Невеста Мороза - Айлин Лин - Страница 1

– Тайка, ты где там? – надрывался Мишка, мой сокурсник, его голос эхом разносился между древними валами городища.

И вот мы снова на "раскопе", как называл его наш куратор Вячеслав Арутюнович. Маститые археологи провели здесь не одну экспедицию, методично исследовав культурный слой и вывезя основные находки в фонды музеев. Нам же достались стратиграфические разрезы, оставшиеся от предыдущих экспедиций, да еще небольшое городище, от которого до наших дней сохранились лишь фрагменты фундаментов и завалы культурного слоя. Только человек с богатым воображением, как наш научный руководитель, мог воссоздать в уме величественный облик некогда стоявших здесь построек. У нас же фантазии не хватало: россыпи керамики, каменные кладки, выложенные по периметру жилищ, никак не складывались в целостную картину древнего поселения.

– Здесь! У родника! – откликнулась я.

Мы разбили полевой лагерь прямо в светлой березовой роще. Палатки для археолога – второй дом в полевой сезон. Вячеслав Арутюнович, всей душой преданный полевой археологии, каждый год добивался финансирования на новые экспедиции. Пусть и недалеко, но наш край славился множеством памятников: городищами, курганными могильниками, селищами и прочими объектами археологического наследия. С поздней весны до начала осени мы проводили время в маршрутных разведках и стационарных раскопках.

– Ты чего тут? – Мишка выглянул из-за замшелой берёзы.

– Посуду мою, не видишь, что ли? Я сегодня дежурная.

– А-а-а, – парень постоял, задумчиво глядя на растущую стопку чистой посуды. – Давай помогу отнести?

Мне нравилась профессия археолога, но сейчас я мечтала об экспедиционном автомобиле с комфортабельным жилым модулем, где есть газовая плита, спальные места, душевая кабина и биотуалет! Даёшь современное оснащение в полевую археологию! Неделями готовили на костре, умывались в реках и родниках, и (о, ужас!) оборудовали туалет во рвах, оставшихся после раскопок: жерди вместо стен, с навесом из брезента.

То, что было обнаружено предыдущими экспедициями, нам демонстрировали в виде фотографий полевой документации, а мы должны были изучать стратиграфию, структуру культурных напластований и сохранившиеся элементы древней архитектуры. Но всё равно увлекательно. Особенно будоражила вольная студенческая жизнь вдали от родительской опеки. Эти леса видели больше романтических признаний под луной, тайных свиданий и любовных драм, чем стены нашего института.

Мне одной не везло. Полное несовпадение. Если мне нравился парень, то я была не в его вкусе, и наоборот. Только с Мишкой мы сдружились с первого курса. Однако дальше приятельских отношений дело никогда не заходило. Рыжий и конопатый смешливый парень как-то органично влился в нашу девчачью компанию и скоро стал своим. Так и сложилось: Люба, я, Мишка и Аня.

Сегодня мы вновь изучали городище.

Только представьте, здесь располагалась усадьба с целым комплексом хозяйственных построек, – Вячеслав Арутюнович оживленно жестикулировал, показывая на план раскопа.

– Примечательно, что на этом месте когда-то стоял дремучий лес. Кому понадобилось основывать поселение – вот так, среди непролазной чащи? Насколько можно судить по материалам раскопок… – он достал полевые чертежи. – Жила здесь не одна семья, тут находилось небольшое поселение. Вокруг центральной усадьбы вы видите углубленные в материк котлованы жилищ. Вообще, этот памятник вызвал особый интерес у исследователей: слишком нетипичен для своего хронологического горизонта. Понятно, что деревянные конструкции не сохранились, а вот отопительные сооружения – другое дело. Но и они не вписываются в предполагаемые хронологические рамки. Слишком, я бы сказал, совершенная конструкция. Нет также следов оборонительных сооружений. Как люди, обитая среди леса, не боялись нападений хищных животных и разбойников? Загадка. А жили здесь не одно столетие, судя по мощности культурного слоя.

Я спустилась в раскоп, где когда-то располагалось жилище. Ничего примечательного на первый взгляд. Развал печи-каменки. Он сразу же привлек моё внимание. Слишком правильные блоки. Будто кто-то расплавил булыжник и отлил из него кирпичи. Подошла поближе. От печи сохранилось едва три ряда кладки. Сомнения коллег понятны, однако предметов быта по тем временам было немного, и все они изготавливались из дерева. Каменной была лишь печь-кормилица, спасающая от лютых морозов.

Нам потому и уступили этот памятник для учебных раскопок, что он не укладывался в общепринятую историческую концепцию того периода. А находки, не вписывающиеся в академическую науку, часто откладывают в долгий ящик. Поди объясни потом, что, почему и как.

Мой взгляд привлекло слабое поблескивание под одним из камней. Присев на корточки, аккуратно пальцем стала расчищать это место. Инструменты я с собой не брала – они тут без надобности, и без того складывалось ощущение, что здесь поработал целый отряд землекопов. Поддев странный кругляш, вытащила его из-под слоя земли. Осторожно отряхнула находку. Медальон, похожий на снежинку. Раньше мне таких видеть не приходилось. Странно, что он даже не покрылся патиной. К тому же его точно не обронил кто-то из наших.

Повертела предмет в руках, рассматривая внимательнее. Как вдруг ладонь пронзила боль, такая, что холод пробежал по венам, впившись ледяной иглой, кажется, в самое сердце. Я вскрикнула от неожиданности.

– Что у вас там, Ильина? – над бровкой раскопа появилось встревоженное лицо руководителя.

– Всё в порядке, – я спрятала предмет за спину. – Занозу загнала о деревянную крепь.

– Немедленно поднимайтесь и обработайте рану, – проворчал Вячеслав Арутюнович. – Только заражения на раскопе нам не хватало.

– Уже иду, – я сунула «снежинку» в карман джинсов и начала подниматься по ступеням, вырубленным в материковом слое.

Мне хотелось самой изучить находку. Отдай я медальон сейчас, и он отправится в полевую опись, а затем затеряется среди множества других предметов в музейных фондах. А так, может, удастся провести первичный анализ. Порой благодаря таким мелким вещицам совершались настоящие открытия в науке.

Вечером мы вчетвером сидели в палатке. Ужин давно прошёл, все остальные члены экспедиции отправились на боковую.

– Как твоя ладонь? – спросила Люба, поправляя очки на переносице. Она панически боялась любой инфекции и всегда возила с собой внушительную аптечку. – Давай я всё-таки обработаю перекисью и перебинтую? А лучше левомеколь наложу.

– Перестань, – я отмахнулась. – Это просто заноза.

– Ладно вам, девчонки, – перебил нас Мишка. – Смотрите лучше, что у меня есть. – С заговорщицким видом он извлек из рюкзака бутылку вина.

Естественно, здесь спиртное было под строжайшим запретом.

– Откуда? – перейдя на шёпот, спросила Анька. – Знаешь, что с нами Арутюнович сделает? Отчислит из состава экспедиции и отправит своим ходом.

– Это если заметит, – отмахнулся Мишка. – Тут всего-то по глотку на четверых. Для профилактики простуды после работы в сырой земле. – Он подмигнул и достал перочинный нож.

Мы аккуратно извлекли пробку, остатки протолкнули вилкой внутрь и разлили вино по эмалированным кружкам.

– Ну, – подняла руку Аня, – за нашу экспедицию. Поскорее бы она закончилась.

Подруга не любила, как она выражалась, "топтать культурный слой". На наш факультет её отправили родители-геологи, решив, что дочь обязана продолжить их славную династию исследователей недр. Мнение Аньки при этом спросить забыли.

Мы, обсуждая методику раскопок и завтрашнюю разборку бровок, выпили терпкое вино.

– Всё, Мишка, тебе пора, – заявила Люба. – Скоро начальник экспедиции будет проверять лагерь.

– Удаляюсь, – шутливо откланялся сокурсник. – Приятных снов, дамы.

Мне же пришлось отойти к санитарной зоне, девчонки наотрез отказались составить компанию.