Все зависит от нас - Конюшевский Владислав Николаевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/106
- Следующая
– Ну эти… с маской, с баллоном, с ластами…
Я показал, как будто надеваю рюкзак, и с удивлением понял, что главстаршина не врубается, о чем ему говорю.
Ексель-моксель! Это что же получается? Если старый водолаз не слышал про акваланги, то выходит – тех еще в природе нет? Застыв с открытым ртом, пытался вспомнить, когда их вообще изобрели. В пятидесятых годах они точно были. Во всяком случае, в доисторическом фильме тех времен «Последний дюйм» в них плавали вовсю. И изобрел акваланг вроде… да нет, точно – Жак Ив Кусто. Про это по телеку показывали. Там, в старой хронике, молодой, носастый Кусто вместе с напарником плюхались с лодочки в воду именно в аквалангах.
Хм… как же я так протормозил? Почему-то был уверен, что легкие водолазы уже вовсю существуют. Те же немецкие подводные диверсанты, про которых книжку читал еще в детстве, не с ИПами ведь ныряли? Хотя, может, и с ИПами, не помню, да и тогда для меня разницы не было – ИП, акваланг…
А так как Богдан Степанович продолжал глядеть на меня, ожидая объяснений, то пришлось выкручиваться. Соврал ему, что это в Питере, перед самой войной, один парень такую штуку изобрел. Вещь крайне удобная, вот, мол, и думал, что она уже в производство давно пошла. Главстаршина заинтересовался, и я насколько мог объяснил ему в общем-то довольно простое устройство. Хотя сам его, честно говоря, не очень и знал. Там вроде вся фича в редукторах, причем один из них – высокого давления и в легочном автомате. Насколько мог, даже нарисовал общий вид в блокноте, который дал сопровождающий нас старлей.
Степаныч начал было расспрашивать про акваланг дальше, но тут с бугра, где мы оставили машину, посигналили. Прикрыв глаза от солнца, разглядел знакомую морду нашего водителя. Ну наконец-то. Сейчас Витька Пальцев будет звездюлей за опоздание получать. Ведь четыре часа этого паразита где-то носило. Водила, вприпрыжку сбежав с крутого склона, подскочил к нам и козырнул, радостно скалясь в щербатой улыбке:
– Здравия желаю, товарищи командиры!
Оттряхнув песок с плеча, ответил:
– Здравствуй, здравствуй, друг мордастый. Ты что, Палец, вообще забурел? Мы здесь как не пришей к транде рукав болтаемся, людей отвлекаем, – я кивнул на старлея, – а ты шляешься не пойми где. Калымишь, что ли?
– Това-а-арищ капитан, обижаете! Меня ведь почти сразу за Козлищами обстреляли. Хорошо, стекло откинуто было – не раскоцали. А задний баллон пробили. На спущенном еле ушел. А ведь почти новый баллон был. Жалко. Теперь только на выброс. Я его пожевал весь, пока от фрицев драпал. И запаску тоже продырявили. Вот пока колесо латал, время и прошло….
Взмахом руки прервал Витькину трескотню:
– Стоп. Ты доложил, что тебя обстреляли? И почему думаешь, что это немцы были?
– Так точно, доложил! И на карте место показал. Я как до танкистов из хозяйства Рогова доехал, так сразу и доложил. Только потом колесо менять начал. А ведь почти новая покрышка была….
– Хватит тебе про резину стонать! Сам-то цел?
– Да что мне будет? Вот машина…
– Отставить про машину! Ты скажи, почему нападавших немцами посчитал? Команды на немецком слышал или ругательства? Может, форму видел?
Вопрос этот меня интересовал не праздно. Одно дело, если это боевики УПА, другое – если гитлеровцы. Простые окруженцы машину бы обстреливать не стали. Им по-тихому до своих дойти – уже счастье. Обстреливать могли или националисты, которые уже растворились среди мирного населения, или диверсионная группа. А диверсанты – это серьезно. Захватив одиночную машину и став мобильными, да еще воспользовавшись неразберихой наступления, они могут хороших делов наворотить…
– Не… форму не видел. А ругательства… – Витька наморщил лоб. – Точно! Слышал! Один, когда я газанул, крикнул – пся крев!
Палец удивленно посмотрел на меня и, разведя руки, добавил:
– Выходит – это мельниковцы были?
– Выходит, что так. А ты сразу – фрицы, фрицы! Чуть в заблуждение не ввел…
Водила немного подумал, а потом, сдвинув белесые брови, выдал:
– А по мне – один хрен. Кто в меня стреляет – все враги, а значит – немцы. И сортировкой их по национальности пусть черти в аду занимаются.
– Вах! Хорошо сказал! А сейчас, герой припозднившийся, у тебя полчаса времени – можешь искупаться.
И, хлопнув Витька по спине, придал ему направление движения к берегу. Палец обрадованно кивнул и, путаясь в штанинах, мигом скинул форму, рванув к резвящимся на мелководье мореманам.
А я опять повел высоконаучный разговор со Степанычем об устройстве легководолазного агрегата. Хотя себе, конечно, заметку сделал во время очередной встречи с Верховным доложить о новом просветлении. И фиг с ним, что конструкцию акваланга знаю плохо. Хоть и плавал с ним всего пару раз, но ведь что-то все равно помню. Вон даже главстаршина понимает, про что говорю. Тут главное – идея, а там пусть инженеры мозги напрягают. Тем более, эта штука для диверсий годится просто исключительно, невзирая на демаскирующие пузыри. Да и не только для диверсий. Мест применения – масса! В общем, пока болтали с Богданом Степанычем, Палец искупался, обсох, и мы, отпустив старлея, покатили в свое расположение.
По пути все думал, сколько у меня в голове таких вот вещей находится, вроде знакомых и привычных с самого рождения, которые искренне считаешь всем известными, чуть ли не с начала времен. Но на проверку оказывающихся какими-то откровениями. Вон, например, как с радиоаппаратурой получилось. Я ведь даже и предположить не мог, что основные проблемы в ремонте тех же раций возникают при диагностировании поломки. То есть про модульные соединения тут и не слышали. Когда прибор приказывал долго жить, ремонтник вооружался схемой, тестером и начинал долго и мучительно искать сгоревшую деталь. Только когда сам поглядел на Мишку, который, третий час копаясь в потрохах передатчика, не мог понять, в чем же глюк, спросил – чего он не раскидает ее по частям и не проверит поблочно. Спросил и с удивлением понял, что он меня не понимает. Тогда я еще Ивану Петровичу докладную записку написал, в которой описал общие принципы модульной открытой архитектуры. Ну ведь мелочь совершеннейшая, правда внедряли ее долго. Зато после принятия обычный армейский «маркони», судя по таблице неисправностей, вклеенной в крышку станции, мог просто тупо менять горелый блок на исправный и все! А остальным ремонтом занимались уже специалисты в тылу, что экономило и время и нервы, да и технику фронтовые горе-умельцы не палили. Так что результаты были – ого-го! Полковник потом сказал, что по результатам проверки время, затрачиваемое на замену и ремонт вышедших из строя радиостанций, снизилось в несколько раз. Тут «виллис» особо резво подскочил на очередной кочке, а я, прикусив язык, отвлекся от мыслей о глобальном и стал просто наблюдать за дорогой.
А еще через несколько дней в комнату, где все отдыхали, с горящими глазами заскочил Леха.
– Вы тут дрыхнете, а там! Там! Я уже насчет машины договорился! Давайте быстрее!
Гусев, приоткрыв один глаз, недовольно пробурчал:
– Чего ты орешь? Чего – там? Немцы, что ли?
– Какие немцы! Там к Громову – Утесов приехал! Мишке из штаба армии знакомый связист звякнул. Колычев уже добро дал. Едем мы втроем и Северов.
Из коек все вылетели, как наскипидаренные. Ну еще бы! Утесов в те времена был фигура! По-современному – суперстар! Это если в наше время слепить Кинчева, Круга и Пугачиху, то уровень популярности был бы приблизительно тот же. Хотя звезды приезжали на фронт не в первый раз, но интересовали меня далеко не все. Помню, когда приезжала Орлова – я даже не пошел на концерт. Толщина ног советской дивы и ее пронзительный голос ввергали мою разборчивую натуру в уныние. А вот шансон с джазом уважал всегда. Поэтому уже через пять минут мы выслушивали наставления полковника, стоя возле «виллиса». Иван Петрович, назначив старшим команды Гусева, выдал короткий инструктаж, предостерегая от различных залетов и посетовав, что у самого нет времени послушать знаменитый оркестр, наконец дал разрешение на выезд.
- Предыдущая
- 11/106
- Следующая
