Сердце Мириаля - Фьюри Мэгги - Страница 81

• Предыдущая
• 81/105
• Следующая

Теперь, когда он благополучно проник в дом, можно и не спешить. Первоначальный замысел Ивара — пробраться в дом после наступления темноты, тихонечко прикончить суку, чьи громилы надругались над его женой, удрать и будь что будет — претерпел изменения, когда объявили о Великом Жертвоприношении. Там наверняка соберется весь город, и такое множество народу не скоро пропустят через узкий туннель — единственный доступ в Священные Пределы. Слуги Серимы, как подобает простонародью, скорее всего уйдут из дома раньше, чем сама сука, — тогда-то Ивар и примется за дело. Времени у него хватит с избытком, чтобы осуществить все, что задумано.

Мясник ощупал в темноте два ножа, которые прихватил с собой, орудия его ремесла: большой тяжелый нож для рубки мяса и тонкий, более гибкий — чтобы снимать кожу. Оба ножа были остро наточены. Опытным жестом Ивар потрогал пальцем лезвия. Интересно, сколько может прожить человек после того, как с него живого ободрать кожу? Любопытно будет это проверить. Кляп отлично заглушит все крики. Прежде чем Сериму хватятся, дело будет сделано, а его и след простынет.

В темноте губы Ивара искривились в ухмылке. На бойнях всегда говорили, что он — знаток своего дела.

Интересно, подумала фея воздуха, чем сейчас заняты Вельдан и Казарл? Из Тиаронда она возвращалась над перевалом и сейчас как раз пролетала в окрестностях лесопилки. Надо надеяться, что они давно уже спят, заключила Тиришри. Лесопилка стояла в стороне от тропы, укрытая от ветра в небольшой уютной долине. С края долину окаймлял лес, а за ним вставали крутые, покрытые осыпями горные склоны. Лесопилки и дома Тулак еще не было видно, зато часть перевала легла перед Тиришри, как на ладони. Фея почти не смотрела на горную тропу — кто же пустится в такой опасный путь ночью, да еще в буран? Люди, конечно, странный, непостижимый народец, но… Но кажется, они куда страннее, чем полагала Шри. Кто-то брел по тропе, шаг за шагом отвоевывая у неистовой бури.

Все надежды Шри на то, что остаток ночи пройдет спокойно, лопнули как мыльный пузырь.

— Это еще что за новость? — раздраженно пробормотала фея. Только она размечталась о том, как с добрыми вестями вернется в пещеру… Шри опустилась чуть ниже, чтобы приглядеться к неведомому смельчаку — или безумцу.

— Великий Эолис! Да ведь это же кони Тормона! Тиришри очень даже хорошо знала, как выглядят эти кони.

Когда торговец рассказывал свою историю, он так терзался горем, что образы, запечатленные его сознанием, помимо воли проникали в разум феи. То были на редкость четкие и красочные картины — даже удивительно, что исходили они от человека, не обладавшего телепатическим даром. Сейчас Шри могла бы побиться об заклад, что узнала вороных исполинов, но окончательно утвердилась она в своем мнении, увидав ослицу. Животные такого пестрого окраса и сами по себе редки — а сколько еще скромных осликов путешествует в такой великолепной компании? Ну и ну, подумала Шри. Вот это поворот событий! Только как же они сюда попали?

Фея воздуха искренно и горячо сострадала горю Тормона, и сейчас ей на один миг — радостный, но, увы, краткий — показалось, что в Цитадели она что-то напутала, а сейчас наконец отыскала жену торговца — не убитую, а живую. Каким-то чудом она избежала смерти и отправилась на поиски мужа. Шри уже хотела сообщить об этом Элиону, когда привычная осторожность подтолкнула ее прежде проверить свою догадку. Было нечто странное в тощей человеческой фигурке, ведшей под уздцы пеструю ослицу. Фигурка эта в чем-то не совпадала с образом Канеллы, который Шри позаимствовала из мыслей Тормона. Лучше уж удостовериться самой, прежде чем вселить в торговца напрасные надежды — а кроме того, он ведь сразу захочет убедиться, что она здорова. И потом, Канелла непременно должна была взять с собой дочку…

Фея, чертя круги, опустилась к компании, бредущей по перевалу, — и тотчас поняла, что ошибалась. Хвала провидению, что она не поспешила выболтать Элиону свои фантазии! Это же вовсе не жена Тормона! Бедняга будет вне себя от горя, когда кони и ослица вернутся одни, без нее. Шри, однако, была не только разочарована, но и озадачена. Кто этот незнакомый мальчик? Торговец в своем рассказе не упоминал никаких мальчиков, да и этого парнишки Шри в его мыслях не видела. Фея очень даже неплохо разбиралась в людях, и насколько она могла судить, этот юнец вряд ли мог справиться с такими огромными конями. И зачем он увел их в горы в такую непогоду? Скорее всего, решила фея, он направляется к лесопилке. Даже если изначально у него были другие планы, теперь только там он сможет найти укрытие от бури. А ведь лесопилка в руках людей, которые едва не убили Тормона! Неужели этот парнишка с ними заодно? А если нет, зачем, во имя Эолиса, скитается он по горам в буран, да еще с чужим имуществом? Одно Шри знала наверняка — мальчишку нельзя пускать на лесопилку…

— Что ж, отлично, юноша, — пробормотала фея. — Может, ты и сам еще этого не знаешь, но у тебя сейчас изменятся планы.

И она поспешно послала мысленный зов своему собрату-чародею:

— Элион? Приготовься. И лучше сразу начни расширять пещеру…

Предоставив потрясенному напарнику ломать голову над тем, как объяснить эти слова Тормону — если учесть, что торговец понятия не имеет о существовании Тиришри, — фея быстро прикинула, что же ей делать. Парнишка совсем уже близко от лесопилки и скоро заметит свет в окнах. Действовать надо немедля… С самим мальчиком Шри ничего поделать не могла, но зато, припомнив свой трюк с гнедой кобылкой Элиона, проникла в нехитрые мысли вороных коней и ослицы — и поместила там ясный и четкий образ жены торговца, взятый прямиком из его воспоминаний. Сефрийцы вдруг навострили уши, а ослица, совсем выбившаяся из сил, вскинула понурую голову. Все трое увидели вдруг, что впереди на тропе стоит их хозяйка, услышали, как она зовет их знакомым свистом. Усталости как не бывало. Пара вороных и ослица дружно ринулись вперед, выдернув поводья из рук мальчика, и помчались вверх по тропе за тающим, дорогим их сердцу видением, оставив нового «хозяина» валяться ничком на снегу. Парнишка испустил отчаянный вопль, вскочил и бросился за ними следом, оступаясь и путаясь в сугробах.

Тиришри хихикнула.

— Ну, теперь все в порядке, — сказала она себе. — Остается лишь полететь вперед и смести снег с тропы, чтобы им ничто не мешало всласть побегать.

Сколль совсем выбился из сил. Подъем вместе с конями по горному перевалу обернулся для него истинным кошмаром наяву. Неприятности начались сразу, как только они выбрались из города и на тракте повстречались с телегой, которая везла мертвецов. Теперь, когда городское кладбище было переполнено, могильщики принялись — без особого успеха — жечь мертвые тела на равнине к западу от Тиаронда, между рекой и городскими стенами. Гнилая человеческая плоть — неподходящее топливо, да к тому же земля от дождей превратилась в настоящее болото, а воздух был пропитан сыростью, и оттого погребальные костры больше дымили, чем горели, источая нестерпимую вонь и клубы омерзительного жирного дыма.

Бывший ученик Агеллы почти не обращал внимания на своих подопечных. Из предосторожности он привязал поводья коней к поясу, но вороные, оказавшись вне стен города, как будто успокоились и покорно трусили вслед за ослицей. Из-под громадных копыт били фонтаны грязи, но Сколль, уже заляпанный по уши, и этого не замечал. Унылый пейзаж — топкая земля и вонючий дым погребальных костров как нельзя лучше подходили его настроению. Он совсем пал духом, сомнения и страхи толклись в его мыслях, точно комариные тучи, не давая ему ни минуты покоя. Что теперь с ним будет? Только потому, что он пришелся по душе вороному жеребцу, из него вряд ли выйдет толк в выездке коней. Что, если госпожа Тулак и вовсе не захочет оставить его при себе? Ведь если б ей был и вправду нужен ученик, она бы его давно сама подыскала. Ее-то об этом даже никто и не подумал спросить. Выбросили Сколля вон, как мешок с отбросами, — лишь бы избавиться. Агелла давно уже искала повода от него отделаться, вот и ухватилась сегодня за первый же подходящий случай. Вот в чем дело-то! Она ведь тетка Сколля, а потому не могла так просто, за здорово живешь отправить его назад к матери — ну а ей самой он вовсе не нужен. Сколль чихнул, едва не плача от тоски и безнадежности. Никому-то он не нужен, а все потому, что бестолковый. И госпоже Тулак он тоже не нужен. И если у него больше не получится укротить коней, она как пить дать отошлет его назад — и что с ним тогда будет?

• Предыдущая
• 81/105
• Следующая