Дракон Кристалла - Ли Шарон - Страница 6

Она выровняла дыхание сосуда, замедлила его стремительное сердцебиение и опустилась на его эрекцию.

– Руул Тайазан, – прошептала она по воздуху.

Как и предсказывала преподавательница биологии, ее затопило наслаждение, и она радостно застонала, чувствуя, как образуется биологическая связь. И все это время кобальтовые глаза смотрели прямо на нее, сначала чуть сузившись, когда соединение включило центры удовольствия, а потом внезапно широко раскрывшись, как будто тумзалиат внезапно понял…

Бедра под ней напряглись и изогнулись, словно пытаясь ее сбросить, – и паника вспыхнула снова.

Она приложила свою волю, сгладила панику и призвала сон, расслабила напряженные мышцы до состояния покоя, вывела токсины страха.

Когда она убедилась, что тумзалиат, ставший теперь Руулом Тайазаном, спит и больше не может себе повредить, она встала, очистила свое тело и облеклась в синее одеяние обучающейся драмлизы.

Сделав это, она снова повернулась к спящему, намереваясь передать модули языка и движений, чтобы спящий разум мог…

Родильный зал накрыла Тень, и она мгновенно преклонилась перед ней.

«Успешный перевод, как я понимаю».

Мысль айлохина пронзила ее, словно ледяной клинок.

«Да, Эдонаи», – смиренно ответила она и даже не стала думать об изгибе силовых линий или мгновении смятения, которые предшествовали ее почти неуправляемому рывку к порталу.

Но айлохина не интересовали эти возможные ошибки.

«Почему, – пришел неожиданный вопрос, – ты не позволила своему подчиненному издать крик рождения?»

Признаться, что Руул Тайазан не находился под ее контролем, было бы равносильно признанию, что она не способна выполнять ту работу, для которой ее создали и обучали.

Поведать айлохину неправду… не было совершенно немыслимым. Ее хорошо обучили обманывать, чтобы она успешно выполняла те вещи, которых от нее потребуют.

На краю ее восприятия что-то микроскопически всколыхнулось. Игнорируя это возмущения, она осмотрительно сформулировала свой ответ.

«Он испытывал немалое смятение, Эдонаи. Я решила, что дополнительный стресс будет вреден как сосуду, так и его обитателю».

Она ровно дышала, устремив взгляд на скользкий плиточный пол, и ждала уничтожения.

«Твое суждение не является беспрецедентным», – объявил айлохин.

Тень ушла. Она осталась одна – и осталась жива, солгав одному из Мастеров Уничтожения.

Не совсем одна.

Расширив свое восприятие, она стала рассматривать подчиненного Руула Тайазана, который лежал и сладко спал в своих узах.

«Линии силы! – вдруг поняла она. – Линии силы изменились в малом эфириуме в тот момент, когда она включила портал выхода, чтобы загрузить избранного тумзалиата. И они сдвинулись еще раз, всего мгновение назад, передвинувшись к практически немыслимой вероятности, когда айлохин поверил отговорке новопосвященной».

«Ты». Она сформировала эту мысль мягко, без императива – и не слишком удивилась, увидев, как тонкие ресницы затрепетали, а яростный взгляд снова нашел ее.

«Я».

Его мысль была рябью прохладной зелени.

«Ты не тумзалиат», – заявила она.

Он не ответил. Она спрятала руки в рукава и сформулировала вопрос:

«Почему ты изменил линии силы?»

Его глаза прищурились, но на этот раз он ответил:

«Ты хотела быть уничтоженной?»

«Ты изменил линии дважды», – не отступала она.

«Я не хотел быть уничтоженным».

Он закрыл глаза.

«Руул Тайазан!» – резко позвала она.

Ответа не последовало.

Она прощупала его – и обнаружила только сплошную стену усталости, словно теперь он действительно спал, на всех уровнях. Что и было необходимо, кем бы он ни был: залиатом, тумзалиатом или обычным биологическим объектом.

Она на мгновение сосредоточилась на себе: превратила токсины в сахара и напитала истощенные клетки.

Удовлетворив нужды оболочки, она опустилась на колени рядом со своим подчиненным и передала ему – возможно, излишний – модуль общения, а также модуль моторных навыков, вплетая их в спящее сознание.

Закончив с этим, она задумалась над своим положением.

Хоть она и понимала всю невозможность случившегося, но было ясно, что она привязала к своему жалкому сосуду залиата. Только залиату хватило бы силы манипулировать линиями в малом эфириуме – или смелости, ч. тобы манипулировать ими в присутствии одного из айлохинов. Как могло случиться, что залиат оказался в малом эфириуме, ей предстояло узнать от Руула Тайазана.

Каким путем ей следует идти после этого невероятного события… это было менее понятно.

После привязки к сосуду тумзалиата нельзя освободить, можно только уничтожить. Возможно, залиат с его большими способностями смог бы пережить разрушение своего сосуда?

Она снова пересмотрела и перебрала все, что узнала о философии залиатов, но ответа не нашла. Вероятно, потому, что ни один залиат никогда еще не был привязан к жалкому биологическому сосуду. Было бы безумием так сильно его ограничивать – и айлохины, повелевавшие залиатами, имели другие способы добиться их послушания.

Но, привязавшись к сосуду, не станет ли даже залиат объектом доминирования?

На самом краю ее восприятия что-то шевельнулось. Она уловила колебание и почувствовала достаточно, чтобы понять: Руул Тайазан снова попытался манипулировать линиями силы.

«Ты! – послала она резкую мысль. – Если ты не хочешь быть уничтоженным, прекрати. Айлохины видят все, что здесь происходит. Они заметят твои попытки менять вероятности».

«Но меня тут уже не будет».

«Я твоя доминанта и запрещаю тебе покидать это место, – ответила она, пропитав свою мысль принуждением. – Единственный путь к твоей силе теперь лежит через меня».

Молчание. Возможно, он снова заснул. Она… она заставила себя успокоиться, свернув мысли и энергии, и стала обдумывать, как лучше закрепить свое доминирование.

Преподавательница биологии учила, что несколько совокуплений после загрузки быстрее укрепят биологические узы между подчиненным и доминантой, хотя в принципе достаточно одного. Преподавательница философии подсказала, что совместное получение удовольствия само по себе является связью, которые укрепляют ячейку драмлиз в не поддающихся количественному измерению, но весьма важных отношениях.

Очень редки бывали случаи, когда две самых влиятельных преподавательницы оказывались в чем-то согласными. И она решила, что ее обязанность доминанты втом, чтобы ячейка драмлиз стала тесно связанной и функциональной.

Она медленно позволила себе выйти из состояния размышления и открыла глаза. Руул Тайазан продолжал спать в объятиях своих пут. Она образовала его сосуд таким образом, чтобы он приносил ей удовольствие – и он приносил ей большое удовольствие сейчас, вытянувшись на плитках, с золотистой кожей, которая все еще слабо светилась за счет заключенной в нем энергии. Хотя это было предсказано преподавательницей биологии, она нашла первое совокупление рождения неожиданно приятным – и, взирая на то, что стало инструментом этого наслаждения, она испытала учащение дыхания, мягкий спазм в животе, легкое покалывание.

Она рассмотрела эти состояния – все они были биологическими – и нашла в них неоспоримую логику. Тум-залиат, вошедший в приготовленный для него сосуд, превращался в биологическую единицу. И потому было понятно и симметрично, что самые прочные из множества уз, которые привяжут его к доминанте, также будут биологическими. То, что создание этих уз приносило наслаждение, служило гарантией успеха.

Ее оболочка посылала мощные сигналы: биологическая память питала предвкушение. Ощущения были интересны своей силой, и она собралась было подавить их, но потом передумала.

Она загрузила не слабого тумзалиата, а залиата. И следовало укрепить все то, что привязывало Руула Тайазана к ней.

Пока она сбрасывала с себя одеяние, ей пришло в голову, что айлохины вряд ли захотели бы, чтобы она так полно подчинила залиата своей воле, но она едва обратила внимание на эту мысль, которую заглушала буря биологического желания.