шаг за шагом двигались через терминал, проходя мимо информационных стоек и киосков. Я внимательно изучал лица — напряжённые или расслабленные, спокойные или нервные. Искал знакомые.

Неожиданно раздалось объявление:

— Пассажиры рейса 'а-два-девять-пять’на Вену, пожалуйста, пройдите к выходу номер восемнадцать. Посадка завершается.

— Поторопимся.

Артемов достал рацию и передал короткое сообщение:

— Задержите их и еще пару пассажиров под любым предлогом. На пять минут. Не дайте им войти в гейт.

— Сделаем, — донеслось из рации. — У девочек как раз считыватель барахлит.

Мы ускорили шаг, направляясь к выходу номер восемнадцать, где начиналась посадка на рейс. Сотрудники охраны и сопровождающие нас агенты разделились на группы, рассыпаясь по периметру терминала, чтобы перекрыть возможные пути отступления.

Оглядываясь вокруг, я замечал мелькающие силуэты пассажиров, их растерянные взгляды и суету. Как будто все вокруг чувствовали, что происходит нечто странное.

На несколько мгновений остановившись, я оглядел зал вылета. Толпа была неимоверно плотной — матери с детьми, путешественники с чемоданами, школьники с рюкзаками. Подумалось, что, даже если мы отследим Павловичей, вытянуть их отсюда незамеченными будет практически невозможно. Поднимется переполох.

Но не было времени думать о сложностях. Мицкевич едва заметно кивнул, призывая следовать за ним.

— За мной! — сказал Артемов. — Следующий гейт — наш.

В конце длинного коридора появился первый результат наших усилий: мелькнула узнаваемая фигура — Павел, сын Дмитрия Павловича. Высокий, худой и бледный, он выглядел слишком спокойно, что было ещё более настораживающим. У края зала стоял его отец, оглядываясь, явно обеспокоенный задержкой.

Князь крови как раз стоял возле стойки у гейта, где девушки в форме авиакомпании проверяли посадочные талоны.

— Не может быть никакой ошибки! — возмущался князь крови. — Мы уже три раза показывали эти билеты, и все было в порядке!

— Прошу прощения, господин, — виновато улыбалась девушка с ярким платочком на шее. — Это просто неполадка в программе. Сейчас мне принесут другой считыватель, и проблема будет решена. В качестве компенсации за это недоразумение вам будет предложено особое обслуживание на борту…

Старший Павлович был полностью поглощен разборками, но вот Павел…

Очередь расступилась, пропуская нас к стойке, и в этот момент мы с младшим Павловичем встретились взглядами.

— Отец! Они здесь!

Мицкевич двинулся вперёд первым, за ним Кропоткин и я. Двое охранников тут же оттеснили девушек от стойки и перекрыли коридор позади Павловичей, блокируя путь к гейту.

— Ваше высочество, — проговорил Мицкевич, стараясь придать голосу максимально официальный, но ровный тон, — боюсь, вам необходимо пройти с нами. Это настоятельная просьба его императорского величества.

— Это несколько несвоевременный приказ, вы не находите? — холодно и даже надменно отозвался князь крови. — Я сейчас немного занят.