Наперегонки с ветром. Идеальный шторм (СИ) - Виннер Лера - Страница 4

Еще несколько слов, донесшихся до меня как сквозь толщу воды, но язык я узнала.

Мертвый язык.

И третий знак чуть выше солнечного сплетения.

Раздавшийся крик оглушил. Я узнала собственного голоса хотя бы потому, что не считала себя способной орать так отчаянно, руки и спину прострелило болью, как если бы в теле и правда ломались одновременно десятки костей, и кровь, которой во рту стало слишком много, попала мне на халат и на лицо и руки Кайла.

А потом наступила темнота.

Побуждение стало почти приятным.

Я лежала на мягкой перине под теплым одеялом, но темнота и тишина вокруг не пугали.

И точно не были похожи на смерть.

Веки ощущались тяжелыми, как бывает, если нужно подниматься, проспав всего пару часов, но боли, как ни странно, не было.

Только усталость пополам со странной легкостью.

Зато тело ощущалось моим.

Не спеша открывать глаза, я постаралась почувствовать его полностью, от кончиков пальцев на ногах до зубов.

Последние, как ни странно, оказались на месте.

Привкуса ледяной мертвой крови во рту тоже не было, как не было и ощущения уязвимости и тяжести, которым сопровождаются переломы.

Тело было в порядке.

Делая один глубокий вдох за другим, знакомство с Эмери в целом можно было принять за очередной страшный сон, но легкий оттенок гадливости, добавившийся фоном по мере пробуждения, подсказывал, что все было правдой.

Еще более красноречивым стало первое внятное понимание: это не моя кровать.

И пристальный взгляд Кайла, который совершенно точно мне не мерещился.

Посмотреть на него в ответ сквозь полуопущенные ресницы было проще всего, хотя и было трусостью.

Он в самом деле лежал рядом, приподнявшись на локте, и ждал моего возвращения.

– Добрый вечер.

Интонация вышла нечитаемой для меня, но голос был спокойным. Только глухим от усталости.

Я всё-таки открыла глаза, но свет от камина царил по ним слишком сильно, и пришлось закрыть их рукой.

– После такого и правда только стреляться…

По мере пробуждения воспоминания становились чётче.

Всё, что эта сука успела ему наговорить.

Всё, что я не желала конкретизировать даже наедине с собой.

– Нельзя верить тому, что они говорят, – Кайл придвинулся ближе, закрывая меня от света собой.

Открыть глаза все-таки пришлось. Во-первых, потому что он и правда согласен был остановиться на этом и не усугублять ситуацию.

Во-вторых, потому что мне до дрожи хотелось его увидеть.

Рубашка на нем была свежей, а волосы чистыми, зато под глазами залегли глубокие черные тени и лицо осунулось от усталости.

Не задумываясь над тем, что делаю, я потянулась и провела кончиками пальцев по щеке.

– Спасибо.

Тварь, которой я подставилась, была сложным случаем.

Достаточно сложным, чтобы просто пристрелить, – в полном соответствии с Уставом, который он не читал.

– Пожалуйста, – Кайл непонятно чему улыбнулся.

Дурацкий получался разговор.

Я трогала его левой рукой, и в таком положении было видно, что на ней не осталось порезов.

А камин за его спиной был единственным источником света в ночной темноте.

– Сколько я?..

– День, – он не дал мне закончить, позволив сэкономить силы. – Сейчас вечер.

Та незнакомая, несвойственная мне нежность, от которой я почти задыхалась немногим ранее, глядя на него, вернулась, а на последствия пережитой одержимости можно было списать практически что угодно.

И так легко оказалось оправдаться всем этим, чтобы потянуться к нему, привлечь ближе.

– Ты не спал.

– У меня были дела.

Вылечить меня, избавиться от испорченной еды, привести в порядок гостиную.

А еще нож, залитый ее, – не моей, – кровью.

Я погладила его по затылку, наслаждаясь тем, как смешивается наше дыхание.

Одинаково теплое.

Так хорошо оказалось снова чувствовать, осязать и самой распоряжаться тем, что делает мое тело.

Как ни странно, Кайл отозвался почти сразу.

Мы оба не были любителями таких нежностей, уместных разве что и правда в первый раз на сеновале, когда так важно просто касаться. И все же сейчас он гладил меня по волосам так, словно и правда… испугался?

– Я отвратительно выгляжу.

– Я переживу.

Я засмеялась почти беззвучно и приподнялась, чтобы коснуться губами его губ, – смазано, но возвращая оставленный не мне поцелуй.

– Расскажешь, как тебя угораздило связаться с этой сукой?

– Кажется, она нравится тебе еще меньше, чем Жизель.

– Теперь я думаю, что мы с ней могли бы даже подружиться.

Кайл улыбнулся скупо, и правда очень устало, провел ладонью по моему лбу не то убирая с него рассыпавшиеся волосы, не то стирая воспоминания о причиненной боли.

– Хочешь есть?

Мне жаль было закрывать глаза и терять этот момент, но веки опускались сами.

– Меньше, чем спать.

– Тогда спи.

Перина немного промялась, когда он начал отодвигаться, и я потянулась, не думая, перехватила его запястье.

– Не уходи.

Прозвучало странно, и странно же ощущалось на языке.

Я слишком поздно поняла, что именно сказала, но Кайл, к счастью, не обратил внимания. Просто вернулся обратно и погладил по виску:

– Камин.

Огонь и правда лучше было потушить, и я кивнула уже проваливаясь в полудрему, а минуту или час спустя почувствовала, как его рука опустилась мне на живот.

Он не мог позволить себе лечь раньше, чем убедится, что со мной все в порядке.

Исцелить тело не составляло труда. В конце концов, сущность и правда меня не покалечила, оставила после себя лишь несколько внутренних разрывов.

А вот сохранность рассудка всегда оставалась под вопросом.

Связность речи, ясность мышления. Способность в принципе узнать окружающих.

Многие из тех, кто пережил подобное с тварями попроще, не помнили и половины происходившего с ними.

Как правило, людям это было только во благо, но Эмери и правда была особым случаем. Ей ничего не стоило бы не только переломать ребра, заставить острые края вонзиться в легкие, не оставляя ни малейшего шанса. Оставить доживать в состоянии растения было бы вполне в ее духе, и, с большой долей вероятности, просто из вредности она так и поступила бы, если бы Кайл ее не отвлек. Поцелуем.

Мысли путались и получались бессвязными, но все равно пробивались сквозь сон.

Тело не просто хотело, а требовало отдыха, смазывая ощущения и запахи.

Осталось только самое основное: тепло, безопасность и Кайл за моей спиной.

Я пошевелилась, подтягивая его руку ближе и переплетая свои пальцы с его.

Он тут же прижался к моей спине теснее, коснулся лбом моего затылка, чтобы выдохнуть на ухо:

– Потому что ты этого хотела.

– Что? – поворачиваться было лень, и вопрос прозвучал бессвязно.

То ли из-за дремоты, то ли потому что еще не пришла в себя окончательно, я не могла понять, к чему следует относить эту фразу.

– Ты спросила. Я отвечаю. А теперь спи.

Я хотела все-таки приподняться. Не выворачиваясь из объятий, перекатиться на другой бок и сказать, что ни о чем его не спрашивала, но его дыхание почти сразу же замедлилось. Рука на моем боку отяжелела, и я решила, что напомню об этом потом, когда мы оба хоть немного выспимся.

Вот только первое же возможное “потом” наступило уже за полдень.

Я проснулась уже привычно от прикосновения – кто-то невесомо, но бесконечно трогательно гладил меня за ухом.

– Привет, – я улыбнулась, не открывая глаз.

Дом не ответил, но воздух рядом с моей щекой пошёл рябью.

Кайла рядом не оказалось, но в спальне, – его спальне, – было тепло и спокойно.

Как будто угроза отступила и опасности больше не было.

На мне оказалась чистая сорочка, а вот моего халата видно не было.

Не удивительно, учитывая, сколько крови на нём должно было оказаться.

Я села на кровати и с удовольствием потянулась, потому что на этот раз чувствовала себя отдохнувшей.