Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей - Страница 33

• Предыдущая
• 33/143
• Следующая

Говоря эти слова, я поняла, что так оно и было. Я приняла решение, хотя еще сама этого не знала.

— А через неделю, через месяц или даже через год? Что тогда тебя отпугнет?

— Я не собираюсь больше убегать, Ричард.

— Приятно слышать.

Его злость даже в телефоне была горячей и плотной. Либо щит его ослабел, либо Ричард его снял.

— Ты больше не хочешь быть со мной?

Голос прозвучал тихо и обиженно, и я себя за это ненавидела. Ненавидела.

— Я хочу быть с тобой, ты сама знаешь. Ты меня доводишь до бешенства, и все же я хочу тебя.

— Но все равно ты меня бросаешь.

Голос мой стал чуть сильнее, но недостаточно. Ричард меня бросает. Хорошо, это его прерогатива. Я была у него гвоздем в ботинке, сама знаю. Но черт меня побери, все равно грудь стиснуло болью.

— Я не хочу этого делать, Анита, но я сделаю то, что должен. Ты меня этому научила.

У меня вдруг защипало глаза. Я его научила! Хорошо, пусть. Если мы действительно расстаемся навсегда, я не буду плакать или умолять. Не буду слабой.

Мой голос зазвучал тверже, уверенней. В груди все еще ворочался ком, но в голосе он слышен не был. Хотя усилий для этого потребовалось немерено.

— Ты Ульфрик, царь волков. Твое слов — закон для стаи.

— Я долго трудился, чтобы дать каждому равный голос, Анита. И сейчас я не могу давить своим рангом — это значило бы разрушить все, что я создавал.

— Идеалы хороши в теории, Ричард, но в реальной жизни от них толку мало.

— Не согласен, — ответил он. Гнев его улетучился, слышалась только усталость.

— Я не буду спорить о том, о чем мы спорили с тех пор, как познакомились. Я буду заниматься тем, что могу изменить. А мы, как бы ни хотели, друг друга изменить не можем, Ричард. Мы такие, как есть. — Мой голос снова потерял уверенность, наполнился эмоциями, которые я испытывала. — Грегори жив?

— Жив.

— Я хочу получить его обратно, ты это знаешь.

— Знаю. — Он снова начинал злиться.

— Теперь, когда я не лупа, не член стаи, как мне его вернуть?

— Тебе придется завтра прийти в лупанарий и ходатайствовать за него.

— То есть?

— Ты должна будешь доказать, что стоишь этого. Это будет своего рода тест.

— Какого рода? Выбрать правильный вариант из четырех? Написать заявку должным образом?

— Еще не знаю. Мы... мы сейчас решаем.

— Блин, Ричард, вот поэтому-то у нас в стране представительная демократия, а не прямая! Один человек — один голос, так ничего не решить.

— Они решают, Анита. Тебе просто не нравится, что получается.

— Как ты мог захватить Грегори? Как ты мог?

— Как только я узнал, что случилось, я понял, что стая тебя отвергнет. Они в большинстве своем и без того не были от тебя в восторге. Ты не была членом стаи, им это не нравилось. А то, что ты избегала их — всех — в течение полугода, тоже делу не помогло.

— Мне надо было собрать в кучку свое хозяйство до того, как вернуться, Ричард.

— А пока ты его собирала, мое расползалось.

— Прости, Ричард. Но я ведь не знала.

— Завтра ночью в лупанарий, через час после темноты. Можешь привести с собой всех своих леопардов и любых оборотней — своих союзников. Я бы на твоем месте, будучи Ульфриком, позвал бы крысолюдов.

— Я ведь уже не лупа, так что они мне не союзники?

— Да, не союзники, — ответил он. Злость в его голосе исчезла. Ричард никогда не мог ни на кого долго дуться.

— И что будет, если я не выиграю право забрать Грегори?

Он не ответил, только дышал в трубку.

— Ричард, что будет с Грегори?

— Стая будет его судить.

— И?

— Если он будет осужден за убийство нашей лупы, это смертный приговор.

— Но я же вот она, Ричард. Я же не убита. Нельзя убивать Грегори за убийство меня, если он этого не делал.

— Я отложил суд до времени, когда ты сможешь присутствовать. Это все, что было в моих силах.

— Ты знаешь, Ричард, иногда хорошо быть царем. Он может миловать кого пожелает и трахаться, с кем ему хочется.

— Я знаю.

— Так будь царем, Ричард, настоящим царем. Ульфриком, а не президентом.

— Я делаю то, что лучше всего для стаи.

— Ричард, ты не сделаешь этого.

— Уже сделал.

— Ричард, если я провалю ваш тест, я все равно не дам казнить Грегори. Ты меня понимаешь?

— Тебе не разрешат принести в лупанарий пистолеты, только ножи.

Он очень тщательно подбирал слова.

— Я помню правила. Но... Ричард, ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

— Если мы попробуем завтра казнить Грегори, ты будешь драться. Это я понял. Но пойми и ты, Анита:

твои леопарды нам не противник, даже с Микой и его пардом. Нас впятеро больше — по скромным подсчетам.

— Не важно, Ричард. Я не могу стоять и смотреть, как будут убивать Грегори — за такую глупость.

— Ты попытаешься спасти одного из своих котов ценой всех? Ты хочешь видеть, что будет, если они попытаются с боем пробиться из лупанария, через стаю? Я бы не хотел.

— Это... Ричард, черт тебя побери, не загоняй меня в угол! Тебе это не понравится.

— Это угроза?

— Ричард... — Мне пришлось остановиться и посчитать. Но счет до десяти не помог. Вот если бы до миллиарда... — Ричард, — я все-таки заговорила спокойнее, — я спасу Грегори, чего бы это ни стоило. Я не дам волкам убивать моих леопардов, чего бы это ни стоило. Ты вышел из себя и схватил одного из моих леопардов. Ты, блин, устроил в стае демократию, где у тебя даже президентского вето нет. И ты действительно готов усугубить эту ошибку, начав войну между твоей стаей и моим пардом?

— Я все равно считаю, что дать каждому голос — это была хорошая мысль.

— Хорошая, но чем она обернулась? — Он снова промолчал. — Ричард, не делай этого.

— Это уже не в моих руках, Анита. Ты себе не представляешь, как я об этом жалею.

— Ричард, ты же не дашь им казнить Грегори? Ведь не дашь?

Снова молчание.

— Ричард, ответь!

— Я сделаю, что могу, но голосование я проиграл. И этого мне уже не переменить.

— И ты будешь стоять и смотреть, как он погибает за то, в чем не виноват?

— А откуда ты знаешь, что он не заразил тебя нарочно?

— Я видела. Он упал на меня, когда в него вцепились две змеи. Это была случайность. Он спас мне жизнь, Ричард, и награда за это не слишком хороша.

— И он не мог в последнюю минуту убрать когти?

— Нет, все произошло слишком быстро.

Он рассмеялся, но невесело.

— Ты столько времени с нами, Анита, и ты все еще не понимаешь, что мы собой представляем. Я мог бы отвернуть удар в долю мгновения. Грегори не менее скор. Он даже ловчее и быстрее, потому что леопард.

— Ты хочешь сказать, что он нарочно?

— Я хочу сказать, что доля секунды на решение у него была, и он решил сохранить тебя своей Нимир-Ра. Он решил забрать тебя у меня.

— И ты хочешь заставить его расплатиться за это. В этом дело?

— Да, в этом.

— Расплатиться жизнью?

Он вздохнул:

— Я не хочу его смерти, Анита. Но когда я узнал, что он сделал, я хотел убить его сам. Так хотел, что даже не рискнул оказаться рядом с ним, и потому запер его в надежном месте, пока остыну. Но Джейкоб унюхал, куда дует ветер, и потребовал голосования.

— Кто такой Джейкоб?

— Мой новый Гери, третий в иерархии, второй после Сильвии.

— Я о нем не слыхала.

— Он новенький.

— Черт побери, третий в иерархии — и новенький! Либо он очень хороший боец, либо очень злобный — чтобы за полгода выиграть столько боев.

— И хороший, и злобный.

— И амбициозный? — спросила я.

— А что?

— Если бы Джейкоб не потребовал голосования, ты бы отдал мне Грегори? — Ричард замолчал так надолго, что я спросила: — Эй, ты здесь?

— Я здесь. Да, я бы отдал его тебе. Я не мог бы его убить за то, чего он не делал.

— Итак, Джейкоб запустил процесс, который лишает тебя сильного союзника, то есть меня, и заставил тебя объявить войну другой группе — леопардам. Деловой мальчик.

• Предыдущая
• 33/143
• Следующая