Улица Райских Дев - Вуд Барбара - Страница 95
- Предыдущая
- 95/101
- Следующая
Одна из женщин стала на его пути: «Харам! – Запрещено!» Но тотчас же вышла другая женщина и, подойдя к Деклину, посмотрела на него строго и вопрошающе. Это была жена шейха, женщина с суровыми, резкими чертами лица, с татуировкой на подбородке – знаком происхождения от бедуинов пустыни. Лекарка и прорицательница, слывшая ясновидящей, она пользовалась большим авторитетом среди женщин деревни. Деклину пришлось уже с ней спорить о варварском обычае обрезания девочек, но его возражения и объяснения нимало не убедили шейху.
Деклин хотел спросить ее, где Ясмина, но не успел он заговорить, как она отступила от двери и властно приказала:
– Входите же, саид!
Он увидел на скамьях приветливо кивающих ему женщин; другие ходили кругом дворика, готовясь к совершению ритуала: поднимали и опускали руки и медленно поворачивали голову то в одну, то в другую сторону. Музыканты били в барабаны над жаровнями с раскаленными углями, а шейха в развевающихся черных одеждах ходила, зажигая факелы и помешивая куренья, аромат которых разливался в душном воздухе.
Танцы «заар» опасны. Танцующий порой доходит до неистовства, собирая все свои силы, чтобы изгнать злых духов. Сопротивляясь, джинни может даже убить. Деклин, конечно, знал, что причиной смерти танцора в Тунисе было перевозбуждение: бешеная пляска и духовное напряжение, вышедшее из-под контроля рассудка, превысили меру физических сил.
С какой целью люди обращаются к этому ритуалу? Вот у стены сидит, полузакрыв глаза, с трубкой в руке, миссис Раджат. Может быть, эта женщина несчастлива, в душе ее нет покоя, и инстинкт подсказывает ей, что она изольет в «заар» свои отрицательные эмоции… А другие жители деревни взвинчены надвигающейся грозой и хотят отогнать джиннов бури… Деклин сел, прислонившись к глиняной стене, которая еще хранила впитанный днем солнечный жар.
Шейха зажгла все факелы и подала знак барабанщикам; и один из них, в длинной белой галабее и белом тюрбане, встал и пошел по кругу, четко отбивая ритм, остальные барабаны смолкли, а женщины перестали кружиться и, стоя на месте, качались из стороны в сторону с закрытыми глазами. Сделав несколько кругов, барабанщик изменил ритм, потом к нему присоединился второй, который тоже пошел по кругу, выстукивая похожий, но несколько измененный ритм. Деклин знал, что это значит: феллахи верили, что на каждого джинна воздействует иной ритм, и надо было использовать разные приемы, чтобы обезвредить каждого из них. Наконец, одна из женщин, которые продолжали покачиваться, завороженные биением барабанов, вышла на середину круга и начала танцевать. Это была жена Халида; Деклин был изумлен, как легко и грациозно движется в танце эта пышная женщина. Теперь вступили и остальные барабанщики, каждый в своем ритме, но, как ни странно, это не звучало какофонией, а создавало непонятным образом общий завораживающий эффект. Танцевали уже все женщины в разных ритмах, каждая из них улавливала в звучании оркестра свой ритм, и движения танца у каждой были свои.
Вдруг Деклин увидел, что шейха направляется в клинику, где находилась комната Джесмайн. Встревоженный, он вскочил на ноги и через минуту увидел Джесмайн, которую вели две женщины. Она была как будто одурманена наркотиком, женщины поддерживали ее с обеих сторон. Глаза ее были закрыты, голова склонена к плечу. На ней был ярко-голубой халат. Деклин знал, что, по поверью, голубой цвет смягчает влияние злых духов. Он изумленно смотрел, как барабанщики окружили Джесмайн, которую по-прежнему поддерживали под руки две женщины, окружив голубое пятно кольцом белых галабей. Потом шейха пронзительным голосом начала на неизвестном языке произносить какие-то заклинания, возглашать странно звучащие имена… Она воздела руки к небу, и хотя она оставалась неподвижной, ее черный силуэт как будто танцевал на стене в пляшущем пламени факелов.
Джесмайн покачнулась и упала на колени; Деклин рванулся к ней, но его удержала сильная рука миссис Раджат. Женщины, поддерживающие Джесмайн, отошли от нее, и она осталась в центре круга на коленях с откинутой назад головой. К барабанщикам присоединились остальные музыканты, возникла общая мелодия. Джесмайн, стоя на коленях, раскачивалась из стороны в сторону, тюрбан почти соскользнул с ее головы; подошла шейха и сняла его, открыв золотистые волосы. Женщины закружились вокруг нее в танце, это был охранительный круг: время от времени каждая из них что-то шептала, очевидно, подбадривая, успокаивая или защищая от джиннов танцовщицу в центре круга. Джесмайн раскачивалась все сильнее и сильнее, ее золотистые волосы уже подметали землю. Поднявшийся над крышами месяц освещал призрачным светом золотисто-голубое пятно посреди движущегося круга.
Музыка зазвучала громче, запел высокий женский голос. Деклин почувствовал, что пульс его участился. Барабаны били все громче, и по-прежнему раздавался громкий голос шейхи, читавшей таинственные заклинания. Теперь казалось, что она требовательно призывает кого-то.
Вдруг Джесмайн перестала раскачиваться и, застыв с вытянутыми на уровне плеч руками, начала делать кругообразные движения головой. Кружащийся нимб ее золотых волос напомнил Деклину «римскую свечу» фейерверка. Она вращала головой все быстрее и быстрее, убыстрялся и темп музыки, и шейха выкрикивала свои заклинания так пронзительно и быстро, что теперь уже сливались отдельные слова.
В висках у Деклина стучало, пот лился между лопатками. Он не мог оторвать глаз от вертящегося золотого кольца: вверх… вниз… круговое движение… как странно она поворачивает шею… Он увидел, что лицо Джесмайн побледнело и блестит от пота… рот полуоткрыт… глаза закатились, он видел только белки. Она без сознания!
– Достаточно! Прекратите! – Деклин ворвался в круг женщин, устремляясь к Джесмайн.
– Харам, саид! – Нельзя! – встала перед ним шейха. Он оттолкнул ее, схватил Джесмайн на руки и вынес ее из дворика, наполненного удушливым ароматом курений.
Она безвольно лежала в его объятиях, пока он нес ее по темной улице к Нилу. Нежно положив ее на траву, он с тревогой смотрел в ее бледное лицо. Она пришла в себя и еле слышно прошептала:
– Деклин!
– Какого дьявола вы это затеяли? – воскликнул он, опускаясь перед ней на колени и откидывая волосы с ее влажного лба. – Разве вы не знаете, что экстатический танец опасен? Как вы меня напугали!
– Я сделала это для вас, Деклин…
– Для меня? С ума вы сошли! Меня вы до полусмерти напугали!
– Но я хотела…
Внезапно он схватил ее в объятия и впился губами в ее рот.
– Джесмайн, – шептал он, целуя ее лицо, волосы, шею. – Я так боялся за вас! Вы могли себе серьезно повредить…
Она ответила ему страстным поцелуем и, обвив его руками, прильнула к нему.
– Я виноват, – взволнованно сказал он. – Я должен был воспрепятствовать этому. Вы и сейчас не понимаете, какой опасности подвергались.
– Деклин, любовь моя…
– Я не в силах был бы потерять вас, Джесмайн… – Он зарыл лицо в ее волосы; его сильные руки сжали ее так, что она едва дышала. Он накрыл ее своим твердым телом, и ей показалось, что зеленые тростники вокруг них взметнулись до самых звезд. Она вдохнула мускусный аромат Нила, Деклин сказал:
– Я люблю тебя, Джесмайн, – и больше слов не было…
Они шли по берегу Нила рука в руке, луна уже склонилась за горизонт. Джесмайн думала, что никогда еще Нил не казался ей таким прекрасным. Она была благодарна великой реке, которая стала свидетельницей ее счастья. Сжимая руку Деклина, она вспоминала, как они соединились на берегу реки: он вошел в нее, но она почувствовала себя так, как будто он вобрал ее в себя. И сейчас она чувствовала себя окутанной его любовью.
Деклин был четвертый мужчина в ее жизни, но с ним Джесмайн впервые познала полноту и одухотворенность наслаждения.
– Деклин, – сказала она, – вам позволили смотреть «заар» по моей просьбе. Я не подвергалась опасности, они бы этого не допустили, и они умеют помочь.
Он сказал, глядя на звездное небо, так тихо, словно боялся всколыхнуть речную гладь:
- Предыдущая
- 95/101
- Следующая