Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор - Страница 10

Твою в Ордоса душу мать! Какого хрена здесь происходит?!

Тварь бросается на меня, пытаясь сбить с ног. Прыгаю в сторону, одновременно сворачивая хлыст.

Мостовая в месте приземления туши взрывается каменной крошкой, булыжники разлетаются в стороны.

Краем глаза замечаю, как выскочившие на шум трактирщик с помощниками шустро заносят раненого в помещение. Глеб подгоняет обеих дам, закрывая спиной от летящих в их сторону камней и грязи.

Мой противник тем временем обиженно ревёт.

Нужно скорее остановить этого психа, пока он не решил рвануть в трактир!

Новый взмах хлыста — и ноги твари оказываются стянуты намертво. Вот только шагать она даже не пытается — оттолкнувшись от мостовой, взмывает на крышу трактира.

И я лечу следом!

Громила с грохотом приземляется на жалобно хрустнувшую под весом его массивного тела черепицу. Меня же впечатывает в стену. Хлыст предательски исчезает, а я успеваю вцепиться в самый край крыши.

Отбитое тело даже дышать не хочет. Но опасность упасть взбадривает не хуже зелья полной регенерации.

Так что старательно ползу вверх.

Забираюсь — и сразу откатываюсь в сторону, чтобы не расплющило падающей сверху тушей.

Спасительные перекаты прерывает внезапная встреча с массивным дымоходом из обожжённого кирпича. Бок простреливает резкая боль — а то мало мне было недавних объятий со стеной.

Торопливо вскакиваю, сжимая зубы и стараясь удерживать равновесие. Если этот мутант сейчас сократит дистанцию — моя песенка спета!

Вот только монстр не спешит продолжать атаку. Он странно замедляется, будто разом лишившись части сил.

Не разжимая руки, направляю перстень на противника — и «Змеиный взгляд» ослепляет его второй раз подряд.

— Как чувствовал, что тебе понравится и ты ещё раз придёшь, — бормочу под нос, оплетая концом хлыста злосчастный дымоход. — А теперь стой ровно и дай себя связать!

Прыжком преодолеваю расстояние до твари, обвивая хлыст петлёй вокруг его туловища. Но эта падла дёргается в сторону — и петля сползает вверх, затягиваясь вокруг необъятной шеи.

Потерявший равновесие мутант неаккуратно шагает назад, где вместо крыши под ногами оказывается свежий вечерний воздух…

И мы в обнимку летим обратно к мостовой!

Хр-р-русть!

Движение резко обрывается на уровне окон второго этажа. Отбегался, рогатый!

Вид брусчатки подо мною начисто отбивает желание прыгать с такой высоты. Но и раскачиваться здесь, вцепившись в труп монстра, нет никакого желания. И как быть?

К счастью, навес над входом в трактир прямо под ногами.

«Змеиная жила» исчезает, а я, с грацией летящего булыжника, приземлюсь на гулкую стальную поверхность.

Мёртвое тело пролетает мимо, шлёпаясь на раздолбанную мостовую.

Сам виноват, нечего было её уродовать.

Спрыгиваю рядом — и обнаруживаю неподалёку Глеба, ошарашенно взирающего на мою вечернюю гимнастику.

— Что это было? — с усилием выдавливает он мучающий и меня вопрос.

— Понятия не имею, — отвечаю, ни капли не кривя душой. — Но предположу, что «напиться до чертей» выглядит именно так.

Труп меж тем теряет всякие потусторонние черты, превращаясь в прежнего мерзко воняющего, но вполне человекообразного громилу. Дружков его рядом не наблюдается: видимо, вмиг протрезвели и умчались, сверкая пятками.

Что мы имеем в итоге? А имеем мы остывающий труп, ставший таковым при сомнительных обстоятельствах. И мутного дворянина, которому дебошир был передан разъярённым, но живым.

Просто образцовый первый день в новом мире, Кирос! Хотел как лучше, а вышло как всегда… Думай теперь, как вместо Изнанки в тюрьму не угодить!

Шестерёнки в голове, щёлкая, встают в нужное положение. Наглость — второе счастье, правильно?

— Полиция уже едет сюда, — сообщает парень, хватаясь за голову. — Они нам ни за что не поверят.

Не «тебе». «Нам». Разделил ответственность на обоих участников.

Ещё и вернулся на подмогу, хотя мог спокойно спрятаться в трактире.

Неплохо для вчерашнего студента.

— Отчего же? — усмехаюсь. — Потерявший человеческий облик пьянчуга напал на прохожих и в приступе ярости упал, сломав шею о крыльцо, — подмигиваю обалдевшему Глебу. — Такое случается сплошь и рядом, ничего необычного.

— Но…

Понижаю голос и произношу веско, глядя парню прямо в глаза:

— Будем болтать про превращение — и сами проведём ночь в участке. А последующие пару лет — в дурке. Расскажи я тебе такое час назад — кем бы ты меня посчитал?

Глеб хмурится, соображая. И медленно кивает.

Дружески хлопаю его по плечу.

— Значит, решено, — указываю на лежащее в грязи тело. — Присмотри за ним, чтоб не ушёл. Заодно с полицией побеседуешь: у тебя явный талант к ведению переговоров. А я пойду с трактирщиком договорюсь, чтобы шума лишнего не поднимал.

Парень открывает рот, чтобы что-то возразить, но напарывается на мой уверенный взгляд:

— Поймёшь, что всё идёт не по плану — отправляй доблестных стражей порядка в трактир, будем импровизировать. С ним же получилось.

Киваю в сторону почившего дебошира и направляюсь внутрь здания. Вдохновлённый похвалой студент тут и сам справится. Для такого шустрого парня это как два пальца…

Внутри заведения царит некоторая суматоха.

Раненый лежит на лавке с перебинтованной головой. Рядом с ним хлопочет один из мужиков, недавно выкидывавших обрыганов на улицу.

Надо же, какие разносторонне развитые здесь работники! Впрочем, неудивительно: когда алкоголь с лишней дурью выплёскиваются через край, готовый ко всему хозяин всегда будет в выигрыше.

Окружающая публика меж тем беззастенчиво пялится на спутниц пострадавшего.

Дамы сидят рядом в креслах, нервно на эту публику поглядывая.

Одной, рыжеватой шатенке, на вид лет двадцать с небольшим. Второй, темноволосой, кажется, лет тридцать. Обе весьма хороши собой, хотя, на мой вкус, формы более старшей дамы будут побогаче.

Широко им улыбаюсь, чтобы разрядить обстановку:

— Приношу свои извинения за доставленные неудобства. Могу я вам предложить свою помощь?

Старшая отвечает за обеих разом:

— Благодарю вас, сударь. Ваши решительные действия спасли нас от ужасной участи. А эти замечательные мужчины перевязали нашего Демьяна, — она указывает на забинтованного, — и вызвали доктора.

— Всегда рад помочь, — слегка кланяюсь.

Женщина благодарно улыбается. Однако почти сразу на её миловидное лицо возвращается озабоченное выражение:

— Боюсь только, что нам с Ольгой придётся задержаться здесь до утра. Наше авто сломалось неподалёку. Местные жители указали на это заведение как на единственный гостинный двор во всей округе. Но цены тут, признаться…

Ну да. Охотники с Изнанки с лёгкостью расстаются с заработком, зная, что завтрашний день всегда может стать последним. Так что плата за пищу и кров не просто кусается — рвёт кошели на части.

«Девуш-шек спас-с, — шипит в голове якул, — нес-си ответс-ственность».

«Это тебя матушка так научила?» — интересуюсь в ответ. И слышу, как щёлкают клыкастые челюсти.

«Праматерь не трож-шь! — в голосе змея чувствуются яростные нотки. — Укуш-шу!»

«Упаси меня Рандом! Я со всем возможным уважением к прародительнице твоей это говорю», — максимально миролюбиво успокаиваю разбушевавшегося Покровителя.

Ну ты подумай: змей, а за родительницу горой! Да и насчёт спасённых женщин он кругом прав. Эх, плакали мои денежки…

— Тогда позвольте вас устроить со всем возможным комфортом, — обращаюсь я к приунывшим путницам. И тотчас оборачиваюсь к хозяину. — Найдётся ли комната для дам на ночь? Оплату я внесу.

Владелец утвердительно кивает, и предпоследняя купюра перекочёвывает в его карман.

Ничего, ещё заработаю.

— И проследите, чтоб доктор как следует осмотрел раненого, — добавляю вслед, а затем поворачиваюсь к смущённым женщинам. — Позвольте помочь отнести ваш багаж наверх. Кирилл Островский, к вашим услугам.

Шатенка вежливо улыбается. Её старшая спутница поднимается с места, невзначай поправляя тонкими пальцами пышную причёску.