Обет колдуньи - Гамильтон Лорел Кей - Страница 40

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая

Он повернулся и исчез, забрав с собой Грота. Ларсен помог Келейос вернуться на постель и поправил повязки. – Лекарство для тебя готово. Лорд Гарланд спросил:

– Где больше всего могут пригодиться мои целители?

– Они нам позарез нужны, Лорд-Советник. – Ларсен опустился на колени рядом с Келейос, держа в руках чашку. Он поддерживал ей голову, пока она пила, стараясь, чтобы она не двигалась более необходимого. – Этот мальчик потеряет руку без белого целителя. Мы мало нашли выживших. Остальные целители помогают искать тела. У Келейос начались судороги и боль в животе. – Ларсен, мне плохо. – Я знаю, но лекарство тебе поможет. – Нет, оно…

Келейос скрутило судорогой, и она выгнулась неестественной дугой. Взор заволокла стеклянная дымка и боль. Над ней склонилось лицо. – Джодда?

Но глаза целительницы были карими, а чёрные волосы убраны в косы. Не Джодда, кто-то незнакомый.

Женская фигура заговорила неестественно грубым голосом:

– Подержи её, чтобы я могла работать. Чьи-то руки прижали её к земле, лица склонились над ней. В животе была смерть, и она растекалась по жилам. Она знала, что умирает. Они ей не помогут.

– Аклан, так морл, фринтик аклан, аклан! Мужской голос:

– Целитель-травник, что ты дал ей? Ларсен поспешно ответил: – Лекарство для расслабления и сна. – Что в нем было? – Горицвет, мята, мантия богини… – Мантия богини, она же изгнание демона? – Да.

– Ты её отравил. – Но это ведь не яд!

– Для неё – яд. Белый целитель, ты должна удалить яд из её тела.

Кареглазая целительница не стала спорить, но положила руки на бьющееся в судорогах тело Келейос.

Приступы судорог и боль длились все дольше и дольше. Каждый звук, каждое движение мучительно проходили через её тело, дёргали мышцы, выгибали дугой спину. В приступах судорог Келейос не могла дышать, и каждый спазм был дольше предыдущего, и наконец дыхание остановилось совсем. И тогда по телу потекло тепло целительства, изгоняя яд. Он начал уходить из тела.

Она, полумёртвая, проговорила сквозь боль: – Аклан.

Мужской голос шепнул в ответ: – Нор ак морл, нор ак морл. Незваная магия слова в её теле ответила на эти звуки и успокоилась. Кто-то понял, кто-то помогал.

Келейос лежала, тяжело дыша, и все её тело покрылось потом.

Она моргнула, увидев над собой бледное, обрамлённое каштановыми волосами лицо. На неё смотрели два серо-зелёных глаза.

– Когда ты отдохнёшь, мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

Странный мужчина в уборе чёрного целителя. Келейос хотела заговорить, но белая целительница разогнала остальных.

– Мне надо вылечить твои ожоги и эту руку. У тебя, кажется, есть какая-то способность к самоисцелению. Никогда ни с чем подобным не сталкивалась. – Она покачала головой. – Ну ладно, вылечу, тогда поговорим. Рядом с ней оказался Ларсен. – Келейос, я не знал. Я применял этот состав много раз без всякого вреда.

Она ответила, выдавливая слова сквозь пересохшее горло.

– Ты не мог знать, Ларсен, успокойся. Прохладные пальцы коснулись её щеки, и по сгоревшей коже побежала магия. На секунду по лицу стрельнула боль. Келейос вскрикнула, и эхом отозвалась белая целительница. Она обучалась в Мелтаане. Ни один белый целитель астрантийской школы не дал бы боли усилиться перед исчезновением.

Женщина откинулась назад в медитации, и Келейос видела, как с бледного лица уходят ожоги. Они чернели, покрытая волдырями плоть становилась сурово-красной, бледнела до розовой и сливалась со здоровой кожей.

Руки передвинулись к её плечу. Огонь пожирал плоть, и боль исчезала. Целительница прервала контакт и ушла в медитацию.

Сломанную руку целительница осторожно держала в своих. Очнувшись, Келейос вспомнила боль – падающие скалы, крушащий камень, невыносимую тяжесть, собственный крик от боли и провал в темноту.

Целительница сидела несколько минут, скрестив ноги. Лицо её было как мукой обсыпано, и с него стекал пот от боли. На очереди была обожжённая нога.

Когда целительница открыла глаза после последней медитации, Келейос спросила:

– Как твоё имя, чтобы я могла поблагодарить тебя, как положено? – Я Раделла из Крисны.

– Благодарю тебя, белый целитель Раделла из Крисны.

Та наклонилась над раной в боку у Келейос: – Это мелочь, но раз тебе сегодня идти в тюрьму, я не пошлю тебя туда недолеченной. От вспышки тепла боль исчезла. – У тебя ещё будет несколько часов слабости, но после отдыха станет лучше.

Раделла встала, оставив Келейос радоваться возвращённому телу.

Боль ушла, осталась только проникающая до костей усталость. Пошевелила правой рукой, радуясь лёгкости движений. Рука гнулась в локте, поднималась до плеча, пальцы касались лица, снова гладкого.

Чёрный целитель с зелено-серыми глазами остановился около неё с чашей. Келейос вежливо отказалась, отозвавшись на его появление какой-то частью своего существа. Он ведь её спас.

– Это погрузит тебя в целительный сон на несколько часов. Проснёшься освежённой и исцелённой. Я сам это приготовил, и случайного отравления больше не будет. Я бы с радостью поговорил с тобой о демонах, но сейчас тебе нужно лечение. – Я не желаю отправляться в тюрьму во сне. Он улыбнулся:

– Мой повелитель Гарланд хлопочет, чтобы ты вообще туда не попала. Но если и придётся, то выпей это, чтобы попасть туда исцелённой. Без этого к тебе силы не вернутся ещё несколько дней.

Она с осторожностью выпила, опираясь на локоть. Когда она снова откинулась на подстилку, все мышцы расслабились. Тело весило тысячу единорогов. Движения требовали страшных усилий. Она заставила себя пошевелить пальцем, и тот оказался тяжёл и громоздок, как учебный меч. Келейос уносилась на волне глубокого сна без сновидений.

Кто-то её коснулся. Келейос заставила себя открыть глаза. Чёрный целитель возложил на неё руки, проверяя дыхание. Прикосновение было прикосновением белого целителя, здоровым и хорошим. Келейос вынуждена была признать, что разница лишь в господине, которому служишь, и в использовании дара.

На площадку исцеления вошла решительным шагом Бреена Колдунья. Хотя она была лишь травницей, с ней будто вошло здоровье и сердечность. Она была одета в кожаные доспехи, вокруг плеч вились распущенные каштановые волосы. Она с размаху упала на колени возле Келейос.

Келейос старалась не закрывать глаза, но не могла. Как издалека, она услышала голос: – Мало осталось живых.

И Бреена добавила старую калтуанскую пословицу: – Только одна вещь печальнее выигранной битвы – битва проигранная.

Наркотический сон уносил её в глубину. Последнее, что она услышала, было: – Вот ещё два тела. Куда класть?

Келейос открыла глаза в сумерках. В небе текла чернота. Угольной массой смотрелся на фоне серо-серебристого неба лес, и последний свет дня боролся с наступающей темнотой. Келейос чувствовала себя освежённой. Магия была здесь и готова к вызову. В теле звенела бодрость, будто она отсыпалась целую неделю. Интересно, что дал ей чёрный целитель – ей было гораздо лучше, чем она ожидала.

Было видно, как Дракон-оборотень Эроар свернулся, положив голову на хвост, и спит глубоким, спокойным сном. Она любовалась его истинной формой. Видела она её всего третий раз. Чешуя у него была густо-синяя, как вода океана далеко от берега. Когти и спинной гребень – чёрные, весь он был большой и устрашающий.

Тёплой тяжестью поперёк ног разлеглась Поти. Келейос лежала тихо, чтобы не беспокоить кошку. Черно-белая шерсть свалялась и измазалась. Она так устала, что не могла даже вылизаться. Кошка выгнулась во сне, дёрнув ухом, будто уловив далёкий звук.

Келейос в полумраке улыбнулась. Многие волшебники были безразличны к животным, если это не были фамилиары или рабочая скотина. Даже Келейос никогда бы не призналась, как много значит для неё кошка.

Бреена поддерживала огонь в двух кострах – для готовки и для варки зелий. Она подбрасывала в огонь поленья, и оранжевое пламя высвечивало осунувшееся и усталое лицо.

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая