Сапфир - Рэй Даниэль Зеа - Страница 1

© Даниэль Зеа Рэй, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Голубое пламя застлало взор, наполненный яростью. Последствия перестали иметь значение, как и причины, по которым она утратила контроль над собой. Выплескивая гнев потоками огненной маны, Сапфир опустошала себя и избавлялась от эмоций. Легкость вот-вот должна была охватить тело и сбросить с плеч тяжесть бытия. В груди защемило, подсказывая, что момент освобождения близок.

Удар в лицо отрезвил ее. Голова дернулась вместе с телом, и Сапфир оторвало от пола, подбросив в воздух. Голубое пламя последовало за ней. Рев сестры внезапно стал отчетливо слышен.

– Не-е-ет! – кричала Рубин, пока сестра сносила спиной все преграды на пути.

Дерево изломанной мебели полосовало руки и дырявило ткань платья, чтобы сотнями заноз впиться в кожу и остаться под ней.

Удар спиной о каменную кладку выбил из груди весь воздух. Пламя вокруг Сапфир мгновенно погасло, и, падая на пол, она увидела фигуру Ордериона, показавшегося в малой гостиной.

Голова раскалывалась, картинка перед глазами плыла. Рубин по-прежнему загораживала сына спиной, в то время как Ордерион стоял впереди и не двигался.

– Я же говорил, что все это плохо кончится, – произнес он перед тем, как Сапфир закрыла глаза и провалилась в забытье.

«Когда надежды на светлое будущее рвутся, словно струны на лютне, внутри что-то умирает. Мост, соединяющий прошлое с будущим, рушится, и впереди оказывается пропасть неизвестности, в которую хочешь не хочешь, а упадешь. Требуется время, чтобы взять себя в руки, смириться со случившимся и придумать, как выбраться на поверхность, чтобы идти дальше. Только уже в иное будущее. То самое, которое ты не выбирала».

Сапфир открыла глаза и вся сжалась. Слова набатом звенели в голове. Боль сотен точечных ожогов пронизывала тело. Принцесса забилась в угол и прислонилась щекой к стене, надеясь, что там до нее зальтиец не дотянется. Она старалась не смотреть на него, застывшего у окна в ее покоях и глядящего на улицу.

Холодный камень студил кровь, закипающую в жилах, дрожь пальцев тушила мелкие искры, что появлялись перед лицом, и только клацанье зубов выдавало ужас, который в тот момент испытывала Сапфир.

Дверь настежь распахнулась. Милая и добрая Изумруд прошла в комнату и остановилась напротив Сапфир. Больше ничего милого и доброго для Сапфир в сестре не осталось. Поступки способны многое объяснить, однако в жизни средней из трех сестер они свидетельствовали против нее. И младшая Изумруд, и старшая Рубин с этим смирились. Дело за средней – Сапфир, которая наотрез отказывалась признать правду: она не контролирует свой дар огня и представляет опасность для окружающих и самой себя.

– О чем ты думала? – закричала Изумруд, сжимая кулаки. – Где был твой разум, когда с рук сорвалось пламя? – Крик перешел в хриплый шепот. – Ты давно переступила черту, сестра. Я не раз предлагала принять меры и обезопасить от твоего дара остальных. Но они отвергали эту идею. Что ж, больше поблажек не жди. Ты и я знаем, что тебе нужна юни изменений, которая запечатает твой дар раз и навсегда.

Гронидел обернулся и смерил Изумруд липким взглядом всезнающих глаз.

– Оставь нас, – жестко произнес принц.

Юная ученица покосилась на него, но с места не сдвинулась.

– От себя самой ее может спасти только она сама. – Голос Изумруд разлетелся по комнате и проник в уши Сапфир. – Но вы и без меня это знаете.

Девушка покинула покои, а Гронидел снова отвернулся к окну.

– Я не виновата! – воскликнул Сапфир, пытаясь в который раз оправдаться.

С пальцев сорвалось голубое пламя, но принцесса тут же потушила его, возвращая себе самообладание.

– Ты никогда и ни в чем не виновата, – устало произнес он. – Но последствия налицо.

Сапфир прижалась лбом к холодной стене. Что бы она сейчас ни сказала, смысла это иметь не будет. Вновь она поймала себя на мысли, что в этой жизни от нее мало что зависит.

– Что теперь меня ждет? – тихо спросила она.

– Ничего хорошего, – зло ответил Гронидел. – Я запечатаю твой дар.

– Нет, – покачала головой принцесса.

– Да! – рявкнул принц.

Сапфир с ненавистью взглянула на зальтийца:

– Катись в пекло, Шершень!

– А вот и настоящее лицо, – лукаво усмехнулся он. – Принцесса ненависти и фальши соизволила снять маску. Надолго ли? – Гронидел хмыкнул. – Боюсь, что нет.

Зальтиец повернулся к ней и протянул руку. Его пальцы запорхали в воздухе, и лоб Сапфир запекло.

– Рисуешь так, чтобы всем было видно? – прохрипела она.

– Так, чтобы ты видела ее каждый раз, как смотришься в зеркало. Видела, но не могла снять.

Сапфир вздрогнула и открыла глаза. Мерзкий сон растворился в черноте ночи, унося с собой образ вечно сосредоточенного и заносчивого Зальтийского Шершня. Принцесса щелкнула пальцами и зажгла лампу на прикроватной тумбочке. Руки затряслись. Пожалуй, не помешало бы пригубить настойки.

Девушка встала и пошарила рукой под матрацем: фляга оказалась на месте. К сожалению, абсолютно пустая.

Обреченно сгорбившись, Сапфир застонала – пополнять запасы прямо сейчас ей определенно не хотелось. Но выпить… После таких кошмаров тело требовало успокоительных настоев.

Сапфир угодила в западню год назад и выбираться из пропасти даже не думала. Она не знала, какая именно ее часть больше никогда не вернется к жизни, но признавать, что с течением времени медленно гибнут и другие, тоже не хотела.

Девушка оделась, осторожно открыла дверь комнаты и выглянула в коридор. Никого. Она спрятала волосы под капюшон накидки и отправилась в путь. Ей предстояло провернуть крайне важное дело: тайком пробраться в кабинет Зальтийского Шершня, слить в флягу травяную настойку из его личных запасов и быстро смыться.

Со стороны лестницы послышались шаги и голоса. Сапфир спряталась в тени коридора, чтобы не выдать себя, и застыла.

– Игур-то наш после летнего отдыха так и не вернулся, – на языке ошони, но с туремским выговором произнес юноша. – Не хочу думать о том, что отец все-таки заставил его работать в поле, вместо того чтобы обучаться в школе.

– Нынче батрачить безопаснее, чем учиться в школе повелителей силы маны, – ответил на чистом ошони его собеседник.

– Ты о нечисти толкуешь?

– Дело не только в ней. На нас охотятся, как за редким сокровищем. Цены на юни с каждым месяцем только растут, а вместе с ними повышается и цена за живого повелителя силы маны.

Голоса стихли, и Сапфир тяжело вздохнула. Кто бы мог подумать, что разменной монетой после уничтожения месторождений маны станут сами повелители силы?

Принцесса потрясла головой, прогоняя невеселые мысли, и отправилась дальше. Проскользнула на лестницу и спустилась на первый этаж. Остановилась. Прислушалась. Выглянула в коридор. Словно воровка на крамольном задании. Хотя она и была воровкой.

Кто-то бы постыдился в таком признаться, но Сапфир давно отрешилась от бессмысленных сожалений. Два года назад на мир маны напал бог Дуон и его прихлебатели. Жажда наживы привела их за маной, которую они собирались присвоить с помощью повелителей-смертников. Миру маны помогли другие боги – Одинелла и Дхар, их армия воинов и чудо-оружие. Но все же после тех сражений каждый, кто побывал на поле боя, навсегда изменился.

Старшая сестра Рубин стала королевой. Она вышла замуж за принца Ордериона – верховного повелителя силы маны. Родила сына. И решила, что вправе играть судьбой Сапфир как ей вздумается.