Дух (СИ) - Котов Сергей - Страница 9

— Расценки тут, конечно… — тихо пробормотал я.

— Тут птица растёт так, как надо, — ответил Любомир. — Без обмана. Это ценится. Для треб только такие и годятся.

— Ясно, — кивнул я.

— По-хорошему в твоём случае быка бы… но такая треба внимание привлечёт, а нам этого пока не надо. Так что немного тебя подлатаем, и решим, что дальше делать.

Когда за окном отгорел закат, Любомир возник в моей спальне. Сначала он посмотрел в окно, потом оглянулся на меня. Сдвинул брови.

— Готов? — спросил он.

— Как видишь, — я пожал плечами.

После ужина он сказал мне, что нужно принять душ и облачиться в специальную одежду, напоминающую льняную робу с вышитыми цветными узорами. Одежда эта хранилась в отдельном ящике, тоже украшенном символами, на который я сразу не обратил внимания.

Роба эта мне понравилась тем, что в ней фигуру не особо видно.

— Хорошо, — кивнул Любомир. — На кухне возьми зерно. Можно пшёнку. Оно есть в запасах, справа от плиты. И воды налей в миску. Кочета надо покормить.

— Не всё ли ему равно уже? — улыбнулся я.

Дух сердито посмотрел на меня.

— Вот иногда ты умные вещи говоришь, — сказал он. — А иногда как выдашь что-нибудь, как в лужу… в общем, понятно.

— Извини, — вздохнул я. — Просто нервничаю немного.

— Ты бы лучше не нервничал, а радовался… Хотя знаешь, я ведь, честно говоря, даже не представляю, каково это всё для тебя. Быть смердом, и в один день, вдруг…

Я молча поднялся, одёрнул одежду и вышел из комнаты, направляясь в сторону кухни.

Петух явно что-то чувствовал. От еды отказываться не стал — но на меня то и дело поглядывал подозрительно и нервно.

— Слушай, может, его усыпить как-то? — предложил я. — Ну, чтобы он не почувствовал.

Любомир посмотрел на меня, вздохнул и покачал головой. «Ой идиот!..» — было написано у него на лице.

— Пора, — сказал дух, когда птица перестала клевать.

— Мне его как… в руки брать? — спросил я, разглядывая петуха, который нахохлился и смотрел на меня крайне недружелюбно.

— Можешь в ноги попытаться, — Любомир пожал плечами. — В руки, конечно! И осторожнее. Ему не должно быть больно до самого момента, как придёт время.

Я опустился перед пластиковой клеткой с птицей на колени. Потянулся к дверце.

— Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа!.. — сказал я, улыбаясь.

Петух заквохтал и отодвинулся в дальний конец клетки.

— Так, подожди, — сказал Любомир. — Ты сначала нож возьми. А то мне кажется, что потом не сможешь…

— Ладно, — кивнул я, после чего быстро поднялся и направился в сторону лестницы, ведущей на верхние этажи.

— Ты куда? — удивился дух.

— На кухню, за ножом, — раздражённо ответил я.

— Да, блин, не тот нож! Специальный есть. У выхода на капище, в стене, хранилище, — устало и даже как-то обречённо проговорил Любомир.

— Ладно, — я остановился, пожал плечами, и пошёл в противоположный конец коридора, стараясь не глядеть на квохчащего петуха.

«Специальный» нож оказался здоровенным тесаком, украшенным узорами и рунами.

— У тебя на поясе, справа, посмотри, петля есть, — сказал Любомир, когда я достал оружие. — Вставь его туда, лезвием вниз.

Я сделал, как он сказал. Потом вернулся к петуху. Тот опять забился в дальний угол клетки и недовольно заквохтал. И тут я случайно заглянул в его глаза-бусины. В них была такая тоска обречённого, такой ужас, что я невольно отпрянул.

— Ну что там? — недовольно проговорил Любомир.

— Слушай, а… обязательно это вот всё делать, а? — осторожно спросил я. — Может, как-то так, у врачей подлечусь… люди вон живут и…

Дух опустился передо мной на корточки. Наши взгляды встретились. Мне стало неудобно и даже немножко стыдно.

— Весь твой род убили, — сказал он. — Включая малых детей. Чтобы отомстить, тебе нужно очень многое сделать. Да, на этом пути тебе тоже придётся убивать, Велимир. В том состоянии, в котором ты находишься, ты просто не можешь справиться. Понимаешь? Тебя самого рано или поздно выследят и убьют. Даже я, даже твои особенные способности не помогут, если ты не будешь учиться и меняться. Я даже не могу начать обучение родовой магии! Ты просто не выдержишь! То, что тебе надо сделать сейчас — это минимальная необходимость. Дальше нужно будет делать больше. Намного больше! И у тебя нет выбора.

Я задумался. Птицу было по-прежнему жалко, что в словах Любомира была такая искренность, что мне стало не по себе. Может, и правда пора меняться? Сколько можно жить, сетуя на судьбу и неудачи…

— Возьми этого петуха. Или сам отправишься на поля, слабаком, потерявшим род. Как ты в глаза будешь предкам смотреть, а? — продолжал Любомир.

— Ладно, ладно! — сказал я.

После чего стиснул зубы, открыл клетку и аккуратно, но прочно схватил петуха за лапы. Тот пытался сопротивляться, расправлял крылья, квохтал. Но моя решимость только росла. Видимо, петух это почуял — потому что замер и впал в какое-то оцепенение, лишь изредка подёргивая головой.

— Вот так, — одобрительно кивнул Любомир, — правильно. Теперь поднимайся и пошли.

Что происходило на капище, я запомнил плохо. Любомир давал указания, я старался им следовать с максимальной точностью. Когда пришло время, я смог отсечь петуху голову одним ударом. И обрадовался этому — хотя бы обошлось без лишних страданий. Потом мне нужно было наполнить кровью священные сосуды, прочитать, повторяя за духом слова, смысл которых я не понимал.

И вот, когда я подумал, что уже всё закончилось, оно и началось…

Сначала столб в центре капища подёрнулся синим призрачным пламенем. Потом я ощутил нарастающую боль во всём теле. Особенно сильно схватило живот. Так сильно, что я не смог сдержать крика и рухнул на колени. Помню, что Любомир кричал: «Терпи!» Но терпеть сил не было, боль всё нарастала и нарастала. Я начал царапать себе грудь. Мне хотелось вырвать себе сердце и отбросить его в сторону, чтобы оно, наконец, перестало болеть.

Но это всё продолжалось и продолжалось. Боль тупая, ноющая, режущая, обжигающая — и вся сразу накатывала на меня волнами. Я уже не мог кричать, только тонко попискивал, корчась на земле.

Каким-то образом я перекатился на спину и увидел над собой хмурые бородатые лица. Кто-то тянул ко мне руки. Окунал их в мою плоть, вызывая новые приступы боли. Я чувствовал, как слёзы катятся по моим щекам.

Это продолжалось вечность. Пока, наконец, благословенное чёрное забытьё не накрыло меня с головой.

Я очнулся в своей кровати. За окном всё ещё была ночь. Лишь синеватые лучи редких фонарей в посёлке оставляли на потолке светлые дорожки.

Моргнув, я застонал и пошевелился. К моему большому удивлению, боли не было. Наоборот: я чувствовал себя необыкновенно свежим и бодрым.

Я потянулся и откинул одеяло. Сел.

Через секунду в комнате возник Любомир.

— Ну и горазд ты спать! — заявил он, широко улыбаясь.

— О чём ты? — я кивнул за окно. — Ещё даже не утро.

— Ты провалялся больше суток.

— Да? — переспросил я. — Ну и ладно.

Я встал с кровати, задёрнул шторы и включил свет в комнате. На мне была всё та же ритуальная одежда, испачканная землёй и кровью жертвенного петуха. Комок тошноты подкатил к пустому желудку. Поморщившись, я направился к санузлу.

Сбросив робу, я посмотрел на себя в зеркало. И обомлел: живот стал меньше в два раза! И вообще я стал выглядеть подтянуто, даже спортивно: на ногах перекатывались твёрдые мышцы. Я напряг руку и поиграл бицепсом.

— Обалдеть… — вырвалось у меня.

— Что, понравилось? — спросил Любомир с той стороны двери.

— Больно было, — честно сказал я, но тут же добавил: — похоже, оно того стоило.

После душа я переоделся. Теперь запасы вещей в шкафу подходили мне куда лучше. Я даже задержался, перебирая футболки и джинсы.

В груди росло чувство свежести и лёгкая эйфория. Оно было немного похоже на то, что я испытывал, когда Любомир был во мне, но в то же время ощущалось более основательным, прочным.