Гулять по воде - Иртенина Наталья - Страница 7

• Предыдущая
• 7/54
• Следующая

А как тот город называется, этого мы не знаем.

С озера-то все и началось у нас. Это если не считать нарушенного самочувствия Кондрат Кузьмича.

Но Башка, Студень и Аншлаг тогда еще ничего не знали. Выплыли наперегонки на берег, в траву упали да и решили ночью в лес за кладом идти.

– У меня сегодня день удачный, – говорит Аншлаг, – по гороскопу. Обязательно клад найдем.

– Чего-чего у тебя по гороскопу? – Башка спрашивает и смеется.

– Испытания, которые при смелости и выдержке закончатся удачей, – по памяти тот отвечает.

– А зубы недосчитанные тоже за удачу сходят? – интересуется Студень.

– Присоски гренуйские больше потеряли, – сказал на это Аншлаг, скорчив рожу. – Идете или нет? Моей смелости и выдержки на всех хватит, еще останется.

– А ты знаешь, как его искать, клад?

– А чего тут не знать. Сегодня ночь подходящая будет, Купальская. Папоротник цветущий найдем и клад выроем.

– Да где ты папоротник искать будешь?

Аншлаг говорит убежденно:

– На Заколдованное болото идти надо.

Переглянулись тогда все трое и порешили точно идти ночью на Заколдованное болото. Потому как там самое подходящее для кладов место.

Но, правду сказать, клады вокруг Кудеяра везде есть. Такие у нас места, кладоносные. Озеро их, что ли, рождает, либо климат удобный. А только промысел кладовой в Кудеяре после разбойного ремесла – самый главный. Но это сейчас, раньше-то, до преобразований народной жизни, по-другому было, а при царях и вовсе никто не знает, как было. Может, это теперь только время такое настало, для кладов плодоносное. Вот их у нас и находят в день по штуке али по два, а бывало, и по пять враз. Кто с папоротником либо плакун-травой, а кто и без, наудачу по лесу рыщут, на глазок копают. А только говорят, клады счастья не приносят. И точно. Нету у нас счастья в Кудеяре от кладов этих. И вовсе бы на них плюнули, да Кондрат Кузьмич не велит. Все старается, чтоб мы, просторылые, при деле были, пользу обществу и родине приносили. Патриотизм опять же тут, в соображениях, гордость народная – рылом мы совсем не хуже олдерлянцев разных, янкидудлей длинноносых и прочих. Свое ископаемое имеем и стратегическую позицию на нем крепко держим. А только мы народ простой, в стратегическом мало смыслим, зато много в житейском. И ежели кто у нас теперь клад найдет, тут же его обратно закопает и место приметит, а иной и заговор наложит, чтоб надежней. А все оттого, что у Кондрат Кузьмича рука цепкая и глаз вострый, и во всем порядок с понятием наведен. Просторылому кудеяровичу, коли замешкается и не зароет обратно, от всего клада малая денежка останется, да и ту пропьет, вот и несчастье. Один клад у нас, бывает, таким манером несколько раз находят. А еще такие индивиды есть, для которых это вроде охоты – для азарту по лесу бегают, приметы отыскивают, наговоры чужие портят, а сами клад в другое место перепрячут и довольные, по новой бегают, рыщут. Или вот еще в Школе кладознатства штаны протирают.

Только Башке и остальным это все нипочем было.

К госпоже Лоле Кондрат Кузьмич наведывался, когда ощущал потребность в оздоровлении. А бывало это не так чтобы часто, но и не так чтоб редко.

Госпожа Лола для просторылого кудеярца знаменита с трех сторон: тем, что экстраведьма с апартаментом в центре города, что замужем за всеми головами Горыныча, и тем, что каждую неделю ездит на новой машине, а старую отдают в ремонт или прямо на свалку, но госпоже Лоле от этого ничего не бывает, даже царапинки. А бывает только тем, которые в машине с ней сидели или под колеса случайно попались, – тех сразу в покойницкую увозят или сначала на лечение, потом в покойницкую. А чтобы после лечения домой – это редко. Потому как госпожа Лола очень энергетичная дама. Она и в своем оздоровительном салоне клиентам энергетизм в теле поправляет, даже диплом на эту тему ей выдан. А помимо салона, госпожа Лола – модная светская кобылица и с Кондрат Кузьмичом любезное обхождение имеет. А также с малыми городскими, прочими деловыми и авторитетными шишками. И все к ней в салон ходят, которые здоровье укрепляют, а которые, говорят, ей самой энергетизм поправляют ко всеобщему удовлетворению.

Кондрат Кузьмич, приехавши, к госпоже Лоле сразу в личный апартамент отправился и на кушетку массажную для важных персон прилег.

– Вот, – жалуется, – подорвал здоровье, для народа стараючись. Поправить бы надо, Леля.

А Лёлей только двое всего могли госпожу Лолу называть – муж со своими тремя ипостасями и Кондрат Кузьмич, мэр кудеярский. Другим бы не сошло.

– Это мы вмиг поправим, Кондрат Кузьмич, – воркует госпожа Лола, энергетизм в пальцах разминая и по воздуху массажируя, как экстраведьмы всегда делают. По комнате уже курения расползлись, благовонь источают. А сама госпожа Лола вырезами на длинном тугом платье сверкает – спереди до пупа и сзади до нижнего предела. – Уж совсем вы себя не жалеете, не бережете, а случись что, кто же нам вас заменит, кто заботу о жизни народной на себя взвалит?

– А будто не знаешь кто, – отвечает Кондрат Кузьмич, расслабление чувствуя во всем теле от курений и непонятное – от пальцев. – Муженек твой на место мое метит, небось и рад был бы, случись что. И сама небось на меня косо думаешь. А может, ты мне энергетизм сейчас не поправляешь, а совсем наоборот?

Госпожа Лола пальцами забыла водить от такого наговора:

– Да что ты, Кондрат Кузьмич! – всплеснулась. – Да ты мне, может, милее мужа, ну его вовсе.

– Ну то-то. А Горыныч твой пусть и думать забудет о моем кресле. Нечего ему там делать вовсе, бездарю. Народ меня любит, а от его коптильни с трубой неприличной мрет, как мухи. Мне только забот больше, как баб заставить рожать. – Кондрат Кузьмич задумался и спрашивает: – А что, опостылел тебе твой муженек трехрылый?

– Да как сказать, Кондраша, – говорит госпожа Лола, – вот если б ты за себя позвал, я б и не раздумывала.

– Знаю я ваши бабьи раздумья, – отвечает Кондрат Кузьмич и, прилив энергетизма чувствуя, с госпожой Лолой начинает свойский разговор. – Нечего тут и раздумывать.

– Ах, – только и сказала на это госпожа Лола.

Окончательно выздоровемши после этого, Кондрат Кузьмич на кушетке еще недолго полежал, курения полной грудью вдыхал. А госпожа Лола, оправимшись и сама того не ведая, вновь подкоп стала рыть под его самочувствие, с утра ее же супругом истрепанное и подорванное.

– Желаю, – говорит, – озером кудеярским, чудным и дивным, владеть, полновластной хозяйкой ему чтоб быть.

А Кондрат Кузьмич возьми и страшно удивись:

– Да зачем это?

– Желаю, – дальше говорит, – быть графиней Святоезерской-Кладенецкой. А звание столбовой дворянки у меня уже есть. – И кивает на рамочку, к стене подвешенную, а в рамочке заверение круглым почерком с завитушками разными, что, мол, да, госпожа Лола – столбовая дворянка, истинная и нерушимая. А за сколько куплена сия бумага, того в заверении не сказано. – Только владений у меня еще нет, – говорит, – а желаю, чтоб были.

И голову с остроносым профилем гордо возносит, черные в просинь волосы по плечам раскидывает.

– И польза обществу от моего владения будет.

– Какая такая польза? – Кондрат Кузьмич в волнение пришел и беспокойный интерес все больше выказывал. – Какая польза мне и обществу от этого дремучего озера?

– Польза преогромная, – госпожа Лола отвечает. – Организую целительный курорт на водах. Оздоровлю энергетизм дивного озера, а не то оно мрачную тоску наводит, звуки унылые издает. А помимо того, нужно улучшение его легендарного обрамления. Что это за утопленническая загадка про город? Прямое безобразие. Одно расстройство, а не целительство. Надо исправить образность, больше яркого и положительного. Тогда турист толпой пойдет, Кудеяру польза, тебе, Кондрат Кузьмич, слава. А иначе озеро чудное пропадет, бесхозяйственное, запаршивеет совсем, тиной зарастет.

Тут госпожа Лола меду засахаренного в голос прибавила да подносит Кондрат Кузьмичу чашу с водой, особого энергетического приготовления.

• Предыдущая
• 7/54
• Следующая