Дракон Кристалла - Ли Шарон - Страница 23

Еще одно проклятие, на этот раз еще более резкое, чем первое, – и женщина опустилась на колени и завозилась на полу, придвигая к себе плитки. Заслоняя чемоданчик телом, она начала поспешно ставить плитки на места, потом бросила тревожный взгляд через плечо на часы – и внезапно встала.

– Приведи тут все в порядок! – приказала она ему. – А потом можешь отдыхать.

Он подождал, пока за ней щелкнул замок, а потом позволил себе испустить один блаженно громкий вздох. Завывание глушащего устройства раздражало его сверхчуткие уши. Ну, справиться с этой неприятностью достаточно легко, напомнил он себе. Поведя плечами, он сосредоточился на поиске скрытых шпионских глаз.

Будучи еще далеко в пространстве и времени, айло-хин почувствовал их во время перехода. Руул Тайазан рассеянно перебирал линии силы, как смертный человек мог бы лениво прикасаться к струнам лютни, на которой ему неохота играть по-настоящему. Айлохин должен считать их чуткими, испуганными и скрытными, сосредоточившими все свои силы на том, чтобы спрятаться, а весь свой ум – на том, чтобы убежать. В этом им помогало естественное положение вещей: айлохины были зловещими и ужасными, пугающими существами, и только безумцы могли бы не стремиться скрыться и убежать от них.

Доминанта Сеона Веестра знала Руула. И даже исчезая, она усилием воли запечатлела в эфире свою личность.

Действительно, никто из драмлиз не мог погибнуть так, чтобы айлохины этого не заметили. Рано или поздно. Но этот последний вопль перед уничтожением с наложенным дефектным генетическим кодом сбежавшего раба – он был услышан мгновенно.

Айлохин уже приблизился к тому месту, где они скорчились – стараясь стать такими маленькими и тусклыми, какими только можно было, – закрывшись плотным плетением силовых линий. Если бы они сделали себя такими незаметными, какими были в состоянии сделать, мерцание энергий от линий полностью скрыло бы их. Однако для этой игры…

Разряды нарушили безмятежное течение линии, и в том месте, где не было ни жара, ни холода, холодный ветер взволновал душу.

«Нам нельзя, – мысль его дамы прошелестела за щитами, которыми они закрылись, – нам нельзя показаться ни слишком слабыми, ни слишком смелыми».

«Значит, нам надо показаться трусливыми, – ответила мысль Руула Тайазана. – Наше время приближается».

«Ты определил путь?» – спросила она, когда ветер стал сильнее, а разрушительная энергия айлохина выбила из линий искры вероятностей.

«Да».

«Уводи нас», – приказала она.

Руул высвободил избранную линию из сверкающего клубка, окутывавшего их, напряг свою волю – и унес их прочь.

В узле вероятностей, где они прятались, линии силы начали трещать и плеваться искрами, застывавшими в материи времени. Подул ветер – холодный, еще холоднее…

И умер.

Шпионов оказалось пять, а это, решил Джела, запечатывая последнюю врезку и включая ее, многовато для только что получившего место ученого. С другой стороны, может быть, район здесь фешенебельный.

Как только врезки заработали, он присел на корточки рядом с поспешно собранным глушителем и начал осторожно его разбирать, следя, чтобы плитки, составляющие миниатюрное устройство, хорошо смешались с другими. Было бы ни к чему, если бы какая-нибудь пара их начала общаться сама по себе и создала неуправляемое поле помех.

По его оценкам, врезки должны были продержаться до тех пор, пока он, Кантра, дерево и уравнения Лиада дэа-Сила не покинут башню Озабэй. Его немного беспокоило, как бы не пришлось здесь торчать столько, что владельцы шпионских глаз разберутся, что происходит, и придут их забрать. Он предпочитал работать чисто. Ну что ж, возможно, ему позднее представится шанс их убрать или уничтожить.

А пока он тихо гордился делом своих рук. Поскольку они не могли заранее знать, где именно осядут, ему пришлось создавать детали на месте – и быстро, пока никто не заметил, что сведений из помещения нового ученого не поступает. К счастью, он смог сделать грубую заготовку заранее: добавления на уровне мелочей прошли быстро. Теперь все, кто будет интересоваться делами только что прибывшей ученой, получат отредактированные версии реальных событий. Вот сейчас, например, они должны получать с пяти разных позиций славную картинку: тупой кобольд лежит на полу рядом с «образцом» и дремлет в отсутствии приказов.

Аккуратно и точно расставив в пазы плитки данных, Джела выпрямился и перенес чемоданчик на рабочий стол. Его аппаратура была извлечена и собрана, и вскоре придется браться за работу.

Он повернул голову и посмотрел на раскладное кресло. Выглядело оно не особенно прочным. Он вспомнил, что под стол в камбузе задвинута табуретка – и пошел за ней плавными легкими шагами.

Проходя мимо дерева, он вдруг ощутил мятный аромат свежего ореха и остановился, вглядываясь в ветки. Действительно, один из нескольких новых плодов созрел, и ветка, на которой он рос, чуть сгибалась под его спелым весом. Аромат стал заметнее. У Джелы потекли слюнки – а ветка согнулась чуть сильнее, приглашая его взять плод.

Его пальцы дернулись, слюнки потекли сильнее. Он колебался.

– В последнее время я получал их много, – сказал он дереву. – Не напрягайся ради меня.

У него в голове возникла картинка: орех, лежащий на выступе серой скалы, кожура лопнула, дольки стали черными и бесполезными.

– Лучше стать перекусом солдату, чем потратиться зря, да? Ну что ж… – Он протянул руку, и плод аккуратно упал на его широкую ладонь. – Спасибо, – прошептал он.

Запах был такой аппетитный, что он съел сердцевину сразу же и только потом взял табурет и перенес к рабочему столу.

Удобно устроившись, он громко потрещал суставами пальцев, поставил экран ровнее и дал себе несколько мгновений на раздумье, подняв пальцы над клавиатурой.

Эту фазу операции он с Кантрой не обсудил – собирался, чтобы они скоординировали свои действия, но это было до того разговора, от которого у него волосы дыбом встали.

– Ты знаешь, как действуют элантазы, пилот?

Ее голос звучал весело и легко, словно она собиралась рассказать забавный анекдот в кругу товарищей.

Он признался в своем неведении относительно этого вопроса, что было достаточно верно: догадки не считались фактами. Она чуть улыбнулась и откинулась в кресле, чтобы рассказать историю.

– Видишь ли, элантазы делают вот что. Они убеждают всех вокруг, что они – именно и несомненно те, за кого они себя выдают. И делают они это просто: им удается убедить других, потому что они убеждены сами. А вот убедить себя… это не просто. Отчасти этому помогают снадобья – снадобья, состав которых директора оберегают более бдительно, чем собственную жизнь.

Другая часть этого – уловки сознания: медитация, игра, символизм. Я бы пересказала тебе все подробно, но человеку разумному и основательному, каким я тебя знаю, это показалось бы пустым разговором. К тому же у нас мало времени. Давай остановимся на том, что эти уловки сознания… они очень сильны. Когда я проходила обучение, преподаватели были рады внушить мне, что именно подготовка сознания, а не снадобья, определяет границу между успехом и провалом. Что элантазы, которые подготовили сознание, но не получили снадобья, имеют более высокую – я хочу сказать, пилот, гораздо более высокую – вероятность выполнить задание по сравнению с теми, кто принял снадобье, не подготовив свое сознание. Так что, как видишь, ситуация складывается в нашу пользу.

Тут она адресовала ему кивок и прямой, жесткий взгляд. Нежно-зеленые глаза ее были серьезными, как режущая кромка боевого клинка.

– Эту подготовку сознания, которая так важна для сохранения наших хороших результатов, называют Малой Смертью, и название точное. Точнее тебе не скажут ни в институте Танджалир, ни кто-либо из встреченных тобой элантаз. Потому что смысл и назначение всех этих игр разума в одном: разрушить – насколько это можно сделать, не потеряв навыков, существующую личность и построить новую. Предварительное снадобье облегчает эту работу, смягчая барьеры между мной и не-мной. Заключительное снадобье закрепляет новую меня чуть прочнее, что делает менее вероятным просачивание чего-нибудь от прежней меня и уменьшает вероятность ошибок в процессе выполнения задания и повышает прочность моей веры в то, что я всегда была той, кто я есть сейчас.