Я женюсь на лучшей девушке королевства - Дяченко Марина и Сергей - Страница 2
- Предыдущая
- 2/10
- Следующая
– Сейчас заревет, – сказал младший.
Я оглядывалась в поисках выхода.
– А платье-то! – сказал тот, что появился первым. – Моя служанка такое бы выбросила.
– Все им жрать подавай, – с отвращением пробормотал тот, что постарше. – Корми их…
– Теперь точно заревет, – сказал младший.
– Давай, реви, – предложил мальчик в белом костюмчике. – Покажи, какая ты принцесса!
Круг сжимался. Отлично помню свою тоску и полное бессилие.
– …А ну прочь от нее! Пошли вон!
Ни один из моих мучителей не стал с ним спорить. Секунда – и во дворе остались только я, наш с матерью дорожный сундук и мой незваный защитник.
Тогда-то я заревела.
Он вытащил из кармана носовой платок, не очень чистый, и как-то совсем необидно вытер мне нос. Как брат, которого у меня никогда не было.
– Пошли, – сказал он как ни в чем не бывало. – Пошли в столовую, там сейчас никого нет, мы вытащим из часов кукушку, а не ее место приделаем вот это, – он разжал ладонь, там лежала огромная дохлая саранча. Я отшатнулась.
– Зачем? – спросила я, размазывая слезы по щекам, чтобы они скорей высохли.
– Для смеху, – он будто недоумевал, как можно не понимать таких простых вещей. – Все соберутся, будет бить двенадцать, и оно вылезет вместо кукушки.
– А ты кто? – спросила я, в ужасе глядя на гигантского кузнечика.
– Я? – мальчик удивился. – А я разве тебе не сказал?..
…Король Темран остановился, упершись руками в стальные перила балкона. Я смотрела на него сквозь дырочки в кружевных полях моей шляпки.
– Здравствуйте, милые гостьи! Встаньте, прошу вас.
Он улыбался. Улыбка осталась прежней.
– Милостивые госпожи мои, я счастлив сообщить вам, что я женюсь!
Шорох шелков. Отчаянный вздох среди милостивых госпожей.
– Вы, лучшие девушки королевства, доказавшие свое благородство, глубину души и красоту чувств! Вы, самые романтичные, самые тонкие и самые красивые – все вы для меня принцессы, принцессы в ожидании любви… Я женюсь на лучшей из вас, кем бы она ни была! День свадьбы уже назначен!
Я скосила глаза, чтобы посмотреть на счастливиц. Батюшки, щеки-то пылают, глаза-то, уши-то! Куда и подевалось смущение; ближайшая ко мне аристократка выпрямилась так, что, казалось, сейчас завалится назад. У Реммы раздувались ноздри – она стояла, царственно расправив плечи и оттопырив мизинцы, уже ощущая, по-видимому, на своем темечке счастливую тяжесть короны.
Темран вскинул руки, будто намереваясь обнять нас сразу всех, несколько секунд постоял так, ловя умильные и преданные взгляды, а потом исчез с балкона, не оборачиваясь к нам спиной и в то же время не пятясь – я так и не поняла, как это ему удалось.
…Тогда был бал. Дворец полнился незнакомыми аристократами, блестящими офицерами и томными дамами, чьи шлейфы так удобно прикалывать булавкой к портьерам, однако мой друг легких путей не искал и задумал привязать гостей за ноги друг к другу, а для этого надо было незаметно пролезть под стол.
Пригибаясь за спинками кресел, мы пробрались в обеденный зал раньше всех. Длинный стол под скатертью до пола похож был на темный коридор или на гномью шахту; мы дождались, пока лакеи уйдут, и с удовольствием побегали по этой «шахте» на четвереньках.
А потом открылись двери, и внешний мир наполнился голосами, смехом дам и стуком каблуков. Явился король, Темранов отец, уже тогда не очень здоровый, но еще полный сил. Он сказал приветственное слово, гости уселись, и мы с Темраном оказались в коридоре взрослых ног.
Интереснее всего были парадные офицерские шпоры; мы накидывали на них шелковые петельки и привязывали к дамским каблучкам на другой стороне стола. Над нашими головами звенели вилки, стучали бокалы, произносились тосты, а мы сновали, как пауки, сдерживая смех и думая, что будет, когда гости поднимутся…
А потом мы одновременно устали. И присели рядышком отдохнуть на полу – прислонившись друг к другу спинами.
У Темрана была очень теплая, удобная спина. Я подумала, что могу сидеть так всю жизнь. Его волосы щекотали мне шею. Я подумала, что сама ни за что на свете не решилась бы залезть под стол и связывать гостей веревкой. И что когда нас поймают, мне ничего не сделают, даже ругать не будут, потому что мой защитник скажет, как обычно: «Это сделал я».
Правда, ему тоже ничего не сделают. Потому что он принц.
Тогда я – в благодарность – слегка погладила его руку.
А он пожал мою.
И мы сидели под столом молча, долго-долго, хотя пора было удирать. И лишь когда гости пошли танцевать и наш подвиг обнаружился…
– Прошу вас, здесь два шага влево, поклон, разворот, и величаво возвращаетесь на исходную позицию… Да-да, величаво, слушайте музыку… Нет, два шага влево, а не три. Повторим все сначала…
Вот уже почти два часа гостьи топтали паркет просторного зала, заучивая простенький танец, который надлежало всем исполнять «как одна». Наблюдать за претендентками было забавно и поучительно; с первого взгляда все они, написавшие сто строчек про любовь, были одинаково чувствительны и скромны – но королевой должна была стать только одна из них, и это обстоятельство прибавляло ситуации драматизма.
Крестьянки, никогда прежде не танцевавшие бальных танцев, чувствовали себя неуверенно и оттого держались вместе. Аристократки смотрели сквозь них, будто сквозь пустое место, за это крестьянки наступали аристократкам на полы, и треск материи вместе с приглушенным воплем то и дело вплетались в пояснения балетмейстера. Горожанки ступали не так грациозно, сколь твердо, с каждым шагом будто вбивая в пол по гвоздю, давая понять и крестьянкам, и аристократкам, что уверенность в собственных силах – прямой путь к счастливому и долгому царствованию. У всех конкурсанток – или почти у всех – были талисманы и разного рода приворотные побрякушки; я видела, как претендентки целовали украдкой свои колечки и браслеты, веревочки с узелками, обломки ключей и подков, костяные крючочки и что-то совсем уж экзотичное, чего мне не удавалось рассмотреть как следует. Бедный король – такой-то арсенал для него приготовлен, жаль только, толку от этих побрякушек – чуть…
- Предыдущая
- 2/10
- Следующая