Ласка сумрака - Гамильтон Лорел Кей - Страница 66

• Предыдущая
• 66/79
• Следующая

Двор был засажен очень густо, как это принято в южной Калифорнии. Теперь он превратился в чащу лимонных деревьев. Невысокие деревца были покрыты темно-зеленой листвой. Для цветов был не сезон, и я жалела об этом. Но когда я прошла по сухой ломкой траве и опавшим листьям между сгрудившимися деревьями, я поняла, что так и нужно. Деревья перешептывались, как вспоминающие былое старушки, склонившиеся друг к другу головами под теплым солнышком. Эвкалипты за садовой стеной наполняли воздух густым пряным ароматом, смешивающимся с тонким запахом нагретых солнцем лимонов.

Большое хлопковое покрывало было расстелено на земле заранее. Мэви предложила принести шелковые простыни, но нам было нужно что-то более земное, грубое. Что-то достаточно плотное, чтобы прикрыть твердую почву, но не настолько толстое, чтобы отделить нас от нее. Мы должны были чувствовать землю под собой.

Я легла на покрывало, словно собиралась загорать. Вжалась в ткань, раскинула руки и ноги, будто проникая в мягкую основу покрывала и – сквозь него – в подстилку из травы, листьев и веточек, в слой острых камешков, и дальше – в твердокаменную почву. Здесь должна быть вода, иначе лимонные деревья засохли бы, но земля казалась сухой, как в пустыне, словно никогда не знала дождя.

Ветер ласкал меня, звал с собой. Он играл на моей коже, ворошил листья и траву вокруг покрывала. Листья шуршали и шептали. И теплым, хвойным ароматом эвкалиптов было окутано все вокруг.

Я повернулась на спину, чтобы смотреть, как качаются под ветром деревья, чтобы чувствовать тепло солнца грудью и животом. Не знаю, услышала я его или просто почувствовала. Я повернула голову, легла щекой на собственные разметавшиеся волосы – и увидела его.

Гален был едва различим в трепещущей зелени листвы и тенях деревьев. Зеленые кудри обрамляли лицо солнечной короной, тонкая косичка – единственное, что осталось от его роскошной длинной шевелюры, – змеилась по груди.

Он выступил из тени, и я увидела, что он обнажен. Его кожа была безупречно белой с зеленоватым оттенком, как на перламутровой поверхности морской раковины. Без одежды его торс казался длиннее, слегка расширяясь вверху, перед разлетом плеч, и внизу, к стройности бедер. Он был больше, чем я ожидала, длиннее и толще, и рос под моим взглядом, словно Гален чувствовал, как я на него смотрю. Он пошел ко мне, переступая длинными мускулистыми ногами.

Наверное, я перестала дышать на секунду или две. В глубине души я не верила, что он придет. Я даже перестала надеяться. И вот он пришел.

Я подняла глаза к его лицу и увидела улыбку. Улыбку Галена, ту, от которой у меня замирало сердце с тех самых пор, как я доросла до того, чтобы что-то понимать. Я села и протянула к нему руки. Я хотела к нему побежать, но боялась выйти из круга деревьев, ветра и земли. Боялась оторвать от него взгляд, потому что стоило мне моргнуть – и он, наверное, растворился бы в деревьях, как летний сон.

Он остановился на краю покрывала и медленно поднял руку навстречу моей руке, пока наши пальцы не соприкоснулись, и от короткого касания меня бросило в трепет, словно внутри меня вспорхнула стайка бабочек. Из моих губ вырвался стон. Гален упал на колени на покрывало, опустив руки и не пытаясь снова меня коснуться.

Я поднялась на колени, повторяя его позу. Мы смотрели друг другу в глаза – так близко, что могли бы касаться друг друга, не прибегая к помощи рук. Его рука медленно поднялась и замерла над моим обнаженным плечом. Я чувствовала его ауру, его мощь, теплым дыханием истекающую из его тела. Его рука прошла сквозь дрожащую энергию моей собственной ауры, и два островка тепла вспыхнули, потянулись друг к другу. Я боялась, что будет трудно вызвать магию, но я просто забыла… Я забыла, что значит быть фейри, быть сидхе. Мы сами были магией, как были магией земля и деревья. Мы горели тем же невидимым пламенем, которое оживляло мир. Это теплое пламя вспыхнуло меж нами, заполнило воздух вокруг мерцающей, пульсирующей энергией, словно биением крыльев.

Мы поцеловались в облаке растущей энергии. Она текла из наших губ, когда он склонился надо мной и я подняла лицо навстречу его губам. Поцелуй лег бархатным теплом на губы, потом внутрь рта, и сила Галена полилась по горлу и дальше в глубь тела. Когда мы обменивались магией Нисевин, поцелуй был резким, горячим, почти болезненным. Сейчас все было настолько нежнее, теплее, значительней – как первое дыхание весны после долгих морозов.

Его руки добрались до моего тела, обнажили мне грудь на радость ветру. Гален оторвался от моих губ и склонился к грудям, взял их в рот одну за другой, перекатывая соски в теплой, льющейся энергии. Ладони обняли груди, пальцы сжимались, пока я не вскрикнула. Руки скользнули вниз, по спине, к бедрам, пальцы нащупали край трусиков-бикини и потащили их вниз, но остановились на согнутых коленях. Гален уложил меня на спину и стащил прочь последний клочок одежды.

Я впервые лежала перед ним обнаженная, и ветер струился по моему телу, по его телу. Он лег на локоть, нагое длинное тело было так близко от меня. Я провела рукой по его груди, по животу и наконец коснулась его, теплого и настоящего. Я взяла его в руки, держала, такой твердый и теплый, и Гален вздрогнул, закрывая глаза. Когда он открыл их снова, зеленые глаза были так полны темным светом, темным знанием, что я задержала дыхание, а тело мое все напряглось внизу. Я осторожно сжимала, ласкала его, и спина моего бога выгнулась, а голова запрокинулась, и я уже не знала, открыты его глаза или закрыты.

Я сползала вниз, лаская его рукой, а он глядел в небо. Я втянула его в рот одним быстрым движением, и он издал глубокий, сладостный стон. Я подняла глаза вверх, чтобы видеть его лицо, а он оторвал взгляд от небес и посмотрел на меня. Его губы были приоткрыты, лицо – почти безумно. Дыхание вырывалось быстрыми вздохами, начинавшимися в животе, лившимися через грудь и выходившими из губ – образуя слово. Он выдохнул мое имя, словно молитву, взял меня за плечи и качнул головой:

– Я долго не продержусь.

Я подняла голову и толкнула его на спину. Встала коленями ему на ноги и взглянула вниз. Я так долго этого хотела! Я ласкала его тело одним только взглядом, запоминая, как сменяются оттенки его кожи – от белого до светлой весенней зелени, до темноты его напрягшихся сосков. Я провела рукой по его телу, ощущая кожу – мягкую, как бархат или замша, и не в силах подобрать слов, чтобы передать мягкость этой кожи и упругость и твердость плоти под ней. Но все эти годы я жаждала не только плоти. Я жаждала его магии.

Я призвала свою силу, будто теплое дыхание исходившую от моей кожи, и его аура поднялась теплым морем и влилась в мою силу. Наша магия слилась воедино, как сливаются два течения в океане, смешиваясь, соединяя струи.

Я надвинулась на него, принимая в себя упругое тело дюйм за дюймом, пока он не скрылся внутри меня. Он прошептал мое имя, и я склонилась для поцелуя, я целовала его, чувствуя его внутри себя, соединенная с ним в интимнейшем из объятий.

Ветер погладил мне спину холодной ладонью. Я дернулась от этого прикосновения и выпрямилась, сидя на Галене, глядя вниз на него. Я снова слышала шелест деревьев. Слышала, как они шепчут друг другу, шепчут мне о темных тайнах, заключенных глубоко в земле, и чувствовала землю под нами. Я чувствовала, как под телом Галена в громоздком танце ворочается земля.

И мы влились в этот танец. Тела наши сплелись, мои бедра двигались вперед и назад, а его – вверх и вниз, так что мы создали двойной ритм, усиливавшийся от каждого движения, пока я не почувствовала, как выросло и окрепло его тело; и я плотно сжимала его внутри себя, держала его, обнимала руками, губами, каждой своей частичкой, словно он мог исчезнуть, если бы я его не держала так крепко. Меж моих ног зародилось тепло, поднимаясь жаркой волной, лившейся по моему телу, пока мне не показалось, что я скинула кожу и уплыла прочь, к ветру и шепчущимся деревьям. Только горячая твердость Галена еще привязывала меня к земле. Я ощутила, как он сбрасывает кожу, почувствовала, как рванулась наружу его магия, и на один сияющий момент мы перестали быть плотью и кровью, перестали быть чем-то материальным… Мы были ветром, были деревьями, привязанными собственными корнями, как бывают привязаны воздушные змеи, помня одновременно о глубокой земле и о солнечном свете. Мы были нежным вечнозеленым запахом эвкалиптов и густым теплым ароматом выжженной солнцем травы. Когда я уже не чувствовала собственного тела и с трудом припоминала, кто я есть, я начала возвращаться в себя. Мое тело возникло заново, и Гален все еще был внутри меня. Его тело воссоздалось подо мной, и мы очнулись, жадно глотая воздух, смеясь в объятиях друг друга. Я соскользнула с него и легла рядом в кольце его рук, прижавшись щекой к его груди, слушая быстрый, уверенный стук его сердца.

• Предыдущая
• 66/79
• Следующая