Кафе лунатиков - Гамильтон Лорел Кей - Страница 29

• Предыдущая
• 29/76
• Следующая

– Я это сделала не ради впечатления.

Он глубоко вздохнул:

– Знаю, и это меня пугает.

– Ты боишься меня?

– За тебя, – ответил он. Злость в его глазах исчезла, а то, что ее сменило, – это был страх.

– Я могу за себя постоять, Ричард.

– Ты не понимаешь, что сделала этой ночью.

– Мне жаль, что Альфред оказался твоим другом. Честно говоря, он не показался мне тем, кого ты выбрал бы в друзья.

– Я знаю, что он был хулиган и бойцовый пес Маркуса, но был из моих, которых я защищаю.

– Маркус очень мало занимался этой ночью защитой, Ричард. Он куда больше интересовался своей мелочной борьбой за власть, чем жизнью Альфреда.

– Я сегодня утром заехал к Ирвингу.

Эти слова повисли между нами в воздухе. Настал мой черед разозлиться.

– Ты его тронул?

– Если и да, то это мое право самца бета.

Я встала, упираясь ладонями в стол.

– Если да, то у нас дело словам не ограничится.

– Ты и в меня станешь стрелять?

Я посмотрела на него, на эти чудные волосы, уперлась глазами в свитер – и кивнула.

– Если буду вынуждена.

– Ты готова меня убить.

– Нет, убить – нет. Но ранить – да.

– Чтобы оберечь Ирвинга, ты готова навести на меня пистолет. – Он откинулся в кресле, скрестив руки на груди, и лицо у него и злобное, и заинтересованное.

– Ирвинг просил меня моей защиты. Я ее предложила.

– Так он мне и сказал сегодня утром.

– Ты его наказал?

Он долго смотрел на меня, потом произнес:

– Нет, я его не трогал.

Я шумно выдохнула – оказывается, я задерживала дыхание – и опустилась на стул.

– Ты и в самом деле пошла бы против меня, чтобы его защитить! Вот уж не ожидал.

– Ничего смешного тут нет. Ирвинг оказался меж двух огней: Маркус ему сказал, что ему будет плохо, если он меня не позовет, а ты сказал, что ему будет плохо, если только попробует меня позвать. Не очень справедливо.

– В стае очень много несправедливого, Анита.

– В жизни тоже. Так что из этого?

– Когда Ирвинг мне сказал, что он под твоей защитой, я его не тронул. Но я не верил, что ты, в самом деле, можешь в меня стрелять.

– Я знаю Ирвинга гораздо дольше, тем тебя.

Он наклонился, опираясь руками на стол.

– Но ведь встречаешься ты не с ним?

Я пожала плечами. А что тут скажешь?

– Я все еще твой жених, или ночное крещение огнем отбило у тебя охоту со мной встречаться?

– Ты участвуешь в борьбе не на жизнь, а насмерть, и ничего мне не сказал. Если ты от меня скрываешь такие вещи, что же это за отношения?

– Маркус меня не убьет.

Я поглядела на него в упор. Кажется, он говорит искренне.

– Ты в это действительно веришь?

– Верю.

Я чуть не обозвала его дураком, но закрыла рот и стала думать, что сказать вместо этого. Ничего не приходило на ум.

– Я видела Маркуса. Видела Райну. – Я покачала головой. – Если ты думаешь, что Маркус не хочет твоей смерти, ты очень ошибаешься.

– Одну ночь, и ты уже стала экспертом, – заметил он.

– В этом вопросе – да.

– Вот почему я тебе не говорил. Ты бы его убила, правда? Просто убила бы.

– Если бы он попытался меня убить – да.

– Я в состоянии справиться сам, Анита.

– Тогда справься, Ричард. Убей его.

– Иначе это сделаешь за меня ты.

Я выпрямилась.

– Слушай, Ричард, чего ты от меня хочешь?

– Хочу знать, считаешь ли ты мне монстром.

Слишком быстро для моих слабых мозгов шел разговор.

– Не я ли должна тебе задать этот вопрос, если ты обзываешь меня убийцей?

– Кто ты – я знал с самого начала. Ты считала меня человеком. Ты все еще считаешь меня человеком?

Я глядела на него и видела, насколько он в себе не уверен. Умом я понимала, что он – не человек. Но я еще ни разу не видела от него ничего такого … потустороннего. И глядя на него, сидящего в моей кухне, с карими глазами, до краев полными искренностью, я не видела в нем большой опасности. Он верил, что Маркус не собирается его убивать, – наивность такая, что словами не передашь. Я хотела его защитить. Оберечь.

– Ты не монстр, Ричард.

– Тогда почему ты ко мне сегодня не притронулась, даже не поцеловала, когда вошла?

– Я думала, мы друг на друга злимся, – ответила я. – С людьми, на которых я злюсь, я не целуюсь.

– А мы еще друг на друга злимся? – спросил он тихо и неуверенно.

– Не знаю. Обещай мне кое-что.

– Что именно?

– Не скрывать. Не лгать, даже умалчиванием. Ты мне будешь говорить правду, и я тебе тоже.

– Согласен, если ты мне пообещаешь не убивать Маркуса.

Я только вытаращилась. Как это можно быть одновременно Мастером вервольфов и таким чистоплюем? Сочетание очаровательное и вполне самоубийственное.

– Этого я обещать не могу.

– Анита…

Я подняла руку:

– Я могу обещать, что не буду его убивать, если он не нападет на меня, на тебя или на кого-то постороннего.

Тут настал черед Ричарда на меня таращиться.

– Ты могла бы его убить, вот так просто?

– Вот так просто.

Он покачал головой:

– Я этого не понимаю.

– Как тебе удалось быть ликантропом и ни разу никого не убить?

– Я осторожен.

– А я нет?

– Ты почти небрежна насчет этого. Ты этой ночью убила Альфреда и даже не сожалеешь.

– А я должна сожалеть?

– Я бы сожалел.

Я пожала плечами. Честно сказать, меня это несколько мучило. Может быть, можно было найти выход, при котором Альфред не оказался бы в гробу – или в желудках своих друзей. Но я его убила – так вышло. Возврата нет, переменить ничего нельзя. И извинения бесполезны.

– Вот я такая, Ричард. Прими это или уходи – меняться я не собираюсь.

– Одна из причин, по которой я с самого начала хотел с тобой встречаться, – я думал, что ты можешь сама о себе позаботиться. Теперь ты их видела. Я думаю, что могу выбраться из этой каши живым, но нормальный человек – обыкновенный человек, – разве у него есть шансы?

Я смотрела на него и видела его с разорванным горлом – мертвого. Но он не был мертв, он исцелился. Выжил. А был когда-то другой человек. Человек, который не выжил. Никогда я не хочу так терять любимых. Никогда.

– Ну, так ты получил, что было обещано рекламой. В чем же проблема?

– В том, что я по-прежнему хочу тебя. Держать тебя в объятиях. Касаться тебя. А ты – вытерпишь мое прикосновение после того, что видела этой ночью?

Он отвел глаза, и их скрыли упавшие на лицо волосы.

Я встала и сделала разделавший нас шаг. Он поднял мне навстречу наполненные непролитыми слезами глаза, и страх прямо исходил от его лица. Я думала, что виденное этой ночью положит между нами раздел. Передо мной мелькали образы: сверхъестественная сила Джейсона, испарина на лице Маркуса, окровавленная пасть Габриэля – но теперь, когда я глядела Ричарду в лицо, совсем рядом с ним, все это казалось нереальным. Ричарду я доверяла. К тому же со мной был пистолет.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, и первый поцелуй был легким, целомудренным. Он не шевельнулся, не коснулся меня, держа руки на коленях. Я поцеловала его в лоб, запустив пальцы в волосы, ощутив кожей его тепло. Поцеловала в брови, в кончик носа, в обе щеки и снова в губы. Он вздохнул, его дыхание вливалось мне в рот, и я прижалась к нему губами, будто хотела съесть его, начиная ото рта и дальше.

Его руки обняли меня, застыли на талии, пальцы чуть ниже, потом оказались у меня на бедрах, миновав все двусмысленные зоны. Я поставила ноги по сторонам от его коленей – оказалось, что у короткой юбки есть свои достоинства: можно было сесть верхом к нему на колени, не приподняв ее ни на дюйм. Ричард тихо пискнул от удивления. Он смотрел на меня, и глаза его затягивали.

Я вытащила свитер у него из-под ремня, касаясь руками голой кожи.

– Сними.

Он одним движением стащил свитер через голову и бросил на пол. Я сидела на нем верхом, глядя на его обнаженную грудь. На этом надо было бы остановиться, но мне не хотелось.

• Предыдущая
• 29/76
• Следующая