Древесный маг Орловского княжества 2 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 5

Троих всадников минует моя диверсия, но один в грудь стрелу сразу получает от напарницы. Второго поражаю я! Отстрелявшись по третьему, девушка отступает, подавая знак, чтобы отходил и я.

Как раз на фланги прикрывать разбегается пехота, ощетинившись щитами с копьями. Но увидев двух жалких выскочек, они лезут в атаку под рёв разъярённого главного, который выползает уже из–под коня.

Со стороны чёрненькой более открытая местность! Она отстреливается, убегая, но из–за этого теряет темп. Двоих снимает, при том, что половина стрел рикошетит от их хороших доспехов. Оставшиеся семеро гадов быстро нагоняют её. Пробую на большом расстоянии поколдовать, и пускаю корни, чтобы хотя бы запутать. Удаётся лишь затормозить, но и этого достаточно, чтоб напарница лупанув ещё по одному в упор рванула уже со всех ног.

Только я порадовался, что миновало, вспышка озарила мощная и понёсся шар огненный размером в полтора баскетбольных мяча в её сторону!

В тот же момент и ко мне погоня вражья подоспела из пятерых бойцов страшных, бородатых. Последней единицей резерва поразил троих корнями из почвы и бросился на утёк. Через пару мгновений и в меня с упреждением прилетело, преграждая путь и обдавая удушливых жаром. У меня прямо пепел от одежды стал витать. А кожу не обожгло, это как так⁈ Ха! Да на мне ж кулон с защитой от огня, который я в лавке купил.

По ту сторону лес затрещал, окутанный пламенем. И тут полыхнуло так, что никакая побрякушка не спасёт! Особенно от угарного газа. Похоже, главный ещё и маг оказался. А точнее паладин, судя по всему, с которым я впервые сталкиваюсь!

Перепуганный до смерти, я ринулся уже без оглядки в доступную сторону. Бросился под поваленное дерево, и сверху ещё один снаряд пронёсся! Искры полетели в лицо и на спину! Дымом заволокло всё вокруг. Закашлял истошно, почуяв, что уже хорошо так жарит. Пополз, как уж, по листве, готовый зарыться хоть куда–нибудь.

Пересрал знатно. Да как с таким бороться⁈

Сквозь треск пожара прорываются крики. А ещё топот лошадиный! Приближается к нам кто–то с той же стороны! Неужели ещё половцы⁇

Кое–как разглядел светлые шевелюры. Ха! Это наши!! Подкрепление княжеской дружины прибыло! Шло по следу и теперь ворвалось, так ворвалось! Половцы заверещали, сталь залязгала, кони заржали отчаянно. Сквозь хаос слышен и рычащий голос вражеского командира.

Не мешкая, начинаю спускаться, ибо пламя быстро пожирает сухую листву и добирается до меня. Огонь перекинулся на стволы и кроны, охватывая всё больше площади вокруг.

Пеших половцев сметает наша конница. Но не всё так просто, часть вражьего отряда обороняется у тележки, прикрываясь пленницами. Силы примерно один к одному, хотя мне казалось, что наших примчало много. Как у страха, так и у радости глаза велики!

Зоран уже сцепился с главным, бьются на мечах пешими. И витязь наш потихонечку сдаёт, несмотря на то, что этот кажется уже потрёпанным. Но судя по звону частенько прилетает по зеркальной броне.

Дарья кричит, приближаясь на лошади. Меня зовёт. Бахает на ходу вихрем по той стороне, взрывая землю и засыпая пожар. С двух ударов потушила часть, где чёрненькая была. Потом принялась долбить по участку, где меня накрыло.

Крезо пеший на склоне настигает половцев, которые за напарницей пошли. Ефим там же показался, помогает ему.

— Ярослав! — Взвизгнула Дарья, увидев меня.

От телеги половцев оттеснили и уже смелее стали из луков расстреливать.

Спешу на помощь, а ноги заплетаются! В низине, где главная драка, всё в дыму. Витязь наш катается уже по земле, едва избегая рубящих ударов. Успевает подняться и в него врезается ещё и простой половец, оба катятся в сторону.

Освободившись от дуэли, паладин колдует очередной огненный шар! Видно, что шатает его, с трудом концентрирует силы. Стрелы в него летят и от брони как миленькие отлетают.

Явно хочет вдарить прямой наводкой по скоплению побеждающих наших! А я пока ползал, все стрелы растерял.

На половинке единицы резерва тужусь и пускаю корень из земли, выстреливая в руку! Вспышка, и ссыпается мой змей в пепел. Главный оборачивается на меня с оскалом уже без шлема. Ну и морда! Как у гориллы, а ноздри, как у быка.

Кидает в меня шар! Падаю на землю резко, прямо под труп половца. И меня только жаром обдаёт терпимо. А второй половец орёт обожжённый. Мдя, снова кулон спас мою шкуру от касательного удара!

— Жертва! Жертва! Скорее! — Визжит дух.

И я понимаю о чём он. Полудохлый половец ещё живой. Нет времени на сопли, режу ему сонную артерию и умываю его кровью руки, позволяя наполнить так свой резерв.

С этим приходят и силы. Какие–то не человеческие. Дьявольские.

Вскакиваю! Враг идёт на меня с мечом, за спиной его белое марево, мелькает сталь, перекошенные рожи его людей, лица наших воинов, пытающихся прорваться.

Встаю во весь рост с двумя кинжалами в руках.

— Вот он я! — Восклицаю.

Это скорее для того, чтоб мои не волновались.

— Умри, гадёныш!! — Ревёт паладин, выбрасывая руку вперёд, и пускает в меня мелкий шарик.

Отпрыгиваю с помощью корней очень резво. Пружины такие, что, как на батуте. От второго снаряда тоже ухожу легко, сближаясь!

Гад ругается на своём и замахивается, чтобы встречать. Пять шагов до врага! Четыре! Прыг, скок зигзагами!

Делаю ложный выпад, заставляя паладина махнуть мечом. Прыгаю резко в другую сторону и иду на сближение. Клинок вгоняю под грудь, где оказывается кольчуга! И лезвие с отчаянным звоном ломается, как игрушечное. Тьфу ты чёрт!

Минуя, разворачиваюсь резко, цепляясь за почву, и бью ногой в спину, заваливая гада мордой в землю. Не давая подняться, сажусь сверху и вгоняю серебряный клинок графини ему прямо в ухо по самое небалуйся. Мгновенная смерть.

Дым рассеивался. Бой затихает, добивают врага, вяжут тех, кто сдался.

Меч главного половца беру, как трофей вместо дрянного из лагеря. Чёрная рукоять с бардовым камнем, тёмно–синее лезвие острое, что бритва, без единой зазубрины. Явно не простой клинок. Встаю рядом, как победитель. Заслужил ведь.

Думаю, что позже ещё и труп обшарю. Всё моё!!

Зоран подходит ко мне с видом разочарованным. Половина шевелюры в крови, вторая в грязи, зуба переднего нет. Экипировка вся поджаренная, местами приплавленная кожа ремней до дыр. Броня измятая, по нагруднику, как автогеном прошлись, одного наплечника нет. Да что с ним случилось⁈

— Всё что ли? — Спрашивает витязь ошалело. — Я ж его почти одолел. Тебе только добить оставалось.

— Ну так и добил, — усмехнулся я. — А вообще твою задницу он чуть не поджарил, скажи «спасибо».

— Верно говорит, — посмеивается один из дружинников, прибывших в подкреплении.

— Брешете вы всё, — бурчит витязь с обидой, кряхтя, и отступает.

Дарья подскакивает взмыленная, глазища изумрудами горят. Вроде чистенькая по сравнению с другими. Только листья из медной шевелюры торчат.

— Убить тебя мало! Куда полез⁈ Да без доспехов! Ты не ранен⁇ — Трясёт меня за грудки.

— Мам, успокойся, жив–здоров, — посмеиваюсь. — Лена цела?

— Да цела твоя Лена, такая же дурная, от неё с тесаком половцы шарахались по всему лагерю.

— Пленные половцы, — уточнил дружинник, скалясь радостно и шмыгая носом, из которого всё ещё течёт кровь.

Крезо с Ефимом спускаются. Нагрудники кожаные порубленные, кровоподтёки везде.

— Молодец барин, задержал их, как надо! — Кричит охотник радостно. — Так бы не догнали. Ты один что ль столько половцев по дороге прикончил⁈

— Нет, вместе с девушкой одной, она у них пленницей была, — отвечаю и спохватываюсь. — А где она кстати⁈ Тёмненькая такая, черноглазая, диковатая на вид.

— Не видели такой девушки, — пожимают плечами мои наёмники. Остальные недоумевают.

В груди холодеет. Лучше бы сбежала, чем где–то в листве валяется дохлая.

До полудня возились на месте последней драки. Лечили раненных амулетами, искали забившихся в кусты истерзанных половцев. Добивали негодных лошадей.