Блин против Деда Мороза - Некрасов Евгений Львович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/33
• Следующая

– Покатаемся, поваляемся, Ивашкиного мяса поевши! – голосом Бабы Яги вопил Виннету и гнал, гнал мотоцикл, выделывая немыслимые трюки.

Стартовали они, понятно, в Помойном проезде и сперва ехали на заднем колесе: Благородный «вождь апачей» делал это, конечно не для того, чтобы напугать Блинков а-младшего.

Он только хотел показать важнейшую техническую характеристику своего «Кавасаки» приемистость, то есть способность за сколько-то секунд разгоняться до ста километров в час. На одном колесе. В Помойном проезде, где асфальт не латали со времен царя Гороха. До ста километров.

Приемистость оказалась выше всяких похвал, и Виннету показал способность мотоцикла держать дорогу. Это просто отпускаешь руль и едешь без рук. Если заднее колесо установлено след в след за передним, то все в порядке. А если перекошено хоть на миллиметр, то мотоцикл поведет в сторону. Ничего страшного, потому что на ста километрах в час ты не успеешь испугаться, как влепишься в чей-нибудь гараж. Страшно будет тем, кому придется тебя соскабливать.

А еще у мотоцикла есть такая хитрая штука – гироскопический момент. Попросту говоря, чем быстрее он едет, тем труднее положить его в поворот. Если разогнаться, например, до ста двадцати…

Но тут, к счастью, Помойный проезд кончился. Виннету выскочил на улицу и немного убавил прыти, чтобы не попасться дорожному инспектору.

Боялся ли Блинков-младший? Нет, потому что слово «боялся» тут не подходит. Это все равно, что сказать про гибнущего в пустыне человека: «Он бы не отказался промочить горло». Мысленно Блинков-младший визжал от ужаса, но, понятно, виду не показывал.

– Покатаемся, поваляемся! – снова завел· свою песню Виннету, понемногу прибавляя скорость.

В ушах свистело, дома неслись назад, как скорый поезд. Под колесами пробарабанили трамвайные пути; мотоцикл по мосту проскочил над Москвой-рекой. Блинков-младший сообразил, что Виннету едет за город.

– Куда мы?! – прокричал он… – Погоди, скоро увидишь. Ты все увидишь!! И Виннету газанул так, что. Блинкова-младшего чуть не, выбросило из седла.

Промелькнул мост с крупными буквами «МОСКВА», написанными шиворот-навыворот. Митек обернулся и прочитал «МОСКВУ» уже нормально, слева направо. Надпись была сделана для тех, кто въезжает в город.

Чтобы не дуло в лицо, Блинков-младший прижался щекой к обтянутой черной кожей спине Виннету и стал смотреть по сторонам. Вокруг ничего не изменилось: такое же движение, такие же дома, только среди них много было старых, довоенных. Дома становились все ниже, и наконец после облупленных трехэтажек пошли деревенские избы, среди которых тут и там торчали новые кирпичные коттеджи.

Через полчаса езды Виннету в глухом, неположенном месте переехал железную дорогу. Там не было переезда, только пешеходная тропка. Круто сбегая с насыпи, тропка ныряла в кусты. Виннету без колебаний направил свой «Кавасаки» в самые заросли. Мотоцикл врубился в кусты. По косухе Виннету защелкали ветки. Ему-то что, он весь в коже, а Блинкову-младшему здорово досталось через джинсовку.

«Кавасаки» вырвался из кустов и оказался в редком березовом лесу. Виннету запетлял между стволами. Издалека доносилась музыка, гудение клаксонов и разнообразные звуки работающих моторов – от низкого потрыкивания до легкомысленного треска мопедов.

Еще немного, и лес раздался. Виннету притормозил над обрывом.

Внизу был широкий луг с петляющей по нему речонкой, и по всему этому лугу, как войска в каком-нибудь фильме, из древней истории, бродили похоже одетые люди в косухах или джинсовых куртках со всякими устрашающими картинками. Поднимались к небу дымы костров. Ржали кони, в смысле, ревели мотоциклы. Их было сотни четыре, не меньше.

– Слет байкеров, закрытие летнего сезона, – объявил Виннету. – Держись, внештатный контрразведчик!

Мотоцикл взревел и канул вниз с обрыва.

Блинков-младший заорал, и его сумасшедший водитель заорал тоже, только Митек орал от ужаса, а Виннету от восторга:

– А-а-а!

– Йо-хо-хо-хо!

Они влетели на луг и, невероятной петлей обогнув чей-то оказавшийся на пути мотоцикл, затормозили в самой гуще байкеров.

– О, Виннету – вождь апачей! – прокомментировал появление Виннету немолодой бородач. у него в волосах и в бороде были одинаковые седые пряди, как мазки малярной кисти с белилами. На обтянувшей круглое пузо футболке красовалась надпись: «Сало – сила, спорт – могила».

– Хау, Доктор! – поприветствовал Виннету бородача, по обычаю краснокожих подняв руку ладонью вверх. Жест был похож на тот, каким мотоциклисты показывают поворот, если у них не работает мигалка.

– Хау-то хау, – заметил Доктор, – а где мой карбюратор?

– Здесь, – Виннету ткнул пальцем в мотор своего «Кавасаки». – Честное слово, я себе достану. Дай покататься до снега.

– Ящик пива, сегодня, – назначил свою цену Доктор и отвернулся, потеряв к Виннету всякий интерес.

– Живем, Димка! – Виннету слетел с мотоцикла. – Слезай, что сидишь?

Блинков-младший еще не очухался после полета с горы.

Из-под колес брызгал песок с мелкими камнями. Спуск был такой крутой, что если бы Виннету притормозил хоть на мгновение, мотоцикл тут же полетел бы кувырком. Будьте уверены: тяжелый «Кавасаки»оставил бы от седоков две лепешки.

– Ну, ты и камикадзе – заметил он, сползая на землю.

– Дурачок! Это на машине кувыркнуться страшно, а на мотоцикле, я хоть по карандашу над пропастью проеду. Ладно, пойдем тусоваться. Надо тебе прозвище придумать, чтоб. ты был как настоящий байкер. У нас у всех прозвища. – Виннету поймал за ухо мальчишку помладше Митьки, который с нездоровым интересом приглядывался к его «Кавасаки». Ты кто?

– Череп, – угрюмо пискнул пойманный. – Отпусти: а то как брызну по организму!

Виннету отпустил, напоследок дернул малявку за ухо, чтобы показать, что не испугался угроз, и продолжал наставлять Блинкова-младшего:

– Вот видишь, от горшка два вершка, а уже Череп! А ты у нас будешь… «Контрразведчик» не годится: сразу в «Контру» переделают.

– Кэтчер, – предложил Блинков-младший. – По-английски «Ловец».

– Неплохо! – согласился Виннету. – Ладно, будешь Кэтчер.

И они пошли тусоваться. Сначала в компании, которая, твистуя под музыку, проходила под натянутой веревкой. Потом в компании, которая обсуждала внутренности чьего-то разобранного мотоцикла и в сидевшей рядом компании, где просто пили пиво. Везде Виннету знали, со всеми он здоровался, но нигде не задерживался. Иногда Блинков-младший замечал, как он быстрым прицеливающимся взглядом скользит по чужим мотоциклам. К двум-трем. Виннету пригляделся повнимательнее, других как будто не замечал – видимо, украденные запчасти не подходили к этим моделям.

Блинкова-младшего он всем представлял как Кэтчера из Владивостока. Про Владивосток «вождь апачей» выдумал с ходу и очень удачно: никто там не был, поэтому Блинков-младший мог заливать о жизни дальневосточных байкеров что в голову взбредет.

То и дело у Виннету происходили примерно такие разговоры:

– У Шибздика «Харлея» раздели (байкеры говорили о мотоциклах, как о живых существах: «Харлея», «Ижа», «Урала» вместо «Харлей», «Иж», «Урал»). Это не ты повеселился, Виннету?

– На фига мне «Харлей», когда у меня своя «Кавасака»? – надменно возражал «вождь апачей» и уходил к другой компании.

А там его просили:

– Виннету, нужна седелка от старого «Эмзета».

– Одна седелка или с платформой?

– С платформой, бардачком и со всеми прибамбасами.

– Трудно, – говорил Виннету, – но можно. Седелка сейчас на даче вместе с байком. Недельки через две привезу.

Очень скоро Блинков-младший сообразил, что Виннету сам не прочь отвинтить железку-другую с чужого мотоцикла.

– Воруешь? – В лоб спросил он «вождя апачей».

• Предыдущая
• 27/33
• Следующая