Гардемарин Ее Величества. Инкарнация (СИ) - Уленгов Юрий - Страница 1

— Уходим, быстрее! — в негромком мужском голосе отчетливо звучала паника. — Быстрее же, ну!

— А как же он? Бедный мальчик… Неужели мы оставим его здесь?

Второй голос — на этот раз женский — прозвучал совсем близко, буквально в нескольких шагах. И только потом я услышал сначала жужжание, а за ним — тихий ритмичный писк. Прямо над ухом работал какой-то аппарат, то и дело выдающий пульсирующие сигналы. Бип, бип, бип — в такт ударам сердца.

Это что, кардиограф? Да еще и с аппаратом ИВЛ?

— А что мы, по-вашему, должны делать? Не собираетесь же вы тащить его на себе?

Незнакомка наверняка хотела возразить, но не успела. Откуда-то снизу раздался звук, который я уж точно не спутал бы ни с чем. Раскатистый и чуть суетливый треск автомата. То ли американский патрон, то ли отечественный «пять сорок пять».

Значит, дело плохо. И самое время явить себя этому недоброму миру. Даже через «не хочу», которое норовило вдавить меня обратно в подушку… а заодно и обратно в уютную темноту.

Пробуждение оказалось не из приятных. Ничего не болело, но на груди будто лежала бетонная плита, и мне едва хватало сил поднимать ее без помощи со стороны. Еще до того, как открыть глаза, я почувствовал, что тело буквально опутывают какие-то провода и трубки, а на лице закреплен намордник респиратора. Именно он и давал мне дышать… раньше.

Первым делом я отодрал какие-то датчики, приклеенные пластырем к груди, а потом стянул с лица маску. Галогеновая лампа под потолком давала совсем немного света, но и его хватило, чтобы резануть по глазам. Так сильно, что я на мгновение перестал видеть собственную руку, вцепившуюся в провода на лбу.

Нет. Не собственную. Худое запястье и пальцы с отросшими ногтями могли бы принадлежать пацану лет шестнадцати или около того, ни никак не взрослому… ладно, уже стареющему мужику слегка за шестьдесят.

Чужая рука.

Последнее, что услужливо подкинула память — прием у Юсуповых, на Фонтанке. Встреча с самим князем, потом с иберийским послом. Усталость и дорога домой. Темнота, прохлада, моросящий мелкий дождь, пробки на набережной… Тогда мы ехали не в Инженерный замок — в Петергоф. Летом я обычно жил там, подальше от столичной суеты. Старое скрипучее кресло, какие-то документы, вечерний чай, душ, резкая боль в груди…

И все. Дальше — пустота, а сразу за ней пробуждение здесь, в чужом незнакомом теле. А значит… Нет, думать буду позже — ведь и без того исчезающе-малая вероятность, что появление в больнице людей с оружием никак не связано с моей скромной персоной, теперь устремилась к нулю.

Я сбросил тонкое одеяло и сел. Моих потенциальных спасителей, конечно же, уже и след простыл. Только в коридоре раздавались торопливые шаги. Внизу продолжали грохотать выстрелы, и в воздухе пахло не только порохом, но и самым обычным дымом с примесью какой-то больничной химии. Кто бы ни пожаловал сюда по мою душу, они явно не мелочились и крошили из автоматов все, что попадалось на пути. Охрану, персонал, пациентов, случайных посетителей, технику… наверное, поэтому до сих пор и не поднялись сюда.

Я ухватился рукой за стойку с капельницей, кое-как поднялся на ноги и выдрал из вены катетер. Потом добрел до двери, вышел наружу и тут же уперся взглядом в табличку.

Ординаторская.

Ага, мне сюда. Не лучшее время для размышлений о внешнем виде, но это все же лучше, чем щеголять голым задом в больничной рубахе. Я отодрал с кожи остатки трубок и пластыря и принялся одеваться. Джинсы с ботинками нашлись в первом же шкафу, более-менее подходящая по размеру рубашка — во втором. Подумав, я заодно прихватил и халат с вешалки. Так себе маскировка, но в первую очередь незваные гости будут искать не врача, а пациента.

Закончив с обновками, я шагнул обратно к двери и уже там остановился, опершись плечом на стену. Самая обычная возня с пуговицами отняла столько сил, будто я в одиночку разгрузил целый «КаМАЗ» с кирпичами. Первые несколько минут тело двигалось на чистом адреналине, но теперь тревога чуть отступила, и атрофировавшиеся мышцы тут же напомнили о себе болью.

На Дар рассчитывать тоже не приходилось: он не исчез в новом теле, однако вместо привычного потока я ощущал лишь жалкую струйку, которой не хватило бы даже зажечь спичку. Неудивительно — и резерв, и мощность так или иначе завязаны на сознание, а я бог знает сколько провалялся овощем.

А Конструкты… Должны быть на месте — что им, Конструктам, сделается? Над этим телом поработали лучшие Конфигураторы Империи, буквально напичкав его всеми возможными и невозможными улучшениями и защитными схемами. От базовых до настолько тонких и сложных, что они наверняка до сих пор существуют в единственном экземпляре — повторить такие почти невозможно.

Это хорошая новость. А плохая — воспользоваться всем этим богатством с нулевым резервом я пока не смогу. Нет, конечно, примерно треть Конструктов вполне самодостаточна и сработает в любом случае… хоть как-то. Но сейчас мне пригодились бы все. Особенно те, что способны превратить тощего юнца в почти неуязвимую боевую машину. Ненадолго, всего на три-четыре минуты. Но чтобы покинуть больницу, хватило бы и их.

Спуститься по лестнице. Прорваться на улицу через главный вестибюль. И заодно размазать по стенам любого, кто решит встать у меня на пути. Обычных людей с оружием, Одаренных, легкую технику… или даже тяжелую — плевать. Будь со мной хотя бы треть привычной мощи, это здание стало бы братской могилой.

Мечты, мечты. Пока мне едва хватило сил выйти обратно в коридор, и одеревеневшее тело двигалось исключительно на морально-волевых. Спускаться вниз было бы равносильно самоубийству, так что я вывалился на пожарную лестницу и кое-как поднялся на пару пролетов. Первые ступеньки дались нелегко, но потом ноги и спина, видимо, решили, что жаловаться бесполезно, и зашагали бодрее. На стене маячила цифра три — значит, я лежал на втором.

И я даже успел поверить, что без приключений доберусь наверх, когда дверь впереди распахнулась, и в проеме появилась плечистая фигура в камуфляже. Не армейской расцветки — что-то черное, явно импортного образца. Такое обычно носят спецы из особых подразделений. Или наемники. Или террористы… да, в общем, кто угодно.

— Доктор, значит… Студент? — проговорил боец, поднимая автомат. — Ну, прости, брат. Ничего личного.

Маска, закрывавшая половину лица, приглушила голос, однако суть я уловил. И тут же бросился вперед и чуть влево, уходя с линии огня и ребром ладони сбивая уже нацеленное в меня дуло. Такой прыти боец явно не ожидал, и длинная очередь ушла куда-то вбок, кромсая стены и проехавшись по ушам сердитым грохотом. Отстрелявшись, автомат напоследок лязгнул затвором и стих.

А его владелец, наоборот, взревел и толкнул меня плечом так, что мы оба едва не покатились кубарем вниз. На мгновение я вдруг увидел лицо напротив совсем близко. Озверевшие от ярости глаза за пластиком тактических очков. Темные, почти черные — зрачки расширились так, что радужка почти исчезла. Парень то ли принял какой-то наркотик, то ли перед штурмом вколол один из новомодных «боевых коктейлей». Термоядерная химия добавляла сил, ускоряла движения…

Но на умственных способностях, похоже, сказалась не лучшим образом — иначе боец непременно догадался бы полезть за пистолетом и в упор разрядить весь магазин вместо того, чтобы душить меня и колотить головой обо все подряд.

Меня, светлейшего князя Владимира Градова, Одаренного первого ранга, прозванного Серым Генералом, посмел тронуть какой-то обдолбанный болван!

Наверное, злость меня и спасла. Сделала то, что не смогли ни разум, ни воля, ни тренированное десятилетиями умение оперировать магией. Дотянулась до заложенной кем-то потолковее меня мощи, и запертый внутри Конструкт ожил. Время на мгновение будто застыло, и я увидел, как сквозь кожу на запястьях пробивается свет. Выгравированная прямо на сухожилиях схема работала на полную мощность, разгоняя тело до сверхчеловеческих пределов.