Героиновая пропасть - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/17
• Следующая

И Турецкий, и Грязнов отлично понимали, что ничего тому вспоминать нет нужды, просто он хотел оттянуть время. Может, на что-то надеялся? Ну так, значит, его надо категорически лишить любой надежды. Что и было сделано, когда прибыл второй охранник.

Они втроем стояли в предбаннике и говорили достаточно громко, чтобы слышал лежащий в палате.

– Я разговаривал с врачом, – сказал Турецкий, – он смотрел показания приборов, которые контролируют состояние этого хрена… Говорит, что, наверное, уже сегодня переведут его в общую палату. Никакого смысла не видят держать в реанимации.

– А я с ним согласен, – подхватил Грязнов. – Только место занимает. Знаешь, Саня, по-моему, он очень грамотно всех нас за нос водит. Симулирует, а на самом деле чувствует себя довольно сносно.

– Я тебе скажу так, Славка, – Турецкий понизил голос, но продолжал говорить четко, – он здесь просто отсиживается…

– Отлеживается, – поправил охранник.

– Верно, Коля, – продолжал Турецкий. – Он боится, ребята, вот в чем дело.

– Ну и хрен с ним! – грубо заявил Грязнов. – А почему мы должны из-за этого мудака людьми рисковать? Вон какую девку убили! Я б ему, будь моя воля, сам бы все поотрывал!

– Ладно, не будем перебирать. Скажет он нам, не скажет, в сущности, разницы уже нет. Мы через киллера этого выйдем и на заказчика, убивец-то прокололся, при документе оказался. Но теперь я думаю, и Каманин молчать не захочет и примет, Славка, именно такую версию: мол, подготовил и осуществил взрыв этот самый Рожков. И сделает все, чтобы водила замолчал окончательно. Так, может, и не стоит ему в этом мешать?

– А что, тут есть своя логика, – сказал Грязнов. – Но тогда, Коля, стоит уточнить и твое задание. Гляди, чтобы этот хрен не сбежал отсюда – раз. Второе, и главное, нам теперь важнее не его охранять, а взять живым нового киллера.

– Точно, – вмешался Турецкий, – поэтому, если что с твоим подопечным случится, не бери в голову, уж тебя мы в обиду не дадим. Верно, Слава? А ты – запомни.

– Запомню, – негромко засмеялся охранник Николай.

– Ну вот и порешили, – закончил Турецкий. – Слава, у тебя есть дополнения?

– Я с тобой согласен.

– Тогда пошли?

– Ага. Ну, пока, Коля. Не лезь на рожон… Слушайте, а чего это там за звуки? – Грязнов услышал какое-то странное бульканье и хрипы. – Надо посмотреть!

Они заглянули в палату и увидели, что Рожков пытается встать с кровати – а иглу он выдернул, она болталась на шланге, – и сам больной, видимо от чрезмерного напряжения, тяжело и хрипло дышал, опираясь руками на высоко поднятую кровать.

– Эй, далеко собрался? – спросил Грязнов.

Но тот как заведенный лишь хрипел и пытался сползти на пол.

– Чего это он? – спросил новый охранник. – Сбежать, что ль, хочет? А ну-ка вали, парень, на свое место! – Он сказал это таким тоном, что у Рожкова будто сразу наступило просветление в мозгах. И он покорно лег на кровать и вытянулся.

– А может, он расколоться решил? – предположил Турецкий. – Коля, сходите, пожалуйста, за врачом, чтобы этому пациенту снова иголку вставили, куда надо… Ну что, надумал? – резко спросил у Рожкова.

– Скажу… – пробормотал тот.

– Видал, Славка? Во как его прижало-то! Ну давай, я сажусь и заполняю протокол дополнительного допроса потерпевшего. Включаю магнитофон. Только не ври больше, у меня нет ни времени, ни желания слушать твою туфту…

Рожков долго молчал, а потом заговорил вконец измученным голосом. Решил, возможно, что так его будут больше жалеть.

– Мне был звонок…

– Это я уже от вас слышал. И вы утверждали, что не знаете от кого, – снова стал вежливым Турецкий.

– Знаю, – выдохнул Рожков.

– Ну, это уже другое дело, – сказал Грязнов, беря стул и садясь с другой стороны кровати.

Звонок телефона раздался в тот самый момент, когда Володя взял в руки трубку, чтобы набрать номер хозяина, как обычно. Он даже вздрогнул от неожиданности. Егор Андреевич сам в эти минуты никогда не звонил ему. Он просто мог ответить, что задерживается по той или иной причине, и все.

– Кто? – несколько растерянно спросил Рожков и услышал сиплый и низкий голос. Он узнал сразу. Еще и по тому, как этот голос обратился к нему:

– Здорово, Рог…

Так звали Владимира его приятели-десантники еще там, в Афгане, сто, казалось уже, лет назад.

– Привет, – ответил он, оглядываясь. Было ощущение, что человек, которому принадлежал этот страшно знакомый голос, капитан Сиповатый, по прозвищу Сипа, находится где-то рядом, чуть ли не за спиной. – Узнал тебя, Сипа. А как ты нашел меня?

Тот натянуто рассмеялся, словно заскрипел несмазанными своими протезами, – он был однорукий и одноногий, этот крепко пострадавший капитан-десантник.

– Нужда, Рог, вот и отыскал снова. Слушай теперь сюда, земеля. Твой козел, которого ты возишь, нам прилично задолжал, сечешь? И пузырится, вместо того чтобы договориться по понятиям…

– Мне-то зачем это говоришь, Сипа? – недружелюбно спросил Рожков, потому что хоть и побаивался немножко этого неукротимого командира своего бывшего, а по-честному, и уважал мало: жестокий всегда был человек и часто несправедливый. Но – комбат, куда от него денешься!

– Затем говорю, Рог, что шкуру твою жалею. Там у тебя на кардане наш небольшой, но громкий привет твоему Егору, сечешь? И если у тебя нет желания оказаться двухсотым, вали бегом, а то не успеешь. Давай, Рог, не тяни, еще созвонимся. И помалкивай в тряпочку.

Дальнейшее уже известно. Рожков выскочил из машины и кинулся в подъезд. Не такой человек был Сипа, чтобы дурные розыгрыши устраивать. И почти ведь успел. Дверь деревянная подвела, щепкой рубанула по кумполу. Но этого уже Володя не видел, отключился.

Еще он утверждал, что после дембеля виделся с Сипой лишь однажды, когда в девяносто четвертом собрались ветераны полка. Хотели отпраздновать десятилетие своей «командировки», а закончилось все элементарной дракой. Стали вспоминать, что да как, всплыли старые обиды, добавилась полнейшая неустроенность одних и барское блядство других, пошел базар, что праведно, а что нет, и понеслась крушить Россия… Так после и не встречались больше.

Одно мог сказать Рожков: Сиповатый-то, в отличие от других многих, со своими протезами и амбициями успел пролезть в фонд ветеранов. Чем он там занимался, никому не говорил, но катался в крутом «мерине» с личным шофером, который таскал за ним его большую кожаную барсетку. И вообще было заметно даже невооруженным глазом, что на хороший бутерброд с икрой у бывшего комбата средств хватает.

Он, как бы между делом, а было это два года назад, позвал Рога к себе, сулил прилично устроить, но Володя не согласился, он уже возил Каманина, поэтому пообещал позвонить, но записанный на визитке телефон бывшего командира потерял. И не жалел об этом.

Все это Рожков и рассказал следователю Турецкому.

Добавил, что если надо, то можно проверить Сиповатого по ветеранским комитетам. Вроде он в Москве был, а может, и нет, возможно, в одном из областных филиалов.

Турецкий с Грязновым переглянулись.

Заманчивой показалась версия. Однако при всем желании доверия к Рожкову она не вызывала. Хотя и кое-что все-таки объясняла.

Получалось так, что заместитель министра иностранных дел был еще в Афгане завязан на каких-то черных делах. Что это могло быть? Оружие? Лекарства? Драгметаллы? Наркотики, наконец? Да любое и все, вместе взятое. Значит, взрыв – это действительно предупреждение. Но в таком случае «колоть» придется заместителя министра – ни ceбе, как говорится, фига! И кто же тебе такое позволит? Вот то-то…

Или – им обиженных. Которых еще надо найти.

Но это одна сторона вопроса. Потому что пока речь может идти о другой. Если этот самый Сипа предупредил Рожкова, тогда какого черта от него хотят избавиться?

Поставим вопрос иначе: кто от него хотел избавиться?

И тут уже простор для фантазий необычайно широк. Мог пожелать этого тот же Сипа, который и позвонил-то, может быть, чтобы услышать по мобильнику грохот взрыва. А предупреждение – это как бы малое очищение своей грязной и больной совести. Логично? Да.

• Предыдущая
• 16/17
• Следующая