Свита Мертвого бога - Гончаров Владислав Львович - Страница 19

Ну разве под силу какой-то Жайме найти дорогу к его покоям в вечно меняющемся лабиринте Замковых коридоров, даже если она уже несколько раз лежала в постели Повелителя Снов? Сделать это могли лишь шестеро людей, бывших плотью среди плоти Замка, и среди этих шести имелись лишь две женщины. Причем догадаться, кто из двоих только что нахамил Элори, не составляло никакого труда – разумеется, Крошка Нис-Нис. У другой был слишком хороший вкус, чтобы носиться по коридорам в обличье живой куклы. Впрочем, особой разницы Элори не видел – эти две были закадычными подругами, если не любовницами.

А главное, обе они были Ювелирами. Голубое пламя, которое любого другого всего лишь выбросит из Замка до конца текущего сна, могло серьезно ранить, если не убить Крошку. Таким образом, Элори не просто попытался покарать ту, над кем по нерушимому договору не имел никакой власти, но и совершил самое настоящее покушение. А значит, сам дал Ювелирам законное право на ответный ход. И было весьма сомнительно, что Нис-Нис сама воспользуется этим правом – скорее всего, передаст его кому-то из друзей, прекрасно понимая, что в их неразлучной троице она слабейшая…

И тут на Элори снизошло еще одно озарение.

Ломенархик привела в замок наследника престола Островов. Ломенархик могла разболтать ему о жезле Ар’тайи, хоть и орет, что до сих пор ничего о нем не знала. Но Ломенархик ни под каким видом не могла указать долгоживущему дорогу в Зеркальные покои, ибо Элори не желал сводить ее с Жаймой, зная, что обе они не из тех, кому по вкусу слоеные пирожки. А кто такая ведьма из Шайр-дэ, чтобы переступить через его нежелание?

Значит, провести долгоживущего мог лишь кто-то из шестерых. Причем, если вдуматься, мотив для этого имелся только у одного, точнее, одной из всей шестерки. Только у…

В этом месте размышления Элори прервал свист летящего тяжелого предмета, сопровождаемый радостным воплем: «Получай, пират, ядро!» Он едва успел отшатнуться – увесистый цветочный горшок разбился о колонну аккурат над его головой, осыпав землей и черепками его волнистую черную гриву. С галереи этажом выше прилетел издевательский хохот, а затем стук каблучков.

Крошка Нис-Нис использовала свое право ответного хода просто и незамысловато. А Элори даже выругать ее не посмел, понимая, что еще легко отделался. По крайней мере, одной проблемой сразу стало меньше.

– Настроение у нее, что ли, хорошее? – еле слышно пробормотал Элори, вытряхивая землю из прически. – Подобной любезности от этой троицы в жизни не дождешься…

Сломанный цветок, королевская бегония со стеблем чуть не в руку толщиной, как-то очень жалостливо выглядел на мозаичном полу. Элори щелкнул пальцами, и бегония вместе с черепками тут же растаяла, словно была простым миражом. Повелитель Снов в последний раз тряхнул волосами и взялся за ручку двери.

Кто бы ни провел рыцаря с Островов в Зеркальный покой – вины с Ломенархик это не снимало. Но выходка Нис-Нис неожиданно навела его на мысль, показавшуюся удачной…

Ломенархик могла лишь гадать, что там произошло в коридоре, но когда Элори вернулся, выражение его лица не сулило ведьме ничего хорошего.

– Значит, так… – начал он, пристально глядя в глаза Ломенне. При этом он еще раз машинально провел рукой по волосам, и на мраморный пол рядом с ведьмой упало несколько крохотных комочков земли. Неожиданно это напомнило Ломенархик песок, вечно сыплющийся с лаумарских бюргеров, и она невольно рассмеялась, на секунду забыв о своем положении.

Услышав этот смех, Элори окончательно разозлился. Холодная ярость так исказила его лицо, что ведьма поняла – пощады не будет. Подумать только, когда-то она считала, что страшнее его насмешливого спокойствия не может быть ничего…

– Ты еще смеешься, дрянь? – прошипел Элори сквозь зубы. – Ладно, теперь я знаю, что с тобой делать. Зачем самому руки пачкать, когда и без меня очередь стоит?

На этот раз Повелитель Снов обошелся без красивых жестов. Один бешеный взгляд – и вместо золотого корсажа и широкой юбки-брюк, обычных для алмьярской дамы полусвета, Ломенархик ощутила на себе уже знакомую мешковину смертницы.

– Пойдем, – Элори нагнулся к ней, наматывая на руку длинные волосы. – Вовремя я вспомнил, что заполучил тебя во плоти…

– Что вы хотите сделать со мной, повелитель? – спросила Ломенархик, уже угадывая ответ, и ее догадка не замедлила подтвердиться:

– Восстановить статус-кво – пусть архиепископ делает с тобой, что ему заблагорассудится. А мне ты больше не нужна.

Пол в этом месте был из темно-серого гладкого камня, холодного даже на вид, а стены то ли тонули в тумане, то ли их вообще не было. В Замке Элори подобное место вряд ли вызвало бы удивление – но в том-то и дело, что оно не принадлежало Замку. Откуда-то Ломенархик очень хорошо это знала. Тем не менее они по-прежнему находились не в дневном мире, а в местах, куда попадают лишь во сне… раньше Ломенархик была убеждена, что Замок – единственное такое место.

Прямо перед ними чернел круг из полированного базальта, возвышающийся над полом на ладонь или две. Все так же держа ведьму за волосы, Элори другой рукой извлек откуда-то из-под куртки маленький медный шарик и кинул на базальтовое зеркало. Раздался такой звон, словно шарик ударился не о камень, а по меньшей мере о диск гонга.

Прошло минут пять, прежде чем по другую сторону круга из тумана выступил человек. Ломенархик видела его впервые, так что это очевидно был не архиепископ. Да и не пристало архиепископу быть облаченным в жесткий камзол цвета прошлогодней листвы с потайной застежкой, который почему-то очень хотелось назвать мундиром. Хотя для настоящего мундира, даже по лаумарским меркам, это одеяние было чересчур скромным – господин напоминал совсем не военного, а скорее столичного нотариуса или вайлэзского налогового агента. Гладко зачесанные волосы над высоким лбом с залысинами, сдержанные, чтобы не сказать скованные, движения и выражение лица, навевающее нестерпимую скуку…

– Зачем ты вызвал меня, Изменчивый? – человек с той стороны круга бросил на Элори и его пленницу лишь один быстрый, как молния, взгляд и тут же вновь опустил глаза. Но по мелькнувшей из-под век вспышке тьмы Ломенархик мгновенно опознала в пришельце кого-то, равного самому Повелителю Снов.

– Не желаем, значит, здороваться с Хаосом, так, ваше степенство? – Элори усмехнулся, но как-то кривовато – видно, еще не вполне овладел собой. – Впрочем, я не в обиде. А чтобы и вы на меня не слишком обижались, хочу уладить миром некое недоразумение между нами. Это ведь ваше, или я что-то путаю?

С этими словами он резким и сильным движением швырнул Ломенархик на базальтовый постамент. Больно ударившись коленями и локтями, она вскрикнула и хотела вскочить, но неожиданно словно свинцовая плита придавила ее к черному камню, с трудом позволяя даже дышать…

– А это еще что такое? – раздался над ней голос человека в камзоле с потайной застежкой. Такая интонация могла бы принадлежать перекупщику лошадей, к которому вместе с тремя заказанными парами луррагских кобыл доставили старую клячу с выпирающими ребрами и лишаями в гриве.

– Месяц с лишним назад один молодой нахал уволок сию даму прямо с костра у вашего верного адепта, архиепископа Кильседа. В знак своей доброй воли я решил вернуть Порядку его законную добычу, – в голосе Элори, почти против его желания, промелькнула обычная легкая насмешливость. – А с нахалом, забравшимся на чужую территорию, обещаю разобраться сам. Смею думать, что заслужил этим право на небольшое ответное снисхождение с твоей стороны, Бесцветный.

– Какого же снисхождения ты ждешь от меня, Изменчивый? – тот, кого Элори назвал Бесцветным, особо выделил голосом слово «снисхождение». – Хочешь обменять жизнь на жизнь?

– О, ничего особенного. Просто право на ответный ход, – небрежно уронил Элори. – С разрешением использовать его тогда, когда это действительно мне понадобится.