Все зависит от нас - Конюшевский Владислав Николаевич - Страница 71
- Предыдущая
- 71/106
- Следующая
– Лисов Илья Иванович? Как же, конечно, знаю! Это ведь вы Зальмута захватили? Очень, очень приятно познакомиться! Леонид Ильич Брежнев, можно просто – Леонид!
Оба-на! Вот так вот! Я чуть бокал не проглотил. Даже слов нет – «просто Леонид»! Меня разобрал какой-то нервный смех, а потом, чтобы объяснить свое поведение, сказал, что вспомнил анекдот в тему. Рассказал – поржали. Потом анекдот рассказал «просто Леонид», опять поржали. Потом выпили и я опять ввернул что-то смешное. Опять выпили. В общем, через какое-то время Брежнев предложил выпить на брудершафт. Я согласился, но от поцелуев, помня его подозрительную привычку, категорически отказался. Под конец вечера мы уже скантовались настолько, что он держал непривыкшего к таким скоростям поглощения спиртного Лисова за локоть, а я заплетающимся языком пытался донести до него мысль, что парень он отличный, но вот четыре геройские звезды и орден матери-героини – это явный перебор. Леня согласно кивал и отвечал, что за такое вообще убивать надо. По-моему, он плохо соображал, что я говорю, да и у меня никак не получалось четко донести свою мысль. Потом мы немного тихонько попели про то, что «по Дону гуляет казак молодой», и расчувствовавшийся Ильич, все-таки словив момент, умудрился смачно меня чмокнуть. Тьфу! Вот гомосек тайный! Пока я полоскал рот коньяком, Брежнев успокаивающе гудел рядом. А через какое-то время к нам присоединились майор-летчик с капитаном морской пехоты, и свеженагражденный Лисов чуть было опять не впал в алкогольную нирвану. Правда, на этот раз, помня, насколько мне было нехорошо после получения премии, втайне перешел на минералку и поэтому окончание вечера встретил бодрячком. Но, как выяснилось уже ночью, мне это только казалось… Обнимая белого фаянсового друга, с ожесточением думал, что отныне, какой бы ни был повод, ничего крепче сока в рот не возьму. Это местные привычны квасить как лошади, а у меня организм плохой, экологией подорван, и тягаться с ними – просто опасно для здоровья…
На следующий день с квадратной головой и красными глазами сначала привидением шатался по конторе, а потом, уже очухавшись, поймал Колычева, снова пристал к нему, интересуясь результатами французских переговоров. Когда спрашивал ранее, командир отвечал, чтобы не лез не в свое дело. Но тут, когда меня очередной раз послали, я проявил упертость:
– Товарищ генерал-полковник, что значит «результаты тебя не касаются»? Они всех касаются! А меня – в первую очередь! Как я могу работать, если и в дальнейшем конечный результат моей деятельности от меня же будут засекречивать?
– Товарищ подполковник, вы соображаете, что вы говорите?! Или понятие «секретность» – не для вас?! Идите и занимайтесь своим делом!
Тут я не выдержал и заорал:
– Каким делом? Опять евреями? Так все мои выкладки у вас, а в одиночку устроить захват Палестины я не способен!
Иван Петрович тоже не выдержал:
– Прикажут – будешь способен! А сейчас иди к Малахову, он тебя работой нагрузит!
Идти к этому зануде-востоковеду совершенно не хотелось, поэтому, сбавив тон, я заявил:
– Тащ генерал-полковник, а ведь я уже год без отпуска, хоть по уставу и положен. Разрешите неделю взять?
Командир удивился:
– Зачем тебе в отпуск? Что ты там делать собираешься?
– Покупкой квартиры для Пучкова займусь – денег-то у меня теперь много…
Колычев, услышав про квартиру, опять вскипел:
– Ты снова за старое?! И кстати, про деньги, вот. – Он выдернул из папки какую-то бумагу, скользнул по ней взглядом и зашипел: – Как ты мог позволить себе трату государственных денег для личных нужд? Я тебя спрашиваю?! Ты знаешь, как это называется?!
И пошло-поехало… Как говорится – слово за слово, хреном по столу… Вот так, в конце концов, я и оказался вместо отпуска – на губе…
Дверь опять лязгнула, но в камере вместо шныря с обедом появился Колычев собственной персоной. Командир несколько секунд оценивающе осматривал меня, а потом приказал:
– Давай собирайся!
Я сделал руки типа – «Ах» и ехидно спросил:
– Никак амнистия вышла, гражданин начальник? Или без меня ни дня обойтись невозможно?
Иван Петрович поморщился и ответил:
– Ты бы у меня для профилактики все десять суток отсидел. Но сейчас неожиданные дела закрутились. Так что давай быстрее.
Блин, похоже, что-то нехорошее приключилось, поэтому хохмочки надо отставить. Быстро подхватив шинель, я потопал следом за командиром, даже не пытаясь выяснить на ходу, что же произошло. Задержался только получить деньги и карманные вещи, сданные перед посадкой. Когда сели в машину, Колычев коротко бросил водиле:
– На Лубянку…
Я решил поинтересоваться:
– Что случилось?
Генерал-полковник покачал головой, мол, не здесь, но потом, видно, что-то для себя решив, коротко сказал:
– Ты пока вспоминай, что тебе известно про «ось мира».
Вот те на! На такой вопрос я только глаза выпучил. Это что он имеет в виду? Палку, вокруг которой земля вертится? Есть еще одна «ос», но это «желтый полосатый мух», если исходить из анекдота. Но почему – «ось мира»? И ведь что-то знакомое в этом словосочетании, помимо анекдота, тоже проскакивает. Но что именно, не могу вспомнить. Видно, вся ошарашенность и напряжение памяти отразилось у меня на морде, поэтому командир, наклонившись, пояснил:
– Это должно находиться где-то на востоке, возможно в Гималаях… Но с тем же успехом и в Индии, в Палестине, в Иране…
Блин, ни фига себе, разброс по шарику… Задумчиво почесав затылок, глянул в окно, машинально оценив фигуристую, несмотря на мешковатое пальто, девушку, стоявшую возле светофора. И вдруг я вспомнил! Точно – есть такое! И ведь как вспомнил – та деваха на тротуаре навела на мысль.
Было у меня, еще в прошлой жизни, мимолетное увлечение – барышня на всю голову ударенная, но весьма изобретательная в постели. Внешне очень даже хороша, только с бзиком – полностью повернута на разных эзотерических прибамбасах. Вот так, скажем, в виде прелюдии и приходилось слушать ее измышления про третьи глаза, эгрегоры и прочие чакры. Меня от всех этих мистических бесед в сон клонило, но слушал вежливо и даже кивал впопад. Правда, больше всего из потусторонних упражнений тогда только тантрические игрища интересовали. Желательно без групповух и всего прочего. А вот к воскуриванию индийских вонючек и эротическим танцам партнерши я относился весьма благосклонно, считая это компенсацией за перегруженную лишними знаниями голову. Но как говорят – лишних знаний не бывает. Вот кто бы знал, что Милкин бред может пригодиться…
И еще интересно, почему меня командир с губы выдернул? Ведь он не мог предполагать, что я про эту «ось» знаю. Никак наверх доложил о моем аресте, а оттуда ему пальчиком погрозили – мол, не балуй, вот он и приехал – отец-освободитель… Хотя нет, не сходится – на фига тогда в Госужас везти? Мог бы сразу к нам в контору. А может, их действительно этот мистический вопрос интересует и из меня знания посредством гипноза хотят добыть? Но ведь уже пробовали, и выяснилось, что я гипнозу не поддаюсь. В общем, ничего непонятно…
Пока я занимался размышлениями, машина доехала до места. Колычев, который всю дорогу только поглядывал на меня, но не мешал соображать, сейчас, глядя на сосредоточенную физиономию подчиненного, спросил:
– Что-нибудь вспомнил?
– Так точно!
– Тогда за мной!
И мы порысили мимо вытянувшегося дежурного наверх. Секретарь Берии, увидев нас, поднял трубку и, доложив, открыл двери кабинета. Бывший генеральный комиссар, а ныне маршал Советского Союза встретил нас приветливо:
– А, здравствуйте, товарищи, проходите, присаживайтесь.
Потом Берия поручкался с пришедшими и только после этого перешел к делу:
– Товарищ Лисов, Иван Петрович вас уже ввел в курс дела?
Э-э-э… Блин! И что на это отвечать? По-моему, вопрос про мифические оси не является объяснением, зачем я понадобился. Но тут вовремя вступил командир:
- Предыдущая
- 71/106
- Следующая
