Пламенеющий Меч - Фьюри Мэгги - Страница 29

• Предыдущая
• 29/86
• Следующая

Тут Эфировидец заметил, что Ориэлла снова отошла в сторонку. Она хмурилась, и, хотя Чайм не мог этого видеть, он чувствовал ее волнение и упрекнул себя. Разве у нее мало других забот, чтобы еще огорчаться из-за прихоти какого-то коня? И к тому же разве она не путешествовала вместе с ним на крыльях ветра? Так какая же ему разница? Подавив свои конские инстинкты, Чайм сделал шаг к Ориэлле. Та нерешительно протянула руку, и Чайм пожалел, что в конском облике он не владеет ни Вторым зрением, ни мысленным общением. Конечно, можно было бы вновь принять человеческий облик и поговорить с ней, но.., решится ли он потом повторить подобный опыт? Вместо этого Чайм сделал еще один шаг вперед и потерся мордой о ее руку.

Лицо волшебницы выразило облегчение. Она погладила его и улыбнулась.

— Чайм, я просто потрясена! И как только у тебя это получается? — тихо спросила она. Чайм фыркнул, помахал гривой, и Ориэлла радостно засмеялась.

Однако она не забывала и о главном.

— Ты уверен, что действительно хочешь везти меня? — спросила она.

Эфировидец яростно закивал в ответ.

— Благодарю тебя. Но мне надо встать на что-нибудь, ведь у нас нет ни седла, ни стремян. Ты оказался выше, чем я предполагала. — Осмотревшись, волшебница увидела поблизости большой камень. — Вот это нам подойдет.

Следуя ее указанию, Чайм подошел к камню и остановился. Ориэлла встала на камень. Чайм стиснул зубы и закрыл глаза, сосредоточив всю свою волю, чтобы не дернуться, когда она будет садиться на него. Но когда она оказалась верхом, он почувствовал себя лучше. Ясно было, что Ориэлла — превосходная наездница. Она знала, как сделать, чтобы ему стало легко и приятно. Когда Ориэлла ухватилась за его гриву, Чайм понял, что она готова, и, не дожидаясь приказаний, поскакал вперед.

Он мчался во весь опор. Они неслись через цветистые весенние луга. Захваченная бешеной скачкой, Ориэлла вскрикивала от восторга, и ей показалось только, что их поездка слишком быстро подошла к концу. Она увидела два огромных камня, похожих на изваяния, а за ними начиналось узкое ущелье. Чайм замедлил бег, а перед самыми камнями остановился. Волшебница неохотно спрыгнула на землю и отошла в сторону, чтобы дать ему возможность снова превратиться в человека.

Гнедой конь словно съежился, уменьшаясь в размерах, — и вот уже прежний Чайм стоит перед Ориэллой на двух ногах, немного запыхавшийся, но улыбающийся во весь рот.

С минуту они молча смотрели друг на друга, а потом вдруг обнялись.

— Чайм, это было великолепно! — воскликнула Ориэлла. — Я никогда в жизни этого не забуду.

— Так же, как и я, — заверил ее Эфировидец. — Пойдем, я покажу тебе мою долину.

Взявшись за руки, они покинули освещенное солнцем плоскогорье и вошли в тенистый сосновый лесок в узкой долине.

— Как чувствует себя Вульф? Оправился ли он после такого испытания? — спросил Чайм.

Они уже искупались в ледяной воде горного озера, и теперь грелись у костра в пещере Чайма. Ориэлла, погруженная в свои мысли, плела венок из белых цветов, но, услышав вопрос Чайма, подняла голову и кивнула.

— Кажется, да, хотя он еще плохо спит. А может быть, ему просто снились дурные сны, если волчатам вообще снятся сны. Но сегодня он уже намного спокойнее, иначе я не оставила бы его. Чайм кивнул.

— И все же, — улыбнувшись, сказал он, — ты правильно сделала, что согласилась прийти сюда. Не говоря уже о том удовольствии, которое доставляет мне твое общество, тебе надо отвлечься от собственных забот и тревог. — Он вдруг задумался. — Скажи, когда ты в последний раз думала только о себе, Ориэлла? — неожиданно спросил Эфировидец.

Волшебница была тронута его заботой.

— О боги, я и сама не помню, — вздохнула она. — Кажется, со времени смерти Форрала — ни разу. — Лицо ее омрачилось.

— А, Форрал, — кивнул Чайм. — Это друг Паррика и отец Вульфа?

— Паррик рассказывал тебе о нем?

— Рассказывал немного, при нашей первой встрече. — Эфировидец взял ее за руку. — Я разделяю твою скорбь, — сказал он мягко, и Ориэлла поняла, что это не просто слова. — А что было после того, как вы с Анваром оказались на юге и как вы нашли Жезл и Арфу?

Волшебница начала рассказывать ему о своих приключениях, и, хотя старалась быть краткой, все же, когда она окончила рассказ, день уже клонился к вечеру и заметно похолодало.

— И вот теперь, — закончила Ориэлла свою повесть, — у нас есть и Жезл Земли, и Арфа Ветров. Теперь нам предстоит добыть Меч, но, честно говоря, я и понятия не имею, где именно он спрятан.

— Знаешь, может быть, с помощью видения я смогу определить, где это находится.

— Видения? — Во взгляде Ориэллы появилась надежда. — А что это такое?

— Это.., я… — не находя точных слов, Чайм виновато развел руками. — Если вы с Анваром придете сюда ночью вместе со мной, то увидите сами.

— Конечно, придем, — ответила Ориэлла. — Но сейчас нам, пожалуй, пора возвращаться, Чайм. Уже поздно — Вульф будет скучать без меня. — Она встала и вдруг, вспомнив о чем-то важном, спросила:

— Чайм, а ты не знаешь, кто такой Басилевс? Когда я едва не умерла, он спас меня, но я до сих пор не знаю, кто это.

Эфировидец загадочно улыбнулся.

— Думаю, он сам объяснит это лучше меня. Я уверен, скоро вы с ним снова встретитесь в наших краях — вы просто обязаны встретиться. Но нам надо поспешить, если ты хочешь вернуться еще засветло. Ты можешь пока повременить с Басилевсом?

— Наверное, — с сомнением ответила Ориэлла. Терпение никогда не было ее сильной стороной. Чайм улыбнулся.

— Так не хочешь ли ты отправиться обратно верхом?

— Еще бы! — с радостью согласилась волшебница.

Когда Ориэлла и Чайм спускались по трудной, извилистой горной тропе, ведущей к крепости, Эфировидец первым заметил опасность. Сказалась боязнь высоты, свойственная волшебнице, к тому же спускаться было труднее, чем подниматься, и Ориэлла держалась из последних сил. Естественно, она старалась ни в коем случае не смотреть вниз.

— Посмотри, что творится в крепости! С кислой миной Ориэлла отозвалась:

— Разве это так уж необходимо? Однако на этот раз Чайм не улыбнулся.

— Думаю, да. — ответил он очень серьезно.

— Хорошо, только подожди минуту, иначе у меня закружится голова.

Когда Ориэлла посмотрела вниз, на каменную громаду крепости, первое, что она увидела, была огромная толпа, собравшаяся у входа в Ксандимскую твердыню. Было уже довольно темно, и некоторые принесли с собой факелы. До Ориэллы донесся глухой гул голосов — толпа явно была возбуждена. Волшебница выругалась. У арки стояли Паррик, Искальда и Шианнат. Гнев толпы, несомненно, был направлен на них.

— Великая богиня! Нам надо торопиться! — вскричал Чайм, и даже Ориэлла была вынуждена признать его правоту.

— Ты иди вперед, — ответила она, — а я постараюсь поскорее тебя догнать.

Спустившись вниз, Чайм различил знакомые голоса. Как обычно, в числе первых крикунов был смутьян Галдрус. «Настоящий дуб, что телом, что головой», — подумал Эфировидец. Однако противник это был опасный. Юноша хорошо помнил, как тот в свое время травил его, и на мгновение даже замедлил шаги, но тут же справился с собой. Прошло то время, когда он мог позволить себе бояться Галдруса и ему подобных. Чайм вовсе не хотел потерять уважение, которым с недавнего времени стал пользоваться у соплеменников.

— Где обещанный новый вождь, чужестранец?! — орал Галдрус на Паррика. — Вот уже три дня, как минуло затмение луны, а ты и не чешешься! Мы больше не хотим тебя!

Толпа дружно подхватила эти слова.

— Ты привел к нам врагов. Черных призраков и крылатых!

— Ты осквернил нашу твердыню погаными волками и чужеземными колдунами!

— Ты снюхался с изгоями!

— Ты наложил заклятье на настоящего Хозяина Табунов!

— Нам нужен Фалихас!

Ксандимцы, стоявшие впереди, начали скандировать:

• Предыдущая
• 29/86
• Следующая