Дело вдовы Леруж - Габорио Эмиль - Страница 58

• Предыдущая
• 58/84
• Следующая

Ноэль смирился с красноречием своего благодетеля-банкира так же, как человек, не имеющий зонтика, мирится с ливнем.

— К чему же вы клоните? — поинтересовался он.

— Да к тому, что я не намерен переписывать ваши векселя. Вам понятно? Сейчас, как следует постаравшись, вы еще можете раздобыть необходимые двадцать две тысячи. Не хмурьтесь, не хмурьтесь, вы их найдете, хотя бы для того, чтобы не сесть в тюрьму. Найдете, разумеется, не здесь — предполагать подобное было бы глупо, — а у вашей красотки. Само собой, она не обрадуется и не станет от вас этого скрывать.

— Но ее деньги — это ее деньги, и вы не имеете права…

— И что же? Понимаю, она взовьется и станет настаивать, чтобы вы поискали денег в другом месте. Послушайтесь меня и не поддавайтесь ей. Я желаю, чтобы мне немедленно было заплачено. Я не собираюсь давать вам отсрочку, потому что три месяца назад вы израсходовали последнее, что у вас было. Ну, не спорьте, не спорьте! Вы сейчас в таком положении, когда всеми силами стараешься оттянуть развязку. Вы же с радостью подожжете кровать вашей умирающей матушки, чтобы эта особа могла согреть ноги. Где вы достали десять тысяч, которые вчера дали ей? И кто знает, на что вы вскоре решитесь, чтобы раздобыть денег? Желание удержать ее еще две недели, еще три дня, еще денек может завести вас очень далеко. Откройте же глаза! Я все эти штуки знаю. Если вы не бросите Жюльетту, вы погибнете. Послушайте добрый совет, причем бесплатный. Рано или поздно вам все равно придется с нею расстаться. Так сделайте это сегодня.

Вот таков он, достойнейший Клержо, — никогда не скрывает правды от клиентов, ежели у него накипит. Ну, а если они недовольны, тем хуже, зато его совесть чиста. Он не из тех, кто попустительствует безрассудству.

Ноэль не выдержал и дал выход раздражению.

— Ну, хватит! — решительно заявил он. — Можете поступать, как вам угодно, только избавьте меня от своих советов. Я предпочитаю иметь дело с судебным исполнителем. Если я иду на такой рискованный шаг, то, значит, могу исправить все его последствия, да так, что вы только рот разинете. Да, господин Клержо, я могу завтра утром получить двадцать две тысячи франков, а могу и сто тысяч, стоит мне только попросить. Но делать этого не стану. Не прогневайтесь, но мои траты останутся тайной, как это было и до сих пор. Я не хочу, чтобы люди заподозрили, будто я нахожусь в стесненных обстоятельствах. Даже из уважения к вам я не откажусь от достижения своей цели, тем паче в тот день, когда я уже близок к ней.

«Артачится, — думал ростовщик. — Значит, у него не такое безнадежное положение, как я думал».

— Итак, можете тащить векселя к судебному исполнителю, — продолжал адвокат. — Пусть он приходит. Об этом будет знать только наш привратник. Через неделю меня вызовут в торговую палату, и я попрошу отсрочки на двадцать пять дней, которую суд предоставляет всем несостоятельным должникам. Семь и двадцать пять во всем мире равняется тридцати двум. Как раз столько мне и нужно для устройства своих дел. Короче, вывод таков: либо вы принимаете вексель на двадцать четыре тысячи франков сроком на полтора месяца, либо — слуга покорный, мне недосуг, и можете отправляться к судебному исполнителю.

— Ну, через полтора месяца с деньгами у вас будет так же, как сегодня. А сорок пять дней с Жюльеттой, во сколько же это встанет луидоров?

— Господин Клержо, — отвечал Ноэль, — задолго до этого срока мое положение совершенно переменится. Но я вам уже все сказал, — поднимаясь, заявил он, — у меня совершенно нет времени…

— Минутку, минутку! Экий вы порох! — всполошился добряк банкир. — Так, говорите, двадцать четыре тысячи франков на полтора месяца?

— Да. То есть приблизительно семьдесят пять процентов. По-моему, это неплохо.

— Да я-то не больно гоняюсь за барышом, — сообщил г-н Клержо, только… — Он впился в Ноэля взглядом и ожесточенно скреб подбородок; этот его жест свидетельствовал о напряженной работе мысли. — Только я хотел бы знать, на что вы рассчитываете.

— Все, что я мог вам сообщить, я сообщил. Скоро вы все узнаете, как и остальные.

— Ясно! — воскликнул г-н Клержо. — Дошло наконец! Вы женитесь, да? Черт возьми, вы нашли богатую невесту? Ваша крошка Жюльетта что-то такое говорила мне сегодня утром. Так значит, вы женитесь! А она хороша собой? Да какое это имеет значение. У нее есть денежки, так ведь? Разумеется, без них вы не стали бы жениться. А с родителями вы уже познакомились?

— Я этого не говорил.

— Ладно, ладно, скрытничайте — все и так понятно. Один совет: будьте осторожней, ваша красавица что-то подозревает. Да, вы правы, не стоит добывать деньги. Любой ваш шаг может привести к тому, что будущий тесть узнает про ваше финансовое положение и тогда уж не отдаст за вас доченьку. Словом, женитесь и будьте благоразумны. Главное, бросьте Жюльетту, иначе я гроша не дам за приданое. Хорошо, договорились: приготовьте вексель на двадцать четыре тысячи, а я в понедельник принесу ваши старые векселя.

— А они у вас не с собой?

— Нет. Откровенно признаться, я знал, что иду к вам впустую, и еще вчера передал их вместе с другими судебному исполнителю. Тем не менее можете спать спокойно: я дал вам слово.

Г-н Клержо сделал вид, будто уходит, но тут же повернулся к Ноэлю и сказал:

— Да, совсем забыл! Уж коль будете писать вексель, поставьте там двадцать шесть тысяч. Ваша красавица просила у меня кое-какие тряпки, и я обещал завтра их ей доставить. Таким образом вы оплатите их.

Адвокат попытался протестовать. Разумеется, он не отказывается платить, но считает, что насчет покупок с ним необходимо советоваться. Он не может допустить, чтобы так распоряжались его деньгами.

— Шутник вы! — пожимая плечами, бросил ростовщик. — Неужели из-за такого пустяка вы будете спорить с нею? Ой, задаст она вам! Считайте, что она схватила отступного. И запомните, если вам нужны деньги для свадьбы, дайте мне какое-никакое обеспечение — на эту тему можно побеседовать у нотариуса, — и я к вашим услугам. Ну все, убегаю. До понедельника, не так ли?

Ноэль приник ухом к двери, желая увериться, что ростовщик действительно ушел. Услышав его шаги вниз по лестнице, он разразился проклятьями:

— Скотина! Негодяй! Грабитель! Старый живоглот! Он еще заставил себя упрашивать! Ишь ты, собрался преследовать меня по суду! Хорошо бы я выглядел в глазах графа, если бы до него дошло. Гнусный лихоимец! Я уж думал, придется ему все рассказать. — Продолжая клясть и поносить ростовщика, Ноэль вытащил часы. — Уже половина шестого… — пробормотал он.

Адвокат был в нерешительности. Пойти на обед к отцу? Но можно ли оставить г-жу Жерди? Обед в особняке Коммаренов был куда соблазнительней, но, с другой стороны, покинуть умирающую…

«Нет, уходить нельзя!» — решил он.

Ноэль сел за бюро и быстро написал отцу письмо с извинениями. Г-жа Жерди, сообщал он, может скончаться с минуты на минуту, и он считает себя обязанным быть дома, чтобы принять ее последний вздох.

Давая служанке поручение отнести письмо посыльному, чтобы тот доставил его графу, Ноэль вдруг спохватился:

— А брату госпожи Жерди известно, что она опасно больна?

— Не знаю, сударь, — ответила служанка. — Во всяком случае, я ему не сообщала.

— Да как же так! Меня не было, и никому не пришло в голову оповестить его! Немедленно бегите к нему и, если его нет, скажите, чтобы его разыскали. Пусть он придет.

Немножко успокоившись, Ноэль уселся в комнате больной. Там горела лампа, и монахиня, совершенно уже освоившись, хлопотливо вытирала пыль и наводила порядок. Лицо у нее было довольное, и это не ускользнуло от Ноэля.

— Сестра, есть хоть какая-нибудь надежда? — спросил он.

— Хочу в это верить, — отвечала та. — У нее был господин кюре, но ваша матушка так и не очнулась. Он еще раз придет. Но это не все. Как только господин кюре явился, подействовали горчичники: вся кожа покраснела, и я уверена, что она их чувствует.

— Да услышит вас бог, сестра!

• Предыдущая
• 58/84
• Следующая