И он ее поцеловал - Гурк Лаура Ли - Страница 34

• Предыдущая
• 34/60
• Следующая

– Нет-нет, я не за этим к вам пришла. К тому же Гарри теперь владелец «Соушл газетг», и все решат, что он заставил нас сделать это.

– Вы правы. Я не подумала об этом. Тогда в чем же может помочь вам миссис Бартлби?

– В свадебных приготовлениях.

– В свадебных приготовлениях? – поразилась Эмма. – Но ваши мать, бабушка и сестры…

– Я очень люблю свою матушку, мисс Дав, но у нее, положа руку на сердце, ветер в голове гуляет. Бабушка старомодна – она до сих пор считает, что на свадьбе нужно бросать рис и старые башмаки, но в наши дни так уже никто не делает, кому, как не нам с вами, это знать. Сестры помогают, чем могут. Вивиан разрабатывает фасон моего свадебного наряда – она любит придумывать одежду. И у нее неплохо получается. Фиби занимается приглашениями, распределением мест за столом и тому подобным. Но кто мне по-настоящему нужен, так это миссис Бартлби. Я хочу быть уверена, что все сделано безупречно. Я пришла к вам не только ради себя и своей семьи, но и ради Эдмунда. На моем женихе тоже стоит клеймо развода. Если наша свадьба пройдет идеально, у общества не будет повода критиковать нас. Более того, я хочу, чтобы наше бракосочетание стало событием года, и мне не обойтись без блестящих идей миссис Бартлби. Мне нужна ваша помощь в составлении букетов, в приготовлении праздничного завтрака, в покупке украшений – да во всем! – Она одарила Эмму ослепительной улыбкой, заставив ее снова вспомнить о Марлоу. – Я же говорила, это чистой воды нахальство.

– Вовсе нет! Я польщена, что вы вспомнили обо мне, баронесса.

– Должна предупредить вас: если вы согласитесь помочь мне и люди узнают об этом, то непременно найдутся такие, кто не одобрит вашего поступка.

Эмма поразмыслила над словами гостьи.

– Полагаю, некоторые действительно будут смотреть с укором, но я ведь уже сказала, я не сторонница обвинения людей за поступки их близких. – Она набрала в легкие воздуха, понимая, что сильно рискует, но прекрасно зная, что совесть не позволит ей поступить иначе. – Если люди станут презирать меня только за то, что я помогаю вам со свадьбой, это их дело.

– Думаю, мы сумеем избежать неприятностей, сохранив вашу помощь в тайне. Маме и бабушке говорить ни в коем случае нельзя, они тут же все выболтают, но сестры – совсем другое дело. Им можно довериться.

– Буду рада помочь вам.

Баронесса благодарно сжала руки у груди.

– Спасибо, мисс Дав!

– Для меня это очень интересное занятие. Правда. Когда начнем обсуждение?

– Дайте подумать. В августе мы всей семьей уезжаем в Торки.

Эмма кивнула. В августе все представители высшего общества отправляются на морские ванны в Торки.

– Гарри приедет только на неделю, у него дела в Лондоне, – продолжила баронесса. – Работа – вот все, что интересует его в этой жизни. Иногда я очень переживаю за него, он так много трудится.

– Это его способ развлекаться, – бросила Эмма не подумав.

Гостья удивленно посмотрела на нее.

– Да, возможно, вы попали в самую точку, – проговорила она, задумчиво разглядывая Эмму. – Еще одна причина для презрительных взглядов со стороны снобов. По их мнению, джентльмены не должны зарабатывать себе на жизнь. Они выше этого.

– Наверняка большинство джентльменов погрязли в долгах.

Комментарий Эммы заставил баронессу рассмеяться.

– Едкое замечание, но справедливое. Как бы там ни было, по возвращении из Торки мы поживем несколько недель в поместье моего жениха в Дербишире. В конце сентября посетим Беркшир и проведем осень в Марлоу-Парке. Мы будем ждать вас там в начале октября. Предупреждаю, мама и бабушка замучают вас просьбами открыть им тайну миссис Бартлби.

– Я уже привыкла к этому, – заверила Эмма баронессу. – И принимаю ваше предложение. Подумаем вместе и сделаем вашу свадьбу самым роскошным событием сезона.

– О, я так рада, что пришла к вам сегодня! – Поддавшись порыву, баронесса взяла Эмму за руки. – Спасибо, что не отказались помочь.

После ухода леди Эверсли Эмма вернулась к себе. Она села за письменный стол, не в силах поверить в происходящее. Оказать помощь баронессе в проведении свадьбы – великая честь. Да, конечно, наверняка найдутся такие люди, которые перестанут уважать миссис Бартлби и откажутся читать ее колонку, если узнают, на что решилась Эмма, но даже если бы баронесса не предложила хранить все в тайне, Эмма все равно согласилась бы помочь ей. На этот раз ей было безразлично мнение публики – вот что поражало ее больше всего.

У Гарри не было привычки заниматься самообманом. Причина в том, что он обращал внимание на свои инстинкты, а они никогда не лгали. Если он к ним прислушивался, конечно же. Но в последнее время полагаться на внутренний голос стало затруднительно. Вот и сейчас деловое чутье настойчиво советовало ему держаться подальше от Эммы Дав. Однако мужские инстинкты нашептывали прямо противоположное.

Он желал ее, и расставание не изменило этого. Вот в чем заключалась простая, неприкрытая правда.

Эмма. Какое сладкое имя! Но мысли о ней не были сладкими. Они были жаркими, обжигающими и с каждым днем разлуки становились все более горячими. Он закрывал глаза и представлял себе ее тело, сотканное исключительно из его фантазий, со стройными ножками, маленькими круглыми грудками и длинной гривой каштановых волос, отливавших на солнце рыжим золотом.

– …и, следовательно, я должен отвергнуть ваше встречное предложение… – долетел до него голос Куинна.

Эмма. Какое красивое имя! Он сделал глубокий вдох и представил себе запах чистого хлопка и талька, ее запах. В сотый раз он представлял, как целует ее в губы. Он представлял, как снимает с нее простую белую блузку и проделывает с ней вещи, которые никак нельзя назвать благопристойными.

– …в случае, если вы решите принять изначальные условия, которые мы обсуждали…

Красивый. Она назвала его так в тот день на набережной Виктории, со всей серьезностью, будто декламировала катехизис, карие глаза широко распахнуты, ни намека на флирт или коварство. Невинные глаза.

Он не хотел, чтобы она была невинна.

Холостяк, желающий и впредь сохранить за собой этот статус, избегает невинных дев. За всю жизнь у него была только одна девственница, в первую брачную ночь, и воспоминания о том, чем все обернулось, до сих пор преследовали его. Это была настоящая катастрофа, идеальная прелюдия к их браку.

Он мысленно вернулся на четырнадцать лет назад. Казалось, с тех времен прошла целая вечность. Вся эта неразбериха с Консуэло началась, когда он пустился в рисковое предприятие с ее отцом, сначала в Лондоне, потом в Нью-Йорке. Когда мистер Эстравадос пригласил его провести месяц с его семьей в их летнем доме в Ньюпорте, Гарри с радостью согласился. Вот так, жарким августовским полднем на Род-Айленде, в возрасте двадцати двух лет, он заглянул поверх теннисной сетки в пару черных, тревожных, невинных глаз, и жизнь понеслась ко всем чертям. Он опустил голову и уставился на ковер, представив себе Консуэло такой, какой он видел ее в последний раз, на коленях, с прижатыми к груди руками, рыдающей. Умоляющей во имя Господа дать ей развод.

«Отпусти меня, Гарри. Пожалуйста, отпусти меня».

– …искренне ваш и т. д. Желаете внести исправления, сэр?

Повисшая тишина заставила его стряхнуть воспоминания.

– Хм-м?.. Что?

Он обернулся и увидел бесстрастное лицо Куинна.

– Желаете внести исправления в письмо, милорд, или можно посылать?

Он ни слова не слышал.

– Все замечательно. Отсылайте.

Куинн вышел из кабинета, и Гарри провел ладонью по лицу. Проклятие, даже если раздумья о Консуэло не способны изменить его влечение к Эмме, ничто этого не сделает. Что с ним такое? Он не в силах справиться со своими собственными мыслями.

• Предыдущая
• 34/60
• Следующая