Марикита - Феваль Поль Анри - Страница 42

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая

Жандри снова прислушался, и на этот раз услышал скрежет ключа, поворачивающегося в замке. Стало быть, Амабль спал и, более того, был заперт на два оборота.

В коридор выскользнула одетая, но босая женщина, и молча указала пальцем на одну из дверей.

– А мадемуазель де Невер? – спросил Жандри.

– Обе девушки спят в самом конце коридора, но они заперлись, и замок довольно надежный.

Грюэль, улыбаясь, расправил могучие плечи. Какой замок устоит против такого тарана?

– Ну что ж, удачи, – прошептала служанка. – Я потом отыщу вас.

Она спустилась вниз, в залу, и стала ощупью отыскивать дверь. Вдруг дрожь пробежала по ее телу: она споткнулась о труп.

Женщина повернула назад, думая выбраться в окно. Но вдруг в темноте ее схватили чьи-то железные руки.

– Это ты, Хасинта? – спросили у нее очень тихо.

– Да, пустите меня.

Ставень приоткрылся, луна осветила лицо коварной, и она увидела направленный на нее взгляд.

– Ты лжешь, – сказал Кокардас, успевший уже очнуться и теперь с такой силой сжимавший ее запястья, что легко мог бы их сломать. – Что происходит? Ты сообщница этих убийц?

– Пощадите! – простонала она, не осмеливаясь, однако, кричать. Но гасконец не слушал ее. Он испугался, что все уже кончено, и что убийцы привели в исполнение свои черные замыслы.

Как долго он пролежал на полу, недвижимый, бессильный? Этого он не знал, и рычание слетело с его губ. Он отшвырнул служанку, и та, ударившись головой об угол стола, упала. По ее лбу ниточкой струилась кровь.

Кокардас же, мучимый тревогой, но, надеясь, что еще не слишком поздно, подобрал свою шпагу и испустил крик, который потряс весь дом, заставил содрогнуться стены, наполнил собой все пространство от фундамента до самой крыши и прозвучал, как величественный раскат грома:

– Лагардер! Лагардер!

Услышав его, Жандри побледнел; лампа закачалась в руке Кита; Ив де Жюган и его товарищ почувствовали, что их руки сами собой сжимаются на эфесе шпаг, и только один человек не повел бровью: англичанин Палафокс. Флегматичный, как и все представители его нации, он был наготове; его лицо казалось абсолютно неподвижным.

– Высади дверь, – велел Готье Киту, – и рази наповал!

Великан поставил свой фонарь на пол и бросился вперед. Раздался треск дерева и звяканье упавших замков, во все стороны полетели щепки – и бандиты ринулись в образовавшийся проем. Мягкий лунный свет лился в комнату из открытого окна; возле него стоял граф Лагардер, полуодетый, со шпагой в руке, и не возмутимо ждал убийц. Первый из них одним прыжком подскочил к графу и скрестил с ним шпагу. Но звон стали смолк почти в ту же минуту: Палафокс рухнул с раскроенным лбом; вслед за этим перед Лагардером сверкнул клинок Ива де Жюгана. Граф тут же выбил у него рапиру, причем с такой силой, что она полетела за окно, со свистом рассекая воздух.

– Убирайся, мальчишка, – сказал Лагардер, – я с детьми не воюю.

В коридорах захлопали двери. Фонарь, опрокинутый чьей-то ногой, погас. Откуда-то сверху – не с неба ли? – доносился резкий голос Паспуаля, сопровождавшийся грохотом кулаков в дверь, не желавшую открываться. Шаверни вбежал было в комнату, но сильные руки обезоружили его, швырнули наземь и связали раньше, чем он смог оказать сопротивление.

Навай напал на Жандри, но тот отскочил в сторону; шпага Навая воткнулась в деревянный брус и сломалась.

Лагардер остался лицом к лицу с четырьмя головорезами, которые не осмеливались приблизиться к нему и только беспомощно размахивали клинками. Это зрелище казалось графу забавным. Лагардер прекрасно знал, что ему стоит сделать лишь шаг, чтобы поразить любого из них; но у него родилось подозрение, что эти трусы того гляди пустятся наутек: они уже искали глазами лестницу.

Вдруг раздался пронзительный крик, и в конце коридора мелькнул белый силуэт: то Аврора бежала к Лагардеру, протягивая к нему руки:

– Анри! Анри!

Граф побледнел. Ее могли убить прежде, чем она до него доберется.

Но добежать девушка не успела. Готье Жандри схватил ее в охапку, поднял и понес к лестнице.

– Уходим! – закричал он. – Я ее держу.

Госпожа де Невер испустила душераздирающий вопль и упала бы навзничь, если бы Флор не поддержала ее. В страшном грохоте тяжелых шагов слышался испуганный крик Авроры:

– Анри! Анри! Спаси меня!

Спрыгнув на пол нижней залы, Жандри злорадно засмеялся. Ему оставалось только выскочить в окно со своей добычей – живым выкупом Гонзага. Он, конечно, видел, что Лагардер настигает его, но он чувствовал себя в безопасности: его спину прикрывали Кит и еще двое других. Все они готовы были умереть, лишь бы сам Жандри вырвался со своей ношей на свободу.

Однако смех Готье быстро прервался. Его горло сжали, будто в тисках; он поспешил выпустить потерявшую сознание Аврору, которую подхватили чьи-то руки, и одним прыжком выскочил в окно. Остальные бандиты последовали его примеру с такой быстротой, что получили от Кокардаса лишь один удар шпаги на всех.

«Подарок» достался Киту, который оказался самым неповоротливым и поплатился раной в плечо. Так гасконец расквитался с мерзавцем за полученный недавно удар головой в живот.

Появилась Хасинта со свечой в руке, и Лагардер принял на руки бедняжку Аврору, бледную и похолодевшую. Он быстро поднялся наверх и поручил свою невесту заботам доньи Крус.

Навай развязал Шаверни, а Лагардер пожал руку Кокардасу.

– Пресвятая Матерь Божья! – говорил последний. – Они хорошо все подготовили. Если бы я вовремя не проснулся, им, наверное, удалось бы…

Потом он вдруг опустил голову, не решаясь взглянуть Анри в глаза.

– Прости, дружище, – прошептал он. – Если бы я столько не пил сегодня, они бы и на порог не ступили.

– Кто это? – спросил граф, заметив тело Морда, распростертое на пороге.

А, это мой негодяй-ученик, – ответил Кокардас, – я его учил выделывать всякие там па и прыжки, пока он прямиком на тот свет не запрыгнул.

Объяснения мэтра позволили найти разгадку этой истории и восстановить ход событий.

– Надеюсь, мы их теперь не скоро увидим, – медленно сказал Анри. – Тем более, что мы уедем сегодня же.

– Мне показалось, что их было только четверо, – заметил гасконец.

Навай многозначительно приложил палец ко лбу и коротко сказал:

– Пятый уже на небесах.

– Вот и отлично, дружище! Мы не теряли времени даром нынче ночью! Так, а что же стряслось с Амаблем? Мы тут дрались, и совсем забыли о нем.

Все переглянулись.

– Где Паспуаль?

– Я здесь, – смущенно ответил голос сверху. – Меня заперли, пришлось двери выламывать. Только что освободился.

– Боже мой, кого я вижу? Кто это?! Ах ты, черт меня раздери, что же с тобой приключилось?

– Не знаю, ничего не знаю… Видно, выпил я лишнего, – сбивчиво бормотал нормандец, потом запутался окончательно и умолк.

– Ад и дьявол! – сурово произнес Кокардас. – Нечего было так напиваться! И бутылки, и женщины – это ты, пожалуй, лишку хватил…

Тут Паспуаль вдруг заметил служанку, лежавшую под столом, и побледнел.

– Она что… тоже умерла? – испуганно спросил он.

Нормандец торопливо опустился на колени и приподнял ей голову. Лицо предательницы было искажено страдальческой гримасой, и у Кокардаса не хватило духу поминать о ее гнусном поступке.

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая