Сердце Мириаля - Фьюри Мэгги - Страница 94

• Предыдущая
• 94/105
• Следующая

Все, кроме одного. Кроме него.

Брось, одернула себя Серима. Тебе пора повзрослеть. Командир Мечей Божьих ничем не отличается от остальных. Он такой же, как все мужчины, — а они все одинаковы. Если ты до сих пор этого не поняла — значит, ты безнадежная дура. Блейд ухаживает за тобой только потому, что ему что-то нужно и уж верно не твои прелести! Скорее всего он искал твоей поддержки в какой-то своей интриге против иерарха…

Отражение в зеркале застыло, точно окаменев. Неправда! Этого не может быть!

Серима не обратила внимания на это хныканье. События последних месяцев, лишенные романтической дымки робких чувств и надежд, предстали вдруг перед ней в совершенно ином, беспощадном свете. С жестокой ясностью она увидела, как Блейд обаянием и лестью подталкивал ее сделать грязную работу — потребовать Великого Жертвоприношения иерарха.

И я попалась на крючок, точно глупая рыба!

Серима стиснула кулаки с такой силой, что если б ее ногти не были по привычке обгрызены, она расцарапала бы себе ладони до крови. Волна бессильного гнева всколыхнулась в ней, но даже сейчас этот гнев был направлен на нее саму, одинокую легковерную дуру, а не на того, кто так ловко сыграл на ее легковерности. Даже теперь она, жалкая влюбленная идиотка, не могла заставить себя возненавидеть его.

Серима окинула взглядом новое платье — изящный покрой, тугой корсет, пышные накрахмаленные юбки. Роскошная золотая парча расшита нитями из чистого золота и крохотными ало сверкающими рубинами — теми, что добывают на принадлежащих ей копях. Серима знала, что портной выбрал именно этот фасон, дабы придать хоть какую-то форму ее безнадежно плоской и пресной фигуре. Опыт не удался. Драгоценности, призванные отвлечь внимание от недостатков хозяйки, лишь сильнее подчеркивали ее плачевное уродство. «Растреклятый наряд, — с горечью подумала Серима, — стоил мне годового дохода целой деревни, а на мне он смотрится как холщовый мешок».

И тут ее терпение лопнуло.

— Марута! — во все горло завопила она. — Марута! Сейчас же иди сюда!

В бешенстве Серима с такой силой дернула за колокольчик, что витой шнурок остался у нее в руках.

— Мириаль всеблагой, что еще у тебя стряслось? — отдуваясь, вопросила старуха. Остановившись на пороге, она театральным жестом схватилась за сердце. — Ты же меня чуть не прикончила! Бегать вверх и вниз по лестницам — это в моем-то возрасте…

Она не успела завершить свою ворчливую тираду. Серима, в три шага преодолев комнату, влепила экономке пощечину — такую увесистую, что на морщинистой щеке проступил быстро покрасневший отпечаток ладони.

Воцарилась мертвая тишина.

— Если ты слишком стара, чтобы бегать по ступенькам, — процедила Серима, — собирай свои вещички — и вон из этого дома! А если ты еще раз посмеешь сказать мне хоть одно дерзкое слово, я велю вывести тебя во двор и высечь перед всей челядью. Поняла?

Марута кивнула, впервые в жизни не в силах вымолвить ни слова. Нижняя губа ее мелко дрожала. Прижав ладонь к щеке, она смотрела на хозяйку жалким взглядом побитой собаки — и от этого взгляда Сериму охватил жгучий стыд. Она знала, что теперь до конца своих дней запомнит глаза Маруты — и будет презирать себя за то, что сделала. Серима поспешно отвернулась от старой экономки.

— Расстегни крючки, — велела она сквозь зубы, — и сними с меня эту мишурную дрянь. Да, и принеси мое старое черное платье.

— Что?! — взвизгнула Марута. — Ты хочешь пойти на церемонию в этом ветхом убожестве? — Старуха, похоже, оправилась на удивление быстро. — Да ведь ты в нем вылитая прислуга! А кстати, о прислуге — все уже ушли в Пределы, кроме твоего драгоценного Пресвела, — ядовито прибавила она, — так что ежели хочешь высечь меня прилюдно, придется тебе подождать до утра. Тоже мне, придумала — высечь…

Серима, впрочем, заметила, что при всем этом ворчании экономка на редкость проворно принялась за дело. Она уже расстегнула крючки парчового платья и, направившись к большому гардеробу, принялась нарочито громко греметь и стучать вешалками. Серима содрала треклятое платье с плеч, выбралась из него и, небрежно скомкав бесценную парчу, швырнула его в угол.

— Леди Серима! — больше по привычке возмутилась Марута. — Разве так обращаются с дорогими и новыми вещами? И между прочим, — добавила она прежде, чем хозяйка успела одернуть ее, — что-то я никак не могу найти твое черное платье. Должно быть, оно в стирке.

От Серимы не ускользнул хитрый блеск в глазах экономки. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты и, перегнувшись через лестничные перила, громко позвала:

— Пресвел! Пресвел!

Над головой Серимы послышался торопливый топот бегущих ног, а затем появился и ее помощник — не снизу, как она ожидала, а сверху, с чердака, где размещались комнаты горничных.

— Ты что это делал на чердаке? — удивленно спросила Серима.

— А… э… да вот кухарка в последнее время жаловалась, что из кухни подворовывают по мелочам. Я решил воспользоваться случаем и, пока горничных нет, без шума осмотреть их комнаты.

В другое время Серима только восхитилась бы его расторопностью. Сегодня, когда рана, нанесенная Блейдом ее гордости, была еще свежа, ей и объяснение Пресвела казалось подозрительным… «Нет, устало подумала Серима, — не стоит сейчас задумываться об этом. Я просто не решусь проверять его слова». Если б ей случилось застичь Пресвела к одной из горничных, ей пришлось бы уволить обоих, а она не представляла, как сможет без него жить. Да ведь Пресвел — ее правая рука!

— Госпожа? — От размышлений Сериму отвлек голос Пресвела, как всегда, почтительный и услужливый. — Госпожа, что я могу для тебя сделать?

— О, кое-что. — Серима сделала глубокий вдох, отлично сознавая, что Марута, укрывшись за дверью, ловит каждое их слово. — Спустись вниз, Пресвел, и принеси мне хлыст, которым старшая горничная наказывает своих подчиненных.

— Что?— Глаза Пресвела едва не выскочили из орбит.

— И не вздумай даже ее защищать, — жестко продолжала Серима. — Мне плевать, что Марута уже стара — ей надлежит дать урок. Я предупреждала ее, что случится, если она будет мне дерзить.

— А, так ты желаешь высечь Маруту! Прекрасно! Уже бегу, госпожа!

И Пресвел вприпрыжку помчался вниз по ступеням. Серима смотрела ему вслед, озадаченно хмурясь. Что это на него сегодня нашло? Совсем не похож на себя — расторопного, деловитого, уравновешенного. Может, в этом треклятом доме все сговорились, чтобы свести ее с ума?

Вернувшись в спальню, Серима обнаружила, что ее блеф сработал великолепно. Черное платье было аккуратно разложено на кровати.

— Ладно, ладно, — проворчала Марута. — Твоя взяла. Радуйся. Ступай на самую важную церемонию года в черном, точно старая карга, — мне-то что? Только пусть тебе застегивает платье твой любимчик Пресвел — я и пальцем не шевельну, хоть до смерти забей!

С этими словами экономка удалилась, чрезвычайно довольная тем, что она, как всегда, оставила за собой последнее слово.

Когда Серима натягивала через голову неброское шерстяное платье, в дверях появился Пресвел с плетью в руке.

— Тебе еще нужна плеть, госпожа? — деловито спросил он.

— Нет, — сухо ответила Серима. — Она сыграла свою роль. Оставь ее покуда здесь, Пресвел, и, если ты не против, помоги мне застегнуть платье, а потом можешь вернуться к делу, от которого я тебя отвлекла.

С этими словами она испытующе глянула на Пресвела — не отведет ли глаза, не покраснеет ли, признав за собой вину? Тот, однако, оставался вежлив и невозмутим, как всегда.

— Разумеется, госпожа моя. Я всегда рад тебе помочь. Да, кстати, я заглядывал к девочке. Сейчас она крепко спит, так что тебе не о чем беспокоиться.

По его тону Серима поняла, что помощник упрекает ее за равнодушие к ребенку.

— Что ж, хорошо. Рада это слышать. — Она старательно убрала из голоса даже тень раздражения. — Ты еще не нашел для нее няню?

— Думаю, что нашел, госпожа моя. Мне не хотелось беспокоить тебя в день Великого Жертвоприношения, поэтому я договорился, что она придет к тебе завтра. Это дочь старинного друга нашей семьи — на мой вкус, слишком молода, но ей доводилось ухаживать за целым выводком младших сестер и братьев, так что опыт в этом деле у нее большой. Полагаю, госпожа, она тебе понравится. Девушка очень скромная, нетребовательная, зато трудолюбивая.

• Предыдущая
• 94/105
• Следующая