Неукротимая герцогиня - Галан Жюли - Страница 24
- Предыдущая
- 24/68
- Следующая
Потом в маленьком окошке под самой крышей показывался полный лик луны, и при ее свете Жаккетта видела, что вместо рогов у козла раскаленные, брызгающие искрами клинки.
Ехидно улыбаясь и мемекая, козел выскакивал из клетки и, опустив голову, шел на нее, а за стеной сарая смеялся и кашлял кузнец…
Захлебнувшись криком, Жаккетта опять просыпалась, разбуженная испуганной Аньес. Опять пила. И не в силах сопротивляться смыкающему веки забытью, опять опускалась на дно липкой, зыбучей трясины сновидений.
И опять все повторялось заново с тошнотворным постоянством. Но теперь душа Жаккетты раздваивалась, и одна половинка, порхая в воздухе, наблюдала, как ее, Жаккетту, ведут на заклание. А вторая в ужасе металась по телу, и в горло вонзался раскаленный добела клинок. И тут же первая половина видела радостное лицо Жерара за Жаккеттиной спиной.
Пытаясь как-то спастись, Жаккетта бросалась бежать. Но ноги, точно налитые свинцом, не отрывались от земли. Она падала в острую стальную траву и опять над ней висела улыбающаяся полная луна, а уши резал кашель кузнеца и хохот Жерара…
Чувствуя, что еще немного – и ее сердце лопнет от ужаса, Жаккетта из последних сил приподняла голову, к луне и закричала: «Пресвятая Дева Мария, спаси-и-и!..» – и резко, точно выдернутая за шиворот из кровавого омута, проснулась и села на постели.
В окошко ласково светил тоненький серп месяца, мерцали звезды, трещали цикады, и пахло теплой ночью. Напротив на своей кровати тихонько посапывала умаявшаяся Аньес. Жаккетта дрожащей рукой нашарила в изголовье кувшин и долго – долго пила, наслаждаясь безопасной тишиной. Она душой чувствовала, что Дева Мария незримо стоит за ее плечом, и ощущала её прохладную ладонь на своей макушке.
Вдруг с руки Богоматери в ее голову разноцветной змейкой скользнула какая – то мысль и начала крутиться там колечком. Жаккетта решила, что это очень важная мысль и надо поймать ее за зеленый хвостик и понять. Наконец ей это удалось, и все стало просто и понятно.
«Даже ради самого лучшего в мире меча нельзя распарывать людей от живота до горла!»
Словно какой-то тугой обруч, больно стягивающий голову, лопнул от этой мысли, и Жаккетта почувствовала чудесную легкость и покой во всем теле. Теперь она знала, что ей надо сделать.
Успокоенная своим открытием, Жаккетта допила кувшин до дна и уже безбоязненно легла в постель. Только ее голова коснулась подушки, она провалилась в глубокий, лишенный всяких сновидений сон.
Проснувшаяся на рассвете Аньес подошла к Жаккетте и, потрогав ее лоб, с удивлением обнаружила, что он прохладный.
Лихорадка прошла.
Глава XII
Теперь каждое утро и вечер Жаккетта ходила к кузнецу с новым чувством. Почти без страха оставляла возле клетки с нубийцем полную корзину и забирала пустую, стараясь не попадаться на глаза ни кузнецу, ни его подмастерьям. Страх к козлу она загнала на самое дно души и, проходя мимо его вонючего обиталища, демонстративно разжимала и показывала рогатому ладонь, где (по совету тетушки Франсуазы) лежал серебряный крестик. Козел равнодушно смотрел и на Жаккетту, и на крест, жевал себе папоротник и делал свое мокрое дело.
– Эх! Говорил бы ты по-нашему! – как-то раз вздохнула безнадежно Жаккетта, обращаясь к пленнику.
– Я мало-мало говорить! – внезапно отозвался нубиец, вращая глазами.
– Ой, мама! – от неожиданности отскочила Жаккетта. – Помру я в этом сарае от разрыва сердца! А чего молчал?
– Зачем говорить? Все враг… Все ненавидеть Абдулла, я понимать! – Печальный голос нубийца был высокого, но приятного тембра.
– Ну и молодец, что понимать! Лежи смирно, я тебе помогу.
Жаккетту так обрадовала эта неожиданная возможность общаться с черным человеком, очень упрощавшая дело, что она даже осмелилась протянуть руку и пальцем потрогать его плечо.
– Ничего, вроде людское!..
– Зачем помогу? Я – чужой для ты… – безнадежно ответил нубиец.
– Затем! – отрезала Жаккетта. – Моду взяли некоторые здешние в людей, как в поросят, ножи тыкать. Лопай булочки и жди. Я скоро чего-нибудь надумаю. Не пропадешь!
– Ты чудной! Я враг. Я – чужой вера. Я – другой кожа. Зачем для ты беда? – Нубиец с непониманием и жалостью глядел на девушку.
– Дева Мария велела! – чуть гордясь собой и своей миссией сообщила Жаккетта. – Сам ты чудик! Его спасают, и он же недоволен! Ну пока, до вечера.
Уходя, она внимательно осмотрела клетку со всех сторон и убедилась, что та сделана на совесть.
В замке дела шли, своим чередом. Понемногу паковали вещи, на конюшне тщательно готовили экипажи к долгому путешествию.
Теперь, утром возвратясь из кузницы, Жаккетта отмывалась в прачечной и спешила наверх, где под строгим руководством мессира Марчелло укладывала волосы госпоже Изабелле, госпоже Жанне и госпоже Беатрисе.
Дамы млели от удовольствия, видя, какие чудесные прически возникают на их головах под ловкими руками Жаккеты. А камеристки во все глаза наблюдали, на кого чаще бросает взгляды мессир Марчелло – на баронессу или свою ученицу.
Прошла уже неделя, а Жаккетта никак не могла придумать, как же ей вызволить бедолагу из клетки. Перед глазами маячила картина, как она, обливаясь потом, пилит громадной пилой прутья решетки или дужку замка. Но где взять такую пилу и долго ли ей придется пилить, Жаккетта не знала.
Она набралась смелости и сходила в замковую кузницу, благо сломался замок ее сундучка. Увидев там, как долго перепиливал мальчишка-ученик тонюсенький пруток, Жаккетта расстроилась.
«Нет, это не то! – решила она. – Хоть я, хоть сам нубиец – провозимся до Рождества. А ему через неделю-другую уже брюхо вспорют и кишки выпустят. Ключ нужен!» Мысль о проклятом ключе камнем сидела у Жаккетты в голове, когда она в очередной раз подходила к кузнице. На тропинке стоял Жерар с охапкой папоротника в руках.
– Привет, Жерар! – радостно поздоровалась она; но мысленно напомнила своей заступнице: «Святая Агнесса, огради и защити!»
– Приветик! – расплылся тот в улыбке. – Пошли, я как раз козлу продовольствие несу.
– А чего ты? – полюбопытствовала Жаккетта.
– Да я же новенький, да чужой вдобавок. Вот и валят мне на плечи всякую дрянь. Козлу папоротник таскать, орешки убирать… – Он показал большое кольцо где болтались два ключа.
– И за нубийцем орешки убираешь? – хихикнула в рукав Жаккетта.
– Ну да, ты меня уже совсем за человека не считаешь?! Загордилась там, в своем замке! Я его вывожу пару раз до кустов – и все дела!
– А он не сбежит?
– Зачем? С такой черной образиной ему податься некуда: в любой деревне за черта примут и сразу камнями забьют.
– Это хорошо. А то я всегда боюсь, что он вырвется. Все-таки он дьявол, чтобы вы там с кузнецом не говорили. Раз уж ты к козлу, то и булочки этому отдай! Я тебя здесь подожду.
Жаккетта уселась на бревнышко у сарая и продолжала болтать с Жераром через открытую дверь.
– Ладно, я еще как-то к этой вони притерпелась не так в нос шибает. А как в замок прихожу, так с мылом каждый раз отмываюсь. И платье меняю, как к госпоже Жанне в покои идти. Скоро, наверное дырки на себе протру… Такая чистая теперь хожу, страсть!
– Да ну?! – несказанно удивился Жерар. – Каждый день два раза мыться – да это же все здоровье уйдет! А я вони и не чувствую уже. Притерпелся. Слушай, а нубиец-то толстеет на глазах!
– Еще бы! Знаешь, сколько яиц, сметаны да сахару тетушка Франсуаза в тесто вбивает? Как на Пасху! Угостись булочкой – язык проглотишь! Меня бы так кормили!
– Ты сама, как булочка! Слушай, и вправду вкусно! Вот так всегда: всякую нехристь булками ублажают, а честный работяга серые лепешки ест!
– Но зато и распарывать тебя не будут!
– Это точно. – Жерар выставил Жаккетте пустую корзинку и занялся уборкой козлиной клетки. – А чё болтают, – говорил он, сметая с сетки помет, – будто графини в дальние края намылились? Ой! Вот паскуда рогатая, бодается, сволочь!
- Предыдущая
- 24/68
- Следующая
