Их жаркий ноябрь (СИ) - Бузакина Юлия - Страница 5

Торжество в его голосе — и я дрожала всем телом. Не от холода, нет. От отвращения и унижения.

— Что ты молчишь, Анечка? У тебя ведь нет другого выхода. Никто не возьмет тебя на работу, пока не исправишь свою ошибку. Мой кабинет для тебя всегда открыт. Можем начать с завтрашнего дня. Скажем, в 7.30.

Я нажала отбой. Этот мерзкий слизняк ждал так долго, чтобы довести меня до отчаяния! Теперь у него развязаны руки, а я… я мать-одиночка с кучей долгов и невыплаченной ипотекой.

Ева возилась с дутым пальто в раздевалке слишком долго. А еще она выпрашивала киндер-сюрприз.

— Мам, ну купи-и-и, — цепляясь в мою руку, ныла дочка. — У Нади есть принцессы, и у Лиды есть…

— Одевайся! — прошипела я и нахлобучила ей на голову вязаную шапку с огромным бубоном.

— Мамочкааа, купи-и…

Другие мамы с любопытством, помешанным на жалости, наблюдали за нашей перепалкой. В их взглядах читалось непонимание — как можно не купить любимому чаду шоколадный сюрприз?

А у меня денег совсем не осталось, только впритык на продукты и хлеб. Как объяснить этим разряженным в меха куклам, что меня бросил муж и уволили с работы?!

За той самой Надей пришел папа.

— Вам помочь, Анна? — понимающе улыбнулся мне он.

— Нет, спасибо.

Но добрый папа полез в карман куртки и вытащил оттуда сторублевую купюру.

— Возьми денежку, Ева. Купишь себе шоколадный сюрприз с принцессой.

Ненавижу слащавых блондинов. Зажмурилась на миг, чтобы не ударить его по лицу за то унижение, которому он подверг меня на глазах у всех, а потом схватила дочку железной хваткой и поволокла к выходу.

Она ревела, а в моем сердце пылала ненависть. Как же я ненавидела мужчин! Своего жестокого мужа, проклятого бывшего начальника, этого добряка папу Нади… Странно, я ненавидела всех, кроме Покровского. Боялась, да. Но ненависти к нему не было. Сегодня утром он был хотя бы честен со мной. Ему нужна игрушка в постель, которая всегда будет рядом, и он готов за это платить. Он даже готов закрыть глаза на черную метку в моем резюме, потому что его идеально устраивает цвет моих глаз и длина волос.

Ветер бил меня по лицу хлесткими пощечинами, а я исступленно читала Еве лекцию о деньгах, которых нет.

— Я куплю тебе киндер, но чуточку позже! Сейчас не могу, каждая копейка на счету!

— А Наде мама целую коробку киндеров купила, — дрожали от обиды губки дочки. — У нее вся коллекция принцесс есть… а у меня ни одной…

— Куплю на выходных, — зло буркнула я. — Только пообещай мне, что больше не будешь устраивать концерты на глазах у чужих людей!

Ева плотно сжала губы и зашагала за мной следом, нахохлившись, как маленький воробей. В дутом оранжевом пальто она смотрелась еще неуклюжей, чем обычно, и мне вдруг стало ее нестерпимо жалко. Ну, что я, в самом деле? Это яйцо из шоколада — такая мелочь. У Нади с царственной походкой и смазливым личиком есть весь набор принцесс и папа-добряк, а у моей неповоротливой Евы — ни одной принцессы и папы на горизонте.

— Ладно, пойдем, купим киндер. Только один, хорошо? — крепко сжала маленькую ручку в перчатке я.

Сразу засияли счастьем заплаканные глазки.

— Я тебя люблю, мамочка, — засопела Ева.

— Я тоже…

Нахмурилась и толкнула дверь небольшого магазина «Продукты».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нам повезло, в шоколадном яйце оказалась та самая принцесса в красном платье, о которой так мечтала Ева.

Счастью моей дочки не было конца, а мне снова хотелось плакать. Как я докатилась до такой жизни? Ведь раньше Еве покупали все, что она просила. А теперь… теперь я нищая мать-одиночка с неподъемными счетами. И даже этот шоколадный сюрприз ударил по бюджету. Нам с Евой не выжить без помощи.

В девять вечера я уложила Еву спать и закрылась в ванной комнате. Проревела под душем полчаса. Стало ясно — надо оформлять развод и возвращаться к родителям.

Выбралась из ванной, замоталась в широкое полотенце и тщательно вытерла влажные волосы.

Тихо, чтобы не разбудить дочку, прокралась на кухню.

Подошла к залитому струями ледяного дождя окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Многоэтажки вдалеке мерцали сказочным светом. Мелькали огни машин на магистрали под проливным осенним дождем.

Постояла немного, любуясь ночной панорамой, а потом устроилась за барной стойкой. Обреченно вздохнула и взяла в руки сотовый.

На экране мерцало сообщение. В груди что-то кольнуло — пронзительно, резко — еще до того, как я осознала, от кого пришла весточка.

"Добрый вечер, Анна"

«Добрый вечер, Анна»

Номер совершенно неизвестный. Но перед глазами стоял Покровский. Высокий, властный. В серых глазах все также мерцали отблески пламени камина.

Сглотнула, съежилась. В груди засвербило, будто от удара током.

Рука сама собой потянулась написать ответ.

«Зачем вы мне пишете?»

«А вы ведь сразу меня узнали, верно?»

«Да»

«Как у вас это получилось?»

«Не знаю. Почувствовала».

«Я сейчас вам перезвоню»

Не успела напечатать пугливое «Не надо!», как на экране завибрировал вызов с того же номера, с которого пришло сообщение. Сердце оборвалось и ушло в пятки от резкой трели.

Я отчаянно нажала на прием вызова, чтобы не разбудить Еву.

— Добрый вечер, — раздался мягкий голос в трубке.

Что-то ухнуло вниз, и по коже полетели мурашки. Где-то я слышала, что по-настоящему властные мужчины разговаривают именно так — мягко. В этом особая прелесть — подчинять себе людей приятным голосом. Но как же сексуально может звучать мужской голос в ночи!

— Добрый, — едва слышно ответила я.

Сердце заколотилось в горле и стало трудно дышать.

— Чем занимаетесь, Анна?

— В окно смотрю, — сорвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

— За окном дождь.

— Да, дождь.

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина.

— Вы любите дождь, Анна?

— Нет. От дождя становится грустно.

Паника приливала к щекам горячей волной. Зачем я говорю с ним? Ну, зачем?

— А мне он нравится, — хрипло усмехнулся мужской голос на другом конце провода.

От такой истинно мужской усмешки по спине снова побежали мурашки. Дыхание сбилось.

— Зачем вы мне звоните, Константин?

Он ухмыльнулся.

— Хотел узнать, не передумали ли вы насчет работы у меня.

— Неужели больше нет претенденток?

— С такими волосами и глазами, как у вас, нет.

Я почувствовала, что он улыбается.

— Мне жаль. Я не подхожу на роль постельной игрушки.

— Я удвою сумму, и половину выплачу вам авансом, если согласитесь отработать месяц.

— Удвоите? — хрипло прошептала я, и сердце заколотилось в висках бешеным стуком. — Отчего такая щедрость?

— Скажем, с вашим уходом мой кабинет опустел. У вас в роду случайно ведьм не было?

— Не знаю.

— Мне кажется, были. Иначе, как еще объяснить мое влечение к вам в канун Хэллоуина?

— К чему вам замученная бытом и неподъемным кредитом на квартиру женщина, Константин?

— Материальные проблемы легко решаются. А вот забыть ваши зеленые глаза намного сложнее… Что на вас надето? — внезапно сменил тему он.

— Зачем вам это? — сердце бьется так отчаянно, что мне не хватает воздуха.

— Скажем, мне интересно, в чем вы предпочитаете ложиться в постель.

Чувствую, что он улыбается где-то там, в своей неведомой спальне.

Кожа покрывается волшебными мурашками, вспыхивает — против всех доводов разума мне нравится наша опасная игра в слова.

— Так что на вас надето, Анна?

— Ничего.

Слышу, как он напряженно сглатывает. Понимаю — его тоже зацепило, и от этого испытываю странное торжество. Истинно женское, от того, что все еще могу, оказывается, нравиться мужчине. Пусть его и обвиняют во всех преступлениях нашего города.