Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор - Страница 7

А вон, кстати, и они.

Картонная коробка стоит в самом углу, там, где висела старая одежда. В ней закономерно обнаруживаю кожаные сапоги со всем необходимым. На вид ничего так, только почистить бы надо.

Беру со дна банку с чёрной жирной субстанцией — и нащупываю какие-то предметы, спрятанные под слоем бумаги.

Вытаскиваю на свет.

Странный разомкнутый обруч с маленьким контейнером, надеваемый, видимо, на шею.

И широкая рукоять с выемками под пальцы, рядом с которой лежит раздутая и разорванная на конце трубка. Когда-то они были соединены через шарнир осью, которой теперь нет на месте.

Сломанное оружие?

— Ты никогда не доставал эти вещи… после того дня, — раздаётся рядом, а я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.

Предупреждать надо, мать!

— Если бы только у нас был выбор, — Елена Львовна нервно комкает пальцами подол платья. — Я бы ни за что не отпустила тебя. Но ты так мужественно повёл себя сегодня, да и Покровитель помогает…

Она внезапно бросается ко мне и крепко обнимает, зарывшись лицом в воротник рубашки.

— Я желаю тебе успеха, сынок, — произносит невнятно. Через ткань ощущаю горячую влагу. — Нет преграды, способной остановить Островского. И пусть не оставит тебя Покровитель.

Лихой и беззаботный ответ, которым я собирался её успокоить, отчего-то вылетает из головы.

— Я обязательно вернусь, — шепчу ей, обняв. — И больше никакая шваль не посмеет переступить порог этого дома.

Большую часть денег оставляю матери. С собой беру всего пятьдесят рублей.

Потому что прав был их прошлый хозяин: только идиот пойдёт на дело с полными карманами.

Затем мы с матушкой спускаемся вниз.

Кислую физиономию Андрея Петровича при виде моего наряда можно класть в чай вместо лимона.

— Что ж. В текущих условиях, всё в дело годится, — неодобрительно изрекает он. — Отправляемся сейчас же, а то стемнеет скоро.

Татьяна с Еленой Львовной выходят за нами на крыльцо.

Дворник уже распахнул ворота, за которыми стоит дядин двухместный автомобиль, высоко поднятый над просёлочной дорогой.

Обнимаю мать и сестру, прощаясь с новообретённой семьёй. Дядя сурово — по его мнению! — зыркает на меня из-за руля, явно намекая поторопиться. Ничего, родственничек, потерпишь.

Наконец я усаживаюсь на место пассажира и машина, плюнув сизым выхлопом, трогается с места.

Матушка с сестрой машут вслед, пока транспорт не скрывается за поворотом. Странное ощущение, когда тебя так провожают. Горы свернуть хочется ещё сильнее.

— Ты, Кирюша, главное, осторожен будь, — менторским тоном напутствует меня дядя. — Осмотрись сперва хорошенько, порасспрашивай обо всём. Не стоит с первыми встречными в пучину опасности бросаться.

А то я сам не разберусь. Опекает, как ребёнка малого.

Интересно, предыдущему хозяину этого тела тоже хотелось избавиться от этого гнёта? И чем всё закончилось…

Внезапное воспоминание накрывает, будто волна в шторм.

Перед глазами тёмный переулок, в ушах — голоса, слышные, как через толстый слой ваты.

«А точно починит?»

«Точно, точно, лучший специалист по магическим контурам в этом городе», — отвечает кто-то гнусаво.

Искры из глаз, вспышки боли по всему телу.

Гаснущее сознание ловит обрывок фразы: «…в расход, как и Витьку. Защитничек, б…»

Отчаяние внезапно накатывает, как липкий холодный туман. И почти мгновенно сменяется ощущением сначала полного покоя, а после — жгучей ярости.

Моей ярости.

— Что приуныл? Или не справится боишься? — ехидно бросает дядюшка.

Едва сдерживаюсь, чтобы не врезать любимому родственнику от всей души. Но язык остановить уже не получается:

— Покровитель мне в свидетели: если не справлюсь, лично вам дарственную на своё поместье подпишу!

Время замирает, как в прошлый раз, а перед нами с дядей появляется уже знакомый знак якула и новый текст:

[Кирилл Островский предлагает в случае провала первого задания передать Андрею Островскому собственное поместье. Желает ли Андрей Островский принять пари, сделав адекватную по ценности ставку?]

Пара секунд — и символ обесцвечивается, а время возвращается к обычному течению.

Тут же — скрежет покрышек о дорогу. Машину заносит, разворачивая поперёк движения.

Отказавшийся от беспроигрышной сделки дядька тяжело дышит, вцепившись в руль.

— Страшно стало, родич? — зловеще улыбаюсь. — Ты, кажется, забыл, с кем разговариваешь. Скажу только один раз. Поэтому запомни, как следует. Никто и никогда не посмеет обмануть меня, не заплатив за это сполна.

Он пытается что-то ответить, но я ещё не закончил.

— Я — твой глава, — чуть повышаю громкость. — Я восстановлю доброе имя нашего рода и верну ему былую славу. И если весь мир обратится против меня — тем хуже для мира.

И добавляю тише:

— Потому следи за языком, дядюшка.

— Кирюша, я же с заботой о тебе! — хватает Андрей Петрович ртом воздух. Чисто рыба на берегу. — Зачем сразу…

— Для тебя я Кирилл, — прерываю поток оправданий. — А теперь едем дальше. Наставления побереги для тех, кто в них нуждается.

Дальнейший путь проходит в молчании.

Петрович дуется. А я веду телепатическую беседу со змеем, впитывая знания о реалиях этого мира. И об Изнанке, конечно же.

Совершенно точно, что на нулевом уровне, где находятся академии и форпосты, нам делать нечего. Надо идти хотя бы на первый — перстень рода послужит пропуском.

Осмотримся, соберём чуток растительных макров на продажу и якулу для подпитки.

Дальше полезностями для походов глубже разживёмся и поохотимся на более опасных тварей. Заодно примелькаемся среди таких же охотников.

Присмотрим тех, к кому выгодно присоединиться.

За обсуждением планов время пролетает быстро. Да и до города рукой подать.

Сам Подольск размерами не поражает и выглядит типично для маленького города. Немощёные улочки, заросшие зеленью одноэтажные домишки, безлюдье — по крайней мере, на окраине, через которую мы проезжаем.

С главной дороги автомобиль сворачивает к западной части пригорода.

Ещё через пару минут мы оказываемся у края широкой замощённой площадки, на дальнем краю которой высится двухэтажное каменное здание.

Дядя указывает рукой в его сторону:

— Вот там наймиты всяческие и собираются. Походи, расспроси, авось узнаешь чего.

Киваю и открываю дверцу машины, слегка замешкавшись с неудобной ручкой.

— Мой дом в конце главной городской улицы по правую сторону, — говорит родственник мне в спину. — Если беда случится — приходи, помогу домой добраться. Желаю тебе удачи… глава.

— И вам не хворать, Андрей Петрович, — тоже перехожу на вежливый тон. Вылезаю из авто и с наслаждением потягиваюсь. — Бывайте, родич.

Не оборачиваясь, направляюсь прямиком ко входу в здание. Слышу за спиной удаляющийся звук мотора. Отделался наконец!

Несколько бандитского вида личностей кучкуются у порога, что-то обсуждая. Внимательно пялятся, но ничего не спрашивают.

Тяну тяжёлую дверь на себя и вхожу внутрь.

***

Андрей Петрович Островский сжимает оплётку рулевого колеса так, что белеют пальцы.

Мелкий ублюдок!

Раньше был пентюх пентюхом. А теперь вон как заговорил, сопляк! «Я — твой глава»!!! Это ж надо такое в глаза старшему родичу ляпнуть.

Правду говорят, яблоко от яблони…

Ну, ничего. Изнанка быстро исцелит его нахальство. Скоро племянник станет как шёлковый.

Если вернётся, конечно.

***

Публики в трактире относительно немного: видимо, ближе к ночи собираются. Трое каких-то здоровяков сидят с кружками за столом в дальнем углу. Стол рядом с ними тоже занят.

Недолго думая, подхожу к широкой стойке у стены, где уже поджидает меня грозного вида трактирщик.

— Комнаты сдаёте? — спрашиваю вальяжно, нимало не смущаясь. Чужие взгляды давно меня не коробят.

— Предположим, — ответ грубоват, но интерес чувствуется. — Деньгами или макрами?