Свита Мертвого бога - Гончаров Владислав Львович - Страница 47

Ответ пришел почти сразу же.

– Лучше пригнитесь, господин, – раздался за его плечом звонкий голосок девчушки-подавальщицы. – А то, если она заметит, что ее разглядывает создание Хаоса, смерть ваша не будет легкой.

– Кто – «она»? – переспросил Джарвис, прекрасно понимая, что они с девчушкой имеют в виду одну и ту же особу.

– Супруга Смерти, – почтительно отозвалась подавальщица, подливая апельсиновый сок в кувшин. – Для такого, как вы, ее морская прогулка – единственная возможность увидеть ее и при том остаться в живых.

– Ты лучше скажи мне, где наш омар? – поинтересовался Джарвис, отодвигаясь, впрочем, в тень легкой плетеной шторки.

– Сию минуту будет! – заверила девчонка и снова умчалась на кухню.

Супруга Смерти, верховная служительница Черного Лорда… Это объясняло многое, но не самое главное – почему от этой женщины несет Замком, словно несвежей солониной из трюма?!

Еще несколько секунд Джарвис колебался – лодка тем временем подходила все ближе к их лангану – и наконец решился. Демоны морские, бывают ситуации, когда без риска обойтись невозможно! И пусть Владыка Смерть не терпит на своем острове ничьей магии, кроме собственной – здесь еще не остров!

Мягко, нежно, со всей мыслимой деликатностью принц направил на Супругу Смерти считывающий импульс. Видимо, он уже отработал этот прием на Тай – контакт произошел столь легко и безболезненно, будто странная женщина сама выплеснулась ему навстречу. Торопливо, пока она не ощутила его присутствия, принц начал выхватывать из ее сознания все самое основное – и чем больше подробностей ему доставалось, тем сильнее росло в нем понимание, что им наконец-то выпала нужная карта в крапленой колоде судьбы.

Когда контакт наконец был прерван, лоб Джарвиса, несмотря на освежающий морской ветер, покрылся испариной. А она так и не поняла, что в ее сознание кто-то лазил, и продолжала все так же восседать под своим балдахином, недвижная и странная, как древний идол из Долины Царей.

– …Да проще простого это делается, – Тай и Берри, само собой, тоже заметили порождение Замка и теперь вовсю его обсуждали. – Берется хорошая глина, лучше зеленая, накладывается на голову, волны и прочие загогулины формируются лопаткой по сырой массе, а потом, пока не высохло, заливается черной краской и засыпается золотом. Я другого не пойму: неужели ей ради этого изврата собственных волос не жалко? Во-первых, остричь надо до весьма небольшой длины, а во-вторых, при размачивании такого произведения половина волос в нем и останется…

– А ей нечего жалеть, – негромко произнес Джарвис. Тай и Берри мгновенно замолчали и повернулись к нему. – Когда ей было лет пятнадцать или шестнадцать, кошка опрокинула ей на голову горшок с кипятком. Волосы у нее после этого растут, но очень так себе. И на лице следы ожога, оттого и краску накладывает в три слоя.

– Ты что… прочитал ее? – Тай воззрилась на Джарвиса с изумлением, почти со страхом. – Когда только успел? И как тебе это…

– Если ты четыре года отирался в Солетт, это еще не повод называть себя магом, – пренебрежительно бросил Джарвис. – Типичная волшебница-недоучка из сказок, к тому же актриса по жизни, из тех, каких у вас в Замке двенадцать на дюжину. Иного простого смертного с хорошей выдержкой, наверное, труднее просмотреть, чем такую вот красавицу со склонностью к самовыражению.

– И что тебе еще удалось узнать? – жадно поинтересовался Берри.

– Самое главное. А именно – что интересующую нас Аметистовую книгу стянула из Солетт как раз эта особа. И вряд ли кто-то знает о ее нынешнем местонахождении лучше, чем она.

В этот момент наконец-то откинулась кухонная занавеска, и две девушки в одинаковых ярко-синих передниках поднесли к столу блюдо с вожделенным омаром.

– Доскажешь в лодке, когда никого вокруг не будет, – быстро бросил Берри, косясь на блюдо. – Не приведи небеса, кто-нибудь тут владеет меналийским!

– Правильно, – кивнула Тай. – Омар важнее.

…Ее звали Урано, что на анатаоре означало просто «первая». Назвали ее так всего-навсего потому, что ее отец, судовладелец с Западного предела Итанки, был весьма недоволен, когда вместо долгожданного первенца-сына ему принесли девчонку, и поленился придумывать ей имя. Однако она всегда упрямо верила, что имя – знак судьбы, а значит, в чем-то ей уготовано первенство. Может быть, она даже станет королевой…

С самого детства она росла худенькой и голенастой, и даже войдя в возраст женской крови, почти не прибавила в теле, что лишь усилило презрительное отношение отца. Как все приверженцы Порядка, анатао ценили сочное женское мясо, а значит, шанс на удачное замужество для Урано был весьма невелик. Разве что дать за ней роскошное приданое – да только где ж его взять, если вслед за неудачной «первой» появились еще два сына и две вполне пухленьких дочки? Из всех детей судовладельца Урано росла самой заброшенной и все детство только и делала, что копила обиды – на родителей, на братьев и сестер, на соседских ребятишек, дразнивших ее Палкой и Скелетиной, и на весь мир. Единственной ее гордостью были роскошные черные волосы – но и их она лишилась после того трагического мытья головы, а к обидам на людей добавилась обида на всех в мире кошек.

Неудивительно, что вскоре после этого она услышала знаменитый солеттский Зов. Из года в год посылали руководители школы этот мощный мысленный призыв, рассчитанный на всех обиженных, обделенных, несогласных и просто недовольных подростков. Иди к нам, обещал этот зов, и тебя оценят по достоинству! Здесь ты получишь все то, о чем мечтал – только учись!

В шестнадцать лет Урано стащила у брата рубаху и штаны, перетянула платком свою и без того небольшую грудь и села на корабль, идущий к мысу Солетт. Если ее судьба стать первой, она станет первой в магии!

Однако в школе Солетт всегда соблюдался принцип «много званых, но мало избранных» – помимо ущемленного честолюбия, дающего возможность работать на энергетическом экстремуме, кандидату в ученики требовалось обладать способностями. У Урано, в общем, имелись кое-какие магические задатки, иначе она не продержалась бы четыре года, но не было ни крупицы терпения. Ей хотелось всего и сразу, а в результате получалось даже меньше, чем возможно. На беду или на счастье, ей достался весьма благожелательный учитель – любой другой маг вышвырнул бы ее из школы много раньше, убедившись в ее плохой обучаемости и не дожидаясь, пока произойдет то, что в конце концов произошло. Но ее учитель продолжал биться с ней, утешая себя тем, что уже появились кое-какие сдвиги – научилась же она привлекать к себе молодых людей, невзирая на все недостатки внешности!

Он понятия не имел, что является не единственным ее учителем. Впервые Урано попала в Замок еще до того, как лишилась волос, а к двадцати годами добилась своей заветной цели – возлегла с Элори. Она была достаточно неглупа, чтобы не требовать от него любви на всю жизнь, поэтому в придачу к семи ночам Повелитель Хаоса оделил ее еще и советом.

Через месяц Урано выпросила разрешение поработать в Потаенном Зале солеттской библиотеки, где хранились пять книг заклятий, написанных в древности великим чародеем Лорнен Свейзо – Рубиновая, Изумрудная, Топазовая, Сапфировая и Аметистовая. На следующий день нерадивая ученица исчезла, и далеко не сразу выяснилось, что вместе с нею исчезла вторая по значению книга – Гримуар Жизни и Смерти, Болезни и Здоровья.

А спустя еще месяц, ровно через три дня после того, как Супруга Смерти сбросила свое одряхлевшее тело, в храм на Скалистом острове вошла странная девушка – худая, коротко стриженая, в мужской одежде. Она даже не заявила, что является новым воплощением Черной Леди, которая, как известно, едина и лишь меняет тела – просто убила привратника одним прикосновением, и этого оказалось достаточно. Владыка Смерть и его служители признали ее.

Судьба, вложенная в имя, исполнилась – она действительно стала первой.

Отныне Урано могла получить любого мужчину, какого пожелает, кроме разве что верховного жреца. Но, как почти любой женщине, отмеченной хозяином Замка, ни один мужчина уже не мог заменить ей Элори. Она презирала их всех оптом и в розницу.