Улица Райских Дев - Вуд Барбара - Страница 75

• Предыдущая
• 75/101
• Следующая

– Все в порядке, Радван, – повторила она. – Мистер Мансур – старый знакомый. Вернитесь к машине, я сейчас приду.

Когда охранник отошел, Камилия повернулась к Мансуру и сказала:

– Я должна уйти отсюда. И не ходите на мои концерты. Вы и я… нам не быть вместе. Это опасно… я должна думать о своей дочери. Аллах да хранит вас, Якуб Мансур, и ваш Бог тоже. Алла ма'аки.

Над пустыней Невады занялась заря.

– Куда мы едем, ты скажешь мне, наконец? – рассерженно воскликнула Рашель. Джесмайн, сидящая за рулем, прибавила скорость и обернулась с улыбкой:

– Скоро увидишь. Мы почти приехали.

«Куда приехали?» – сердито подумала Рашель. Когда они прибыли в Лас-Вегас, Рашель решила, что Ясмину обуял азарт и она собирается играть в знаменитых казино. Но там они только позавтракали и покатили дальше, на север, и сейчас перед ними расстилалась освещенная заходящим солнцем красная пустыня, местами поросшая кактусами, пересеченная тенями остроконечных холмов на Западе. Куда же это они едут?

– Ты словно обезумела с недавних пор, Джесмайн, – недовольно заметила Рашель подруге. – И я с ума сошла – согласилась отправиться с тобой неведомо куда…

– Ты твердила мне, что хочешь вырваться из повседневной суеты, а теперь ворчишь. Ты ведь довольна, что я тебя увезла.

Рашель со вздохом признала, что Джесмайн права, поездка успокоила и развлекла ее. Вечером они выехали из Лос-Анджелеса, сначала ехали по большим шоссе в потоке машин, потом проезжали через маленькие спящие городки, ехали по пустынной равнине, под звездным небом. Рашель забыла о клинике – у нее был свободный день – и о возне с ребенком, за которым обещал присматривать Морт. Ночная поездка через пустыню вырвала двух молодых женщин из сутолоки их утомительной жизни, и Рашель, оставив расспросы, смотрела, как желтый шар солнца поднимается над красными холмами. День занялся мгновенно, и Рашель увидела, что машина остановилась перед ограждением и дощечками с надписью «Государственная собственность», «Невадский испытательный полигон».

Кругом стояло множество машин. Джесмайн выключила мотор, и Рашель поняла, что они приехали.

– Куда ты меня привезла? Что здесь происходит?

– Манифестация против очередных подземных испытаний атомной бомбы, Рашель. Я прочитала о ней в газете. Идем!

Рашель увидела проход в ограждении – цепь была разорвана каким-то пикапом, и люди прошли на территорию полигона. Несколько сот людей спокойно стояли тесной толпой с плакатами: «Запретить бомбу! Отменить атомные испытания!» Судя по внешности, это были интеллектуалы и технические специалисты; среди них сновали репортеры и журналисты, телевизионщики устанавливали свои камеры. Отряды полиции и федеральных войск штата Невады оцепили сборище; в небе виднелись вертолеты службы наблюдения.

Когда Рашель хотела войти в проход, где было вырвано звено ограждающей цепи, Джесмайн остановила ее:

– Это государственная территория. Лучше не заходить туда, а то нас могут арестовать.

– А все эти люди?

– Они же хотят, чтобы их арестовали, для гласности. Правительство не сможет провести ядерные испытания, если на полигоне собрались люди. В этом смысл манифестации.

– А зачем же мы с тобой здесь, если ты не хочешь пройти за ограждение?

– Сейчас увидишь, – загадочно улыбнулась Джесмайн.

– О, а вон знаменитости, – удивилась Рашель, узнавая знакомые по газетам лица. – Смотри, вот астроном Карл Шагал, вот доктор Бенджамен Спок, лауреат Нобелевской премии Пайнус Полинг… Кого ты высматриваешь? – Прежде чем Джесмайн успела ответить, Рашель узнала человека, который к ним направлялся, и удивленно воскликнула: – Хай! А это не доктор Коннор с медицинского факультета?

– Да, это он, – ответила Джесмайн. – Я не видела его семь лет.

– Так что же, он – причина нашей поездки?

– А вот его жена Сибил.

Коннор, уже подошедший к молодым женщинам, был явно обрадован встречей.

– Хелло, Джесмайн! – сказал он. – Как это вы здесь оказались?

– Хелло, доктор Коннор! – отозвалась Джесмайн. – Вы, наверное, знакомы с моей подругой Рашель?

И Джесмайн вспомнила, как Рашель позвонила в кабинет Коннора в тот день, когда они едва не поцеловались. И она представила себе, как могли бы развиваться их отношения, если бы она в тот день обедала с ним в ресторане, а не осталась дома с Грегом. Потом она опомнилась, удивилась своим фантазиям и стала разглядывать Коннора.

Он очень мало изменился, даже выглядел еще привлекательнее, чем семь лет назад: массивный, загорелый; под глазами морщины, но седины в густых волосах не прибавилось, его облик по-прежнему дышал силой и энергией. Джесмайн за семь лет получила от него девять писем.

– Где ваш сын, доктор Коннор? – спросила она, отступив в сторону, потому что в проход устремлялось все больше людей.

– О, мы не взяли с собой Дэвида. Сибил и я рассчитываем, что нас арестуют, – сказал он с широкой улыбкой. – Это единственный способ обеспечить паблисити важному делу. – Он огляделся и спросил: – А где же ваш муж?

– Я недавно развелась с ним.

Деклин пристально поглядел на нее, и Джесмайн почувствовала, что в душе ее что-то по-прежнему откликается ему, что между ними сохранилось что-то от душевной близости, возникшей семь лет назад.

– Я знала, что вы здесь будете, – порывисто сказала Джесмайн. – Я прочитала ваше имя в газете. И приехала, чтобы увидеть вас и рассказать вам о себе. Я буду работать от организации Тревертонского фонда.

– О, вот сюрприз, который ты мне обещала! – заметила Рашель.

– Но это же замечательно! – обрадовался Коннор. На миг Джесмайн показалось, что он готов обнять ее. – Я и Сибил проезжали недавно через США, и я познакомился с их программами. Наверное, вы включитесь в программу вакцинации в Верхнем Египте?

– Нет, – сразу ответила она, – в Египет я не собираюсь. Я завербовалась на работу в лагерях беженцев в Ливане – там очень нужны врачи.

– Везде очень нужны, – ответил он, пристально глядя на нее. Что-то промелькнуло в его глазах – понимание, сочувствие? – Хорошо, что вы включились в эту работу, – повторил он. – У нас перебивают врачей плавучие больницы, на кораблях жизнь проходит в путешествиях, это интересно. Но хорошо, что вы теперь наша… – Он посмотрел в сторону пикапа, на который поднимался оратор. – Митинг начинается. Мы тянули соломинки, в каком порядке выступать – ясно, что выступить удастся только первому.

Джесмайн подошла к ограждению и начала слушать австралийского педиатра, доктор Кэлдикотт, звучный голос которой гремел над головами слушателей:

– Если ваш ребенок болен лейкемией, вы, конечно, приложите все свои силы, чтобы спасти его. Так представьте себе, что наша планета – больной ребенок! Атомная угроза так же страшна, как лейкемия. Мы должны приложить все силы, чтобы добиться запрещения атомного оружия!

Джесмайн слушала, стоя бок о бок с Коннором и остро ощущая его близость. Он держался рукой за цепь ограждения, сжав пальцы так, что побелели косточки. Ей очень хотелось положить свою ладонь на его руку.

– Ну, теперь моя очередь, – сказал он, когда аудитория кончила аплодировать доктору Кэлдикотт. – Держите два пальца крестом, чтобы мне дали сказать хоть одну фразу, – подмигнул он Джесмайн.

Коннор поднялся на пикап, взял микрофон у миссис Кэлдикотт и начал говорить так громко и раскатисто, что даже полицейские и солдаты обернулись в его сторону:

– Рост атомных вооружении – не только безответственная, но и безумная политика. Это позор нации, – гремел он, – у которой издержки на здравоохранение составляют только семнадцать процентов тех сумм, которые тратятся на вооружение.

Джесмайн не отрывала от него глаз; ветер пустыни развевал его темные волосы, поднимал воротник твидовой куртки.

– Какое будущее предвещает эта политика нашей планете? Какое наследство оставим мы нашим детям? Неужели – наследство бомб, радиации и страха?

Джесмайн показалось, что он посмотрел прямо на нее, и сердце ее сильно забилось. В небе кругами парил ястреб и вдруг ринулся прочь от геликоптера.

• Предыдущая
• 75/101
• Следующая