Интриганы - Гамильтон Дональд - Страница 21

• Предыдущая
• 21/49
• Следующая

— Что вы собираетесь делать теперь? — спросила она. — Вы же не можете...

— Я сказал тебе, что собираюсь делать. Собираюсь, если смогу, вытащить его оттуда. Я должен попытаться. Помимо всего прочего, Герберт Леонард просто жаждет, чтобы один из наших людей попался на убийстве полицейских. Заметь, хотя Леонард знал, куда и зачем направляется Карл, он не обеспокоился предупредить власти в Форт Адамсе. Нет никаких признаков того, что они ожидали неприятностей или знали, кто тому виной. Герби хотел, чтобы Карл вляпался поглубже. Потом, когда я позвонил и поговорил с их имитатором, он понял, как сможет получить дополнительный выигрыш, использовав меня.

Меня послали за Карлом, чтобы это выглядело так, будто здесь замешана вся наша организация, а не один свихнувшийся от горя агент. Очевидно, Леонард рассчитывает на то, что мы оба попадемся. Шумиха даст ему повод официально опустить дубинку на нашу голову, что он, видимо, до сих пор опасается сделать открыто. Марта нахмурилась.

— Но эти люди около Туссона пытались убить нас после того, как вы получили приказ направиться в Оклахому.

Не надо забывать, что она не дура, отметил я про себя.

— Думаю, что вышла накладка со связью. Нам понадобилось меньше часа, чтобы добраться из Ногалеса в Туссон. Даже если приказ пропустить нас был отдан немедленно, он просто не успел дойти до подразделений, которые были на местности. Если помнишь, в этом маленьком “форде” не было ни телефона, ни радиостанции.

— Значит, эти двое погибли просто так.

— А ты бы предпочла оказаться на их месте? — Марта промолчала. — Вторая причина, по которой я собираюсь вытащить оттуда Карла, заключается в том, что он мне нужен.

— Но вы не можете воспользоваться услугами сумасшедшего убийцы.

— Маленькая моя, — сказал я, мрачно глядя на нее, — у тебя серьезные проблемы с логикой. В конце концов, кто ты и за кого ты? Я полагал, что ты будешь рыдать из-за этих ребят из колледжа, безжалостно застреленных паршивыми свиньями. Я полагал, в ваших кругах считается: что бы ни случилось с полицейским — просто великолепно. Так или иначе, какие счеты между друзьями из-за смерти каких-то легавых?

— Но ужасный способ, каким ваш друг это сделал! Вы же не можете сочувствовать...

— При чем здесь сочувствие! — вскипел я. — Твой папа направил меня сюда к парню, который должен спокойно сидеть в Нью-Орлеане в ожидании инструкций, а не красться по Оклахоме с мерзкой проволочной петлей. Человек нашей профессии не может позволить себе сводить личные счеты. Это все равно как человек, отвечающий за ядерное оружие, нажал бы красную кнопку, потому что его жена утром сожгла гренки. — Я покачал головой. — Дело в том, что этот парень мне нужен. У меня есть для него работа. Проблема не в сочувствии, а в понимании. Мы знаем, почему Карл это делает, но нам надо определить, что именно он делает.

— Разве это не очевидно?

— Нет, если знать Андреса Янссена. В его жилах течет скандинавская кровь, и у него есть склонность к неистовству. К слову, если ты не знакома с историей викингов: древние скандинавские витязи — берсеркеры — были предшественниками японских камикадзе. И как только возникают препятствия, инстинкт зовет Карла сделать большой глоток хмельного меда (впрочем, пиво тоже годится) и, схватив свой большой двуручный меч, атаковать, стараясь уложить как можно больше грязных подонков прежде, чем они изрубят его на куски. Когда мы работали вместе, мне пару раз пришлось сесть на него верхом, чтобы не дать превратить легкую работу в самоубийство.

— Не понимаю, куда вы клоните, — возразила Марта. — Какое это имеет отношение к вашей проблеме?

— Если он сейчас настроен как камикадзе, то мы действительно в трудном положении. В этом случае Карл готов умереть и его единственное намерение — убивать полицейских, пока они не достанут его. Но не думаю, чтобы он стал пользоваться таким дурацким оружием, как удавка. Он бы стрелял по ним с крыш из дальнобойной винтовки и поджидал их в переулках с обрезом. Он бы вел дело к большой славной перестрелке, когда, окруженный со всех сторон, он наконец покажет этим воинственным клоунам в форме, в чем разница между убийством беззащитной молодой девушки и опытного джентльмена, умеющего обращаться с оружием. Но у меня не создается впечатления, что в данном случае события развертываются таким образом. — Поколебавшись, я продолжил: — Думаю, у него на уме что-то совершенно другое. Трое мертвых ребят — трое мертвых полицейских.

— Но пока было только двое.

— Пока. Значит, остался еще один, если он начал всеобщую войну против формы и блях. И если я прав, то не приходится особенно сомневаться, кто будет третьим... Встань.

— Зачем?

— Встань. Пройдись по комнате. Дай поглядеть на тебя в этом одеянии. — Я смотрел, как она с чувством собственного достоинства поднялась и прошлась до двери и обратно. — А тебе не пришло в голову купить чулки к этому роскошному наряду?

— Мы купили какие-то колготки. Лорна полагала, что иногда я захочу выглядеть суперцивилизованной.

— Надень их.

— Зачем?.. Ну хорошо, отвернитесь.

То, что она прикрыла свои длинные ноги нейлоном, не очень помогло. Она по-прежнему была похожа на загорелого сорванца, который хорошо себя ведет. Любой, кто видел ее в Гуайямасе (а некоторые из людей Леонарда, несомненно, видели), моментально узнал бы ее, несмотря на изысканное платье и чулки.

— В чем дело, Мэтт? — спросила она.

— Ты чертовски похожа на Марту Борден, вот в чем дело.

— Может быть, вам нужно это, — она достала из новенького чемодана на кровати какую-то вещь и наклонилась, загораживая ее собой. Потом она резко обернулась ко мне, откинув назад длинные волосы блестящего парика, который полностью скрывал ее общипанную прическу. Давая мне время оценить ее новый облик. Марта подошла к зеркалу и поправила выбившиеся пряди. Перемена была сногсшибательной. Вместо пацанистой брюнетки у меня в соседках вдруг оказалась эффектная женственная блондинка.

— Лорна считала, что мне может понадобиться настоящая маскировка.

— Ох уж эта Лорна! Не знаю, что бы мы без нее делали!

— Я себя чувствую как Мата Хари, — сказала Марта, рассматривая себя в зеркале. — Но при этом не могу избавиться от одной мысли — эту даму в конце концов застрелили.

Спустя некоторое время я почувствовал, что машина остановилась. Дверь открылась, послышался приближающийся звук шагов. Потом крышка багажника надо мной поднялась, внутрь хлынул поток света, и я увидел Марту, которая смотрела на меня сверху вниз. Ее загорелое лицо было в тени, а светлый парик поблескивал в лучах солнца.

— С вами всё в порядке?

Я с трудом утвердился на пятой точке.

— Думаю, это не убьет меня. Но не включай кондиционер, если не хочешь зажарить старину Хелма на обед.

Выбравшись из багажника, я с удовольствием потянулся. Мы остановились на маленькой узкой улочке под деревьями, которые росли благодаря воде, просачивавшейся из грязного пруда неподалеку. Несколько скучных жителей Черфорда стояли около этой лужи, подозрительно глядя на нас. Улочка шла вдоль пустыря к стоящему примерно в миле от этого места дому, скрытому деревьями.

В противоположном направлении была автострада — прямая полоска, пересекающая долину, кишевшая машинами и грузовиками, которые отсюда выглядели как муравьи, ползущие в двух направлениях вдоль бесконечной ветки. Местность была открытой, но здесь не было ни эффектных безлюдных пространств, которые можно найти дальше на западе, ни разъеденных ветром скал и гор, чтобы оживить плоский пейзаж.

— Где мы? — спросил я.

— Все еще в Техасе. Я подумала, что на границе с Оклахомой может быть пост, и, прежде чем подъезжать к нему, решила посмотреть, как вы там.

— Я очень сомневаюсь, что полиция будет останавливать машины на автостраде, особенно те, которые едут в Оклахому. Черт возьми, не могут же они обыскивать каждую машину в штате в поисках старых струн от банджо и остатков деревяшки! Я беспокоюсь не о полицейских, а о людях Леонарда, которые знают нас в лицо. Или считают, что знают. Будем надеяться, что они по-прежнему ищут парочку в темно-зеленом универсале с лодкой на прицепе и не обратят внимания на одинокую блондинку в негруженом белом седане.

• Предыдущая
• 21/49
• Следующая