Блин и главная улика - Некрасов Евгений Львович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/35
• Следующая

Представьте себя на месте Блинкова-младшего. Поселитесь в богатом дачном поселке, где все вас знают и любят. Дайте себе нетяжелую работу, которая уже начинает вам нравиться сама по себе, не говоря уже о том, что за нее очень неплохо платят. Добавьте сюда то, что симпатичный вам человек томится под домашним арестом и ждет спасения. Победа над грязюкинцами распростерла над вами свои могучие крыла. Вы полны сил и желания помочь Измятому майору. Самые славные ваши дела еще впереди.

Представили? И вдруг – бац! – звонит мама. Она вернулась из своей командировки и не понимает, что происходит.

– Куда вы запропастились?! – говорит она. – Дядю Ваню я уже обругала. Это же уму непостижимо! Когда вы жили в доме у Николая, я готова была смириться, потому что Николай дяди-Ванин сослуживец. Теперь вы живете в поселке по соседству с деревней дяди-Вани-ного сослуживца. А в следующий раз где окажетесь?!

Тут обруганный дядя Ваня, то есть полковник Кузин, вырывает у мамы трубку и спрашивает:

– Ира там далеко?

А у полковника трубку вырывает папа и деловито говорит:

– Диктуй адрес. Гипс мне еще не сняли, но я возьму у Толика его инвалидный «Запорожец» и заеду за вами.

Борьба за трубку продолжается. Мама:

– Как вы питаетесь? Полковник:

– Извини, Митек, я забыл поздороваться. Надеюсь, Ирку ты держишь в строгости?

Папа запоздало сообщает, что его выписали из больницы, хотя это и так ясно. Полковник снова просит позвать Ирку. Мама говорит, что если им с Иркой совсем плохо живется, то она может попросить Псковское управление контрразведки, чтобы их срочно эвакуировали.

Потом трубкой завладевает гвардейский полк. Обычный полк вряд ли смог бы так слаженно гаркнуть: «Ура, ура, ура!!!».

– Галя и Виталий поженились, – вставляет в этот рев папа, – но у них однокомнатная квартира, поэтому свадьбу они справляют у нас.

Заметим, что вы еще не успели вставить ни слова. Хотя вообще-то взрослые звонят вам, чтобы поинтересоваться, как вы живете.

На глаза наворачиваются слезы. Вы понимаете, что ужасно соскучились по своим безалаберным и добрым родителям и вообще по дому. Но уезжать нельзя! А они, родители и полковник Кузин, считают этот вопрос решенным. Переубеждать всех троих, когда у них гуляет на свадьбе гвардейский полк, превыше ваших сил.

К счастью, вы не один. Весь разговор происходит по сотовому телефону Натальи Константиновны. Она сидит с вами рядом на букашинском поле для гольфа. Вы объясняете, что из ее детского сада хотят забрать лучших воспитателей, восходящих звезд педагогики. Нерешительная и мягкая Эннина мама решительно берет у вас трубку и твердо заявляет не то маме, не то папе, не то полковнику с полком:

– Вы сможете это сделать только через трупы тридцати двух маленьких детей!

Вы понимаете, что дело в надежных руках, и тихо удаляетесь к воспитуемым, чтобы поиграть с ними в развивающие игры.

Прошло еще два дня.

Время от времени Блинков-младший поднимался на чердак букашинского особняка и осматривал горизонт в оптический прицел. Горизонт был пуст. За оврагом в полузаброшенной деревеньке Малые Грязюки бродили одни и те же примелькавшиеся дачники. Подозрительных среди них не наблюдалось – старухи и мамы с маленькими детьми.

Отношения с Иркой за это время не то чтобы испортились- их просто не стало. Утром соберешь свою малышню и ведешь на поле для гольфа, а Ирка играет со своими в саду. Обедают группы в разное время. Вечером Наталья Константиновна осмотрит детей, и надо их развести по домам. Потом бежишь к Энни, которая в детском саду за повара, и ужинаешь чем попало, не дожидаясь остальных. В особняке под медной крышей уже ждет старина Капусто. С ним интересно.

Между тем поселковая молодежь неплохо развлекалась. По озеру шныряли гидромотоциклы, виндсерферы и байдарки. Теннис считался не отдыхом, а таким же обязательным предметом для будущих бизнесменов, как математика. Его любили двое-трое серьезных спортсменов, а остальные охотнее стучали в волейбол и наперегонки плавали в озере.

Вечеринки устраивали по очереди. Блинков-младший только раз сходил потанцевать, когда гостей собирала Энни. Он пожалел об этом уже через полчаса…

Оказалось, что ни для кого не секрет, чья меткая стрельба спасла поселковые стекла. Энни, с которой Блинков-младший провел свой первый снайперский бой, догадалась и обо всем остальном. Она не видела причин скрывать от гостей такой замечательный подвиг и болтала напропалую. К Митькиной увядающей славе победителя Палыча добавилась блестящая, как новенький рубль, слава победителя грязюкин-цев. Он стал героем вечера.

Ничего приятного в этом не было, а вот неприятности посыпались, как горох из дырявого пакета.

Танцевать приходилось не с кем хочется (с Иркой или в крайнем случае с Энни), а с той девчонкой, которая вытащит из коробки с драже розовую конфетку. Такой порядок установили, чтобы никому не было обидно. Но все равно девчонки спорили по самым дурацким поводам. Розовая ли конфетка или больше отдает в красноту? Считается ли розовая конфетка, если к ней прилипла зеленая, причем соискательница вытащила эти две конфетки, держась за розовую?

Наконец две подряд розовые конфетки достались Ирке. Она, кажется, не обрадовалась, и как только начался танец, стала расхваливать какого-то Стасика.

Этот Стасик весь вечер увивался вокруг Ирки. Он был ушастый и тонкошеий, а Ирка говорила Блинкову-младшему: «романтичный и умный». Голова у него блестела, в прилизанных волосах белел ровный пробор. Блинкову-младшему хотелось стукнуть по этой круглой, как шар, голове бильярдным кием. А Ирка шептала: «Он похож на Леонардо Ди Каприо… «Титаник» смотрел?»

На втором танце они поссорились.

Блинков-младший сказал:

– Что-то я не улавливаю: мы просто так собрались или на пятидесятилетний юбилей Великого Стасика?

– Некоторые обижаются, если с ними говорят о ком-нибудь, кроме них, – с вызовом ответила Ирка. – Они такие герои, что шею повернуть не могут.

– Почему? – не понял Блинков-младший.

– А потому что они уже собственным памятником прикидываются! – заявила Ирка победным тоном.

Это была глупая и обидная неправда. И Блинков-младший стукнул Ирку по затылку. Наверное, в тысячный раз. Или в трехтысячный – попробуй сосчитать, если всю жизнь знаешь Ирку и всю жизнь помаленьку с ней дерешься.

Но подзатыльник получился совсем не таким, как две тысячи девятьсот девяносто девять предыдущих. Он был самым последним. Блинков-младший вдруг понял, что бить Ирку больше нельзя. Они выросли, вот в чем дело. Стукнуть боевую подругу Ирку, от которой тут же и получишь сдачи, и ударить девушку – это, согласитесь, разные вещи.

Ирка обмерла от обиды и отвесила ему совершенно взрослую пощечину. Выходит, они думали одинаково.

Остальные девчонки глаз не сводили с Блинкова-младшего. Они видели все. Тут же кто-то выключил музыку, и все стали обсуждать скандал из жизни поселковой знаменитости:

– Ты видела?

– Он первый начал!

– А она тоже хороша!

На Ирку с Блинковым-младшим смотрели, как будто они кенгуру в зоопарке: все слышат и ничего не понимают.

Ирка зарыдала и убежала из комнаты. А к Блинкову-младшему подошел прилизанный Стасик. Угадайте с одного раза, что он сказал.

Правильно.

И они вышли.

У Блинкова-младшего и без того кошки на душе скребли, а тут еще этот Стасик. Не дав Ир-киному заступнику сказать ни слова, он бросил его через бедро и ушел.

Глупая вечеринка. Отвратительные розовые конфетки, по которым его разыгрывали, как бесплатную футболку по пробкам от кока-колы. Жалкое Стасикино рыцарство… Измятый майор томится под арестом. Неизвестно, закончена ли Грязюкинская война или сейчас только затишье перед боем. А эти придурки носятся со своими конфетками!

Блинков-младший побежал к верному Капусто и застал у него в «Контроле за периметром» чью-то не то прислугу, не то няньку в кружевном переднике. Они смотрели по служебному видику «Унесенные ветром». Прислуга или нянька хлюпала в платочек от жалости к героине фильма. Капустина рука лежала у нее на плече.

• Предыдущая
• 17/35
• Следующая