Ласка сумрака - Гамильтон Лорел Кей - Страница 41
- Предыдущая
- 41/79
- Следующая
Холод вроде бы не замечал накрытой скатертью елки, да и остального, казалось, тоже. Рис, напротив, выглядел так, словно замечал каждую мелочь.
Он стоял справа от меня, не мурлыкал уже и даже не улыбался. Он притих, как только мы вошли на эту бойню. Хотя «бойня» казалось неподходящим словом. Бойня – подразумевает кровь и клочья плоти. Здесь же все было до странности чистым, почти обезличенным. Нет, не обезличенным – холодным. Я встречала людей, которые наслаждались резней, они буквально наслаждались процессом разрезания кого-то, ощущением лезвия, пронзающего плоть. В этой же сцене не было дикой радости. Это просто была смерть, холодная смерть, как будто сам Мрачный Жнец прошел здесь, равнодушно взмахивая косой.
– Что такого особенного в этих девяти? – Я не поняла, что говорю вслух, пока Рис не ответил мне.
– Они умерли спокойно: ни следов ногтей, ни признаков агонии. Эти, и только эти девять, просто… упали на том же месте, где танцевали.
– Что, во имя Богини, здесь стряслось, Рис?
– Какого хрена вы здесь делаете, принцесса Мередит?
Мы оба повернулись к дальнему концу зала. Человек, пробиравшийся к нам через ряды тел, был среднего сложения, лысоват, вполне очевидно мускулист и еще более очевидно взбешен.
– Лейтенант Петерсон, если я не ошибаюсь? – спросила я. В первый и в последний раз, когда я видела Петерсона, я старалась убедить полицию расследовать возможность попадания эльфийского афродизиака в руки людей. Мне объяснили, что афродизиаки ни на кого не действуют, как и любовные заклятия. Я доказала, что действуют, при этом едва не устроив полный хаос в полицейском департаменте Лос-Анджелеса. Лейтенант был одним из тех, кто испытал на себе силу моего доказательства. Его пришлось заковать в наручники, чтобы оттащить от меня.
– Не нужно любезностей, принцесса. Я спросил: какого хрена вы здесь делаете?
Я улыбнулась:
– Мне тоже приятно вас видеть, лейтенант.
Он не улыбнулся.
– Убирайтесь немедленно, пока я не приказал вас вышвырнуть.
Рис придвинулся ко мне ближе на какой-нибудь дюйм. Глаза Петерсона метнулись к нему и вновь вернулись ко мне.
– Я вижу ваших двух горилл. Если они хоть пальцем шевельнут, то при всем своем дипломатическом иммунитете тут же окажутся за решеткой.
Я оглянулась только для того, чтобы увидеть, как Холод подтягивается ближе. Я качнула головой, и он остановился. Он нахмурился, явно недовольный; но от него не требовалось быть довольным. Требовалось только, чтобы он не мешал мне действовать.
– Вы когда-нибудь видели столько мертвецов одновременно? – спросила я. Тихим голосом.
– Что? – переспросил Петерсон.
Я повторила вопрос.
Он покачал головой.
– А какое это имеет отношение к делу?
– Это ужасно, – сказала я.
– Да, это ужасно, но какое, черт возьми, это имеет отношение к делу?
– Вы были бы приветливее, если бы здесь не было так ужасно.
Он издал звук, похожий на смешок, но слишком резкий для смеха.
– Ох, принцесса, я очень приветлив. Ровно настолько, насколько я могу быть приветливым к убийцам вроде вас, что прячутся за дипломатическим иммунитетом. – Он улыбнулся, но улыбка скорее напоминала оскал.
Однажды меня подозревали в убийстве человека, который пытался меня изнасиловать. Я его не убивала, но, не будь у меня дипломатической неприкосновенности, я все равно могла бы попасть в тюрьму. Во всяком случае, под суд попала бы. Я не стала пытаться снова уверять его в своей невиновности. Сейчас Петерсон поверил бы мне не больше, чем тогда.
– Почему только эти девять погибли спокойно? – спросила я вместо этого.
Он нахмурился:
– Что?
– Почему только на этих девяти телах нет следов агонии?
– Это полицейское расследование, и я здесь старший. Это мое расследование, и мне плевать, что вы – наш гражданский консультант по всякой метафизической чуши. Мне даже нет дела, что вы помогали полиции пару раз в прошлом. Мне вы ни на грош не помогли, и мне не нужна помощь ни от каких чертовых фейри. Так что повторяю в последний раз: катитесь отсюда.
Я пыталась быть милой. Я пыталась быть деловой. Ну, когда по-хорошему не получается, всегда можно попробовать по-плохому. Я потянулась к нему рукой словно с намерением коснуться его лица. Он сделал как раз то, чего я ожидала. Он попятился.
– В чем дело, лейтенант? – Я изобразила удивление.
– Не прикасайтесь ко мне. – Его голос стал тише. И, осознала я, гораздо более зловещим, чем прежний крик.
– Не мое прикосновение свело вас с ума в тот раз, лейтенант. Виноваты были Слезы Бранвэйн.
Его голос стал еще тише.
– Никогда… больше… ко мне… не притрагивайтесь.
В его глазах было что-то пугающее. Он боялся меня, по-настоящему боялся и потому ненавидел.
Рис шагнул чуть вперед, встав не совсем между мной и лейтенантом, но почти между. Я не противилась. Всегда неприятно, когда на тебя смотрят с такой ненавистью.
– Мы встречались только однажды, лейтенант. Почему вы меня ненавидите? – Вопрос был таким прямым, что даже человек вряд ли бы его задал. Но я не понимала, в чем дело, не могла понять – так что должна была спросить.
Он отвел взгляд, пряча глаза, словно не ожидал, что я сумею так глубоко заглянуть в его душу. Он сказал очень тихо:
– Вы забыли, я видел, что вы оставили на той кровати – просто груду мяса, порезанного на ленточки. Без зубной карты мы бы его даже не опознали. И вам неясно, почему я не хочу, чтобы вы ко мне прикасались? – Он покачал головой и взглянул на меня пустыми, непроницаемыми глазами копа. – Уходите, принцесса. Берите ваших громил и уходите. Я здесь старший, и я не хочу вас здесь видеть.
Теперь его голос был спокойным, очень спокойным, слишком спокойным для этой страшной обстановки.
– Лейтенант, это я вызвала «Детективное агентство Грея». – Люси Тейт сошла вниз с палубы.
– А кто вам разрешил? – поинтересовался Петерсон.
– Мне никогда не требовалось специального разрешения, чтобы привлечь их. – Она прокладывала путь сквозь ряды тел, и когда подошла поближе, оказалось, что она выше лейтенанта больше чем на голову.
– Ясновидица – это я понимаю. Даже мистер Грей, потому что он известный маг. Но она?! – Он ткнул пальцем в мою сторону.
– Магические познания сидхе всем известны, лейтенант. Я думала, чем больше здесь будет голов, тем лучше.
– Вы думали, вы думали… Не надо думать, детектив, надо выполнять инструкцию. А по инструкции вы должны были согласовать их приглашение с главой группы расследования, а это – я. И я говорю, что ее присутствие нежелательно.
– Лейтенант, я…
– Детектив Тейт, если вы хотите оставаться в этой группе, вам придется следовать моим инструкциям, моим распоряжениям и не спорить со мной. Это понятно?
Я видела, как Люси буквально борется с желанием сказать резкость. Наконец она произнесла:
– Да, сэр. Это понятно.
– Хорошо, – сказал он. – Потому что мне плевать, что там наверху думают, потому что это я отвечаю за все своей задницей, потому что меня будут рвать на части репортеры; и я заявляю, что это был ядовитый газ или еще какая отрава. Когда токсикологи закончат с телами, они скажут, что это было, и нашим делом будет найти того, кто это устроил. Сперва – кого, а не что. Людей, а не каких-то там… За раскрытием этого убийства в страну волшебных сказок лезть нечего. Очередной психованный сукин сын, такой же смертный, как все присутствующие.
Он неловко склонил голову к плечу, потом посмотрел на меня, на Риса и на Холода позади нас.
– Прошу прощения, ошибся. Смертный, как все присутствующие здесь люди. Теперь тащите ваши бессмертные задницы отсюда подальше. И если я узнаю, что кто-нибудь из моих подчиненных с вами разговаривает, он будет подвергнут дисциплинарному взысканию. Всем ясно?
– Да, сэр, – отчеканила Люси.
Я очаровательно улыбнулась.
– Огромное спасибо, лейтенант. Мне осточертело находиться среди всех этих трупов. Это – одна из худших вещей, которые я видела в жизни, так что благодарю за разрешение уйти, когда от меня требовалось все мое самообладание, чтобы отсюда не сбежать.
- Предыдущая
- 41/79
- Следующая