Марикита - Феваль Поль Анри - Страница 60

• Предыдущая
• 60/61
• Следующая

Ему вспомнилось милое лицо Авроры… но музыкальные аккорды вывели его из мечтательного состояния.

– Пускай все танцуют! – произнес король. – Алебарды уступают место скрипкам.

Скованность, охватившая всех во время разыгравшейся здесь сцены, уже исчезла. Все были довольны таким финалом, и вскоре центр зала заполнили танцующие.

Лагардер удостоился чести быть приглашенным на танец самой королевой. Потом его окружили и взяли в плен первые красавицы двора. Как же они огорчились, когда король знаком велел графу следовать за собой и увлек его в пустую комнату, где они могли говорить с глазу на глаз!

– Сударь, – сказал Филипп, – мы почти ничего не знаем о вас кроме того, что вы в некотором роде герой романа, честный и отважный. То, что произошло сегодня вечером между вами и принцем Гонзага, побуждает меня попросить разъяснений, которые, впрочем, вы можете и не давать, если тому есть веские причины. Знайте, что Филипп Мантуанский все равно был бы сегодня же вечером изгнан из дворца; инцидент с вами только слегка ускорил развязку.

– Я знаю это, сир, потому что его королевское высочество регент Франции приказал мне прочитать письмо, адресованное вашему величеству.

– Но в нем ничего не говорится ни о вашем пребывании в Испании, ни о вашей вражде с Гонзага.

– Единственно потому, что я вынужден был действовать в одиночку и инкогнито, и потому, что моя история слишком длинная. Если его величеству будет угодно с нею познакомиться, ему потребуется вооружиться терпением.

– Говорите, сударь, я выслушаю вас до конца, сколько бы для этого ни потребовалось времени.

Лагардер действительно говорил долго, и если король его и прерывал, то лишь для того, чтобы выразить свой гнев, удивление или восхищение.

– А что вы намерены делать теперь? – спросил он, когда рассказ был закончен.

– Убить его завтра, сир, как я ему это пообещал. Иначе он будет свободен, ибо я уверен, что его подручным не удалось избавиться от Сулхама, и что последний преподал им хороший урок. Турок жив. Может быть, до окончания бала я сам приведу его вашему величеству.

– Вы знаете, – сказал Филипп, смеясь, – что всего лишь два века тому назад вы были бы сожжены как колдун по приказу святой инквизиции?

– Я не колдун, я только хорошо знаю, как мне следует поступать. И я знаю, что завтра же два негодяя – Филипп Мантуанский и Пейроль ответят мне за все. Остальные играют второстепенные роли, и я оставлю их в живых: когда сносят голову, руки тоже теряют силу.

– С вами может случиться несчастье, поэтому я не вправе позволить вам сделать то, что вы желаете.

– Филипп Неверский ждет отмщения, – вдохновенно воскликнул Лагардер, – и ничто не остановит моей руки. Я буду преследовать убийц там, куда они направятся, и если я не расправлюсь в Мадриде с теми двоими, которых только что назвал, то – да простит меня ваше величество – я настигну их в другом месте!

– Но в моих силах помешать вам преследовать их…

– Для этого меня нужно было бы арестовать – а я бы бежал из-под стражи, заковать меня в цепи – а я бы их разорвал. Месть моя святая; я уже сказал вашему величеству, что само Небо хочет, чтобы правосудие свершилось!

Перед таким напором монарх не устоял.

– Завтра, сударь, – сказал он, – в моем присутствии и в присутствии самых знатных вельмож Испании принц Гонзага и его фактотум по очереди предстанут перед вами со шпагами в руках. Бог справедлив: вы победите.

Он взял Лагардера за руку и ввел в зал, где все пытались понять, какова же причина столь долгого отсутствия. Однако граф недолго оставался на празднике; вскоре он исчез, и даже король не знал, куда он подевался.

Итак, по всему дворцу разыскивали Лагардера, а тем временем, на глазах у изумленных гостей бала разворачивалась невероятная сцена. В распахнутых дверях зала внезапно возникло знакомое улыбающееся лицо, и турок-горбун поспешно заковылял туда, где находился Филипп V.

– Сулхам!.. Сулхам!.. – раздались удивленные возгласы.

Танцы тут же прекратились, и все окружили турка.

– Откуда ты? – спросил король. – И что с тобой случилось вчера вечером?

Мусульманин рассмеялся чуть более громко, чем обычно, и жестами дал понять, что обратил в бегство шестерых человек, ранив своей саблей одного в плечо, другого в голову, третьего в бедро, а четвертого в ляжку.

– Ты их знаешь? – спросил Филипп.

Турок кивнул, и все захлопали в ладоши.

– Браво, Сулхам!.. Завтра ты их нам покажешь!.. Ах, ты просто прелесть, горбун!

Среди дам одна особенно выделялась своим воодушевлением: то была герцогиня Сиудад. Турок благодарно ей улыбнулся и, легко и изящно поклонившись, заговорил с нею звучным мелодичным голосом, заставив всех оцепенеть от изумления:

– Не окажет ли герцогиня мне честь станцевать со мной?

– Что происходит? – раздались отовсюду возгласы. – Немой заговорил…

Госпожа де ла Сиудад, которая поначалу покраснела, сразу же овладела собой, подозревая, что сюрпризы на этом не закончатся и что случится еще что-то неожиданное. Она была согласна на любую роль в этом захватывающем спектакле.

– Соглашаюсь с удовольствием, – ответила она храбро, – хотя бы для того, чтобы видеть, как вдруг запляшут ноги, причем не хуже, чем это только что проделал язык.

Звуки гавота подхватили их обоих, легких и быстрых. Турок был по-прежнему горбат, но, тем не менее, его ноги уверенно скользили по паркету. Когда танец закончился, он вынул пару золотых ножниц и показал их герцогине.

– Вот подарок, полученный Сулхамом. С согласия герцога, вашего супруга, позволите ли вы мне сохранить его, мадам, с тем, чтобы от вашего имени преподнести моей невесте?

– Невеста горбуна?!. – воскликнули дамы. – Когда же ты нам ее представишь, Сулхам?

– Назови нам хотя бы ее имя…

– Ее зовут Аврора де Невер, а меня, меня зовут Анри де Лагардер!

В тот же миг сабля, халат и тюрбан полетели в угол, и граф вновь оказался в центре восторженной толпы. Филипп V, который еще час тому назад был посвящен в этот секрет, остался доволен произведенным впечатлением.

– В свою очередь, сударь, – произнес он, – мне тоже хочется преподнести вам подарок.

И все поняли, что он обращается не к Сулхаму, не к старому андалузскому сеньору, а к одному из самых благородных и храбрых рыцарей.

– Граф де Лагардер, я хочу привязать вас к моей стране: вот лента Изабеллы Католической; король Испании жалует ее вам с одобрения всего Ордена.

Анри глубоко поклонился, принимая этот знак чести из рук Филиппа V, который сердечно обнял его.

– Пусть защитит он завтра вашу грудь, – тихо шепнул ему король.

Пока в Алькасаре происходили все эти события, Гонзага и его приспешники заканчивали свою трапезу. Но, против обыкновения, винные пары не замутили их разум. Они нуждались в том, чтобы их мысли оставались ясными, так как этой ночью им предстояло сыграть опасную партию, где ставкой была их свобода, а быть может, даже и жизнь.

В полночь Пейроль выпроводил слуг и спустя некоторое время отправился к ним, чтобы удостовериться, все ли они спят. Гонзага же внимательно прислушивался к шагам часовых, размеренно ходивших под окнами.

– Сегодня, – произнес он, – вы видели старого андалузского сеньора, превратившегося в Лагардера. Завтра в Алькасаре вы увидите превращение Сулхама. На сей раз, Носе, ты превзошел своего хозяина и первым догадался, кто скрывается под обличьем горбуна. Вы были правы, когда хотели проткнуть проклятого турка своими шпагами. Однако вас постигла неудача; и вот теперь вы во власти нашего общего врага.

По спине Ориоля пробежали мурашки.

– Король, – прошептал он, – пообещал сохранить нам жизнь, если турок окажется живым, а вы только что сказали, сударь, что Сулхам сейчас в Алькасаре.

– Верить слову короля, это все равно, что перестать верить самому себе. Разве я вам не говорил, что нужно всегда идти своим путем, не обращая внимания ни на угрозы, ни на обещания?.. Филипп V обещал, Лагардер угрожал: однако никто из них своих планов не осуществит, и это говорю вам я, принц Гонзага!

• Предыдущая
• 60/61
• Следующая