Король Мечей - Муркок Майкл Джон - Страница 25

• Предыдущая
• 25/31
• Следующая

Тигрообезьяны дрогнули, отступив перед визжащими, покрытыми рунами мечами. Они пытались ускользнуть от этой новой странной мощи. Крылья их неистово хлопали.

Корум засмеялся торжествующим смехом.

– Прикончим их! – закричал он, зная, что Элрик и Эрекозе кричат то же самое. Наконец их мечи обрели силу, а сами они стали неуязвимы. Кровь лилась рекой, раненые чудовища пытались бежать, но ни одно не спаслось.

Блуждающая Башня затряслась, зашаталась, словно сломленная раскрепощенной мощью. Пол угрожающе накренился. Откуда-то донесся пронзительный вопль Войлодиона Гагнасдиака:

– Башня! Моя башня! Это погубит ее!

Корум едва удерживал равновесие на скользком, залитом кровью полу. И тут вошел Джари-а-Конел. При виде следов побоища на лице его выразилось отвращение.

– Это верно. Наша волшебная сила непременно разрушит Башню. Усач, ко мне!

И тут Корум увидел, что в лицо Войлодиону Гагнасдиаку вцепился черно-белый крылатый кот Джари. Он опять спас им жизнь. Кот подлетел к Джари и уселся ему на плечо, озираясь вокруг широко раскрытыми зелеными глазами.

Элрик вырвал руки и ринулся в соседнюю комнату, прильнув к узкому оконцу. До Корума донесся его вопль:

– Мы в преддверии ада!

Корум нехотя разнял руки с Эрекозе. У него не было сил пойти взглянуть, но он понял, что Башня парит там, где он однажды летел на воздушном корабле – вне Времени и Пространства. И теперь она раскачивалась еще более угрожающе. Он бросил взгляд на сгорбленную фигуру карлика, закрывшего лицо руками: между пальцами текли струйки крови.

Джари прошел мимо Корума в соседнюю комнату и что – то сказал Элрику. Потом повернул обратно, и Корум расслышал его последние слова:

– Элрик, друг, пойдем. Помоги мне найти мою шляпу.

– В такое время ты ищешь шляпу? – поразился Корум.

– Да, а что? – Джари подмигнул Коруму и погладил кота. – Принц Корум, Эрекозе, вы пойдете со мной?

Они прошли мимо рыдающего горбуна и спустились по узкому коридору к лестничной площадке. Ступеньки вели в подвал. Башня содрогнулась. Джари спускался впереди, держа в руке зажженный факел.

Кусок каменной кладки сорвался с потолка и упал к ногам Элрика.

– Мне кажется, нам надо подумать о том, как выбраться отсюда, – спокойно заметил он. – Если это сооружение рухнет, мы будем погребены заживо.

– Доверься мне, принц Элрик.

Наконец они достигли круглой залы с массивной металлической дверью.

– Это знаменитый подвал Войлодиона. Здесь вы найдете все, что вам нужно, – проговорил Джари. – А я, надеюсь, найду свою шляпу. Ее делали по специальному заказу, и она подходит ко всем моим костюмам, так что…

– Но как мы откроем такую дверь? – Эрекозе яростным жестом вложил меч в ножны. Затем снова вытащил его и приставил острие клинка к двери. – Она же стальная.

Джари смотрел на них с веселой улыбкой, несмотря на грозящую опасность.

– Я ведь показывал вам, как открывать подобные двери, – сказал он.

И снова они соединили руки, и снова странное, восхитительное ощущение силы наполнило всех троих. Они были вместе. Возможно, это и была их судьба. Возможно, именно тогда, когда они соединялись в единое целое, им было суждено познать счастье. И эта мысль вселяла надежду.

– А теперь, принц Корум, – проговорил Джари, – если ты ударишь ногой по двери…

Корум размахнулся, пнул стальную дверь – и изумленно увидел, как она рухнула в проем без всякого сопротивления. Ему очень не хотелось разнимать руки с Элриком и Эрекозе. Теперь он знал, что они могут быть единым существом и чувствовать удовлетворение. Однако в подвал войти можно было только поодиночке.

Башня пошатнулась и накренилась набок. Так что они буквально ввалились в подвал и рухнули на устилавшие пол сокровища.

Корум поднялся на ноги. Элрик уже рассматривал золотой трон. Эрекозе изучал боевой топор, чересчур огромный даже для него.

Здесь, в подвале, хранились сокровища Войлодиона Гагнасдиака – вещи, принадлежавшие некогда его жертвам и похищенные им, когда Башня перемещалась из Измерения в Измерение.

Корум был потрясен: такого музея не было ни в одном Измерении, ни в одну эпоху. Он бродил по зале, поднимая то одну, то другую вещь и в восхищении любуясь ею. Между тем Джари нашел что-то и протянул Элрику. Корум расслышал, как Элрик спросил:

– Откуда тебе все это известно?

Джари ответил какой-то туманной фразой, а затем нагнулся с радостным возгласом: выудив из груды сокровищ свою шляпу, он тотчас же принялся сбивать с нее пыль. Затем поднял еще что-то – кубок.

– Возьми это, Корум, – велел он. – Он тебе еще пригодится.

Джари сунул нос в угол и поднял какой-то мешочек, повесив его через плечо. Тут же лежал ларец. Джари рылся в нем до тех пор, пока не нашарил перстень. Он протянул его Эрекозе.

– Это твоя награда, друг, за то, что ты вызволил меня из плена.

Речь его была высокопарной, однако в тоне сквозила легкая ирония.

Тут Эрекозе даже улыбнулся:

– Сдается мне, ты обошелся бы и без моей помощи, юноша.

– Ты не прав, Эрекозе. Я никогда еще не попадал в такую переделку.

Джари обвел долгим взглядом залу. Пол опять накренился, и Джари не удержал равновесия.

– Нам надо уходить, – сказал Элрик, державший под мышкой связку каких-то металлических прутьев.

– Ты прав. – Джари торопливыми шагами пересек залу. – Мы забыли еще кое-что. В своей гордыне Войлодион Гагнасдиак показал мне подвал, но он не знал истинную цену всех своих сокровищ.

Корум нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

– Он убил путешественника, принесшего с собой вот это. Тот был прав, полагая, что владеет средством, которое избавит Башню от вечных скитаний, однако не успел испробовать его. Войлодион Гагнасдиак убил путешественника. – Джари показал друзьям какой-то предмет. Это был небольшой, весьма непритязательного вида жезл цвета темной охры. – Вот он. Магический жезл Рюнестаф. Им владел Хокмун, когда я путешествовал с ним по Темной Империи.

– Что такое Рюнестаф? – спросил Корум.

– Я припоминаю одну версию… Впрочем, я не мастер давать имена и объяснять…

Элрик едва заметно улыбнулся:

– Я обратил на это внимание.

Корум поднес жезл к глазам: ему не верилось, что тот обладает какой-то властью.

– Этот предмет, – пояснил Джари, – может существовать только при определенных физических и психических условиях. Чтобы существовать, он создает вокруг себя особое поле, в котором должен пребывать. Это поле соотносится с упомянутыми условиями – кстати, теми же, что наиболее благоприятны для нашего с вами существования…

Огромный кусок штукатурки сорвался с потолка.

– Башня разваливается, – проворчал Эрекозе.

Корум заметил, что Джари поглаживает жезл пальцами, следуя вырезанному на нем узору.

– Встаньте рядом со мной, друзья.

Как только они встали плечом к плечу, крыша обрушилась. Огромные каменные глыбы посыпались прямо на их головы – и спустя мгновение над ними голубело небо, от которого веяло прохладой, а под ногами была твердая почва. Между тем со всех сторон подступала черная тьма – всеобъемлющая тьма Лимба.

– Не выходите за границы круга, – предостерег Джари, – иначе конец. – Он нахмурился. – Пусть Рюнестаф сам отыщет то, что должен отыскать.

Корум хорошо изучил своего друга и заметил, что голос у Джари не такой уверенный, как всегда.

Земля изменила цвет, воздух сделался раскаленным, затем пронзительно-ледяным, и Корум догадался, что они стремительно перемещаются по тем Измерениям, где прежде блуждала Башня, однако они двигались не наугад, а к какой-то определенной цели, в этом он был уверен.

Потом Корум ощутил под ногами песок, горячий ветер пахнул ему в лицо, а Джари вдруг закричал:

– Вперед!

Вместе со всеми Корум ринулся в темноту, а очутился в ослепительном солнечном сиянии и увидел над собой сверкающее металлическое небо.

– Пустыня… – негромко проговорил Эрекозе. – Огромная пустыня…

• Предыдущая
• 25/31
• Следующая